Бондарев чихнул три раза подряд, а потом медленно выпрямился во весь рост. Поле боя сохраняло мертвую неподвижность. «Черномасочники» валялись в абсолютно неживописных позах, стволы их автоматов испускали последние чахлые струйки дыма.
Все было кончено.
Он окликнул Макимото и вдруг услышал посторонний звук, приглушенный и далекий, словно доносящийся из-под земли. Но раздавался он здесь, рядом. Рычал заведенный двигатель. Потом Бондарев увидел, как с места сорвался белый внедорожник и, опасно виляя, помчался к выходу из гаража. Он исчез из виду раньше, чем можно было сосчитать до трех.
Оглянувшись, Бондарев увидел Макимото, поднимающегося с бетона. Он был цел и невредим, только брюки перепачкал в чем-то липком.
— Один ушел, — сказал ему Бондарев. — Должно быть, командир, наблюдавший за операцией издали.
— Теперь он сюда не сунется, — ответил Макимото, безрезультатно пытаясь оттереть пятно на колене.
— Зато оповестит остальных, что мы остались в живых.
— И что?
— А то, что охота будет продолжаться.
— Тогда нам лучше не ездить в Хиросиму. Давайте переждем опасность у меня в квартире.
— Слишком предсказуемо, — покачал головой Бондарев. — А вот в Хиросиме нас никто не ожидает. Где твоя колымага?
Вздохнув, Макимото показал пальцем в угол и собирался направиться туда, когда был остановлен пятерней, ухватившей его за рукав.
— Ты даже не хочешь взглянуть на тех, кто пытался убить нас? — спросил Бондарев.
— Зачем? — передернул плечами Макимото.
— А вдруг узнаешь кого-нибудь из них?
— Сомневаюсь.
— Попробую рассеять твои сомнения. Иди сюда.
Переходя от одного трупа к другому, Бондарев срывал со всех маски. Лица двоих были не повреждены, потому что пули попали в грудь. У третьего вместо одного глаза зияла дыра, а лицо его было залито кровью.
При виде этого трупа Макимото вскрикнул и покачнулся. Сообразив, что парень готов грохнуться в обморок, Бондарев удержал его за плечи и спросил:
— Узнаешь кого-то из этих ублюдков?
— Только двоих, — ответил Макимото. — Они работали в моем офисе. Кто бы мог подумать…
— Я вот подумал, — кивнул Бондарев. — Очень уж хорошо были осведомлены Хозяева о твоих делах. Значит, отирались рядом.
— Да-да. Очень проницательная мысль.
— Третьего узнал?
— Трудно сказать, — пробормотал Макимото. — Кажется, сталкивался с ним пару раз в лифте.
— Учти на будущее. Враги всегда стараются подобраться как можно ближе. Запомни эту простую истину.
— Запомнил.
— Тогда поехали. До Хиросимы путь неблизкий.
Они уселись рядом на передние сиденья, Макимото набросил на плечо ремень безопасности, а Бондарев не стал. Махнул рукой вперед, буркнул:
— Поехали.
Из гаража на свет божий вел только один путь, но Бондарев был уверен, что засады не будет. Хозяева северных территорий зализывают раны и вынашивают планы мести. В данный момент им не до них. И вообще они не герои. Скорее всего, перед акциями их одурманивают наркотиками или они проделывают это самостоятельно. В обычной же жизни это обычные люди, со своими слабостями и недостатками. Фанатизм им не присущ, что доказывают трупы двух офисных клерков. Героизм тем более, судя по тому, что один из Хозяев попросту смылся, бросив своих сообщников в беде…
Но теория — теорией, а практика — практикой. Когда машина Макимото выезжала из помещения, Бондарев на всякий случай сполз как можно ниже, чтобы не стать слишком легкой мишенью. На улице он развернулся лицом к заднему окну и долго наблюдал, не преследуют ли их.
— Никого? — спросил Макимото с надеждой.
— Все в порядке, — ответил Бондарев. — Сворачивай налево и поезжай все время прямо.
Через десять километров они выскочили на хайвэй, ведущий в Осаку. Некоторое время Бондарев молчал и смотрел назад, а потом сел прямо.
— Тормози, — сказал он. — Если за нами все-таки следили, то теперь они уверены, что мы решили добираться по автостраде. Созвонились и устроили засаду где-нибудь впереди.
— Как же быть? — заволновался Макимото.
— Очень просто. Перед нами съезд на Иокогаму. Мы отправимся в аэропорт и полетим в Хиросиму самолетом.
— Здорово. Я бы не додумался.
«Поэтому ты — это ты, а я — это я», — подумал Бондарев.
Некоторое время он хранил молчание, но когда до иокогамского аэропорта осталось десять километров, Макимото наконец услышал, что потребуется от него по прибытии в Хиросиму. Судя по широкой ухмылке, это ему понравилось. Бондарев тоже был доволен реакцией спутника. Макимото знал план лишь в самых общих чертах. Убийственные подробности пока что были известны только Бондареву.
— Плохие новости, Константин, — произнес голос Мизуки в телефонной трубке.
Как будто до этой минуты все только и делали, что радовали Бондарева хорошими новостями.
— Говори, — сухо предложил он.
— Харакумо уволил всех охранников. Теперь фабрику стерегут Хозяева. Все вооружены.
Звонок застал Бондарева на подъезде к Хиросиме. Солнце еще не взошло. Было четыре часа утра. Макимото дожидался в арендованном автомобиле, стоящем в десяти метрах. Бондарев решил, что японцу совсем не обязательно знать, о чем пойдет разговор с его сестрой.
— Это еще не все, — продолжала Мизуки.
— Я так и думал. — Бондарев издал короткий смешок. — Плохие новости на этом не закончились, да?
— Да. Харакумо ускорил производство. Сегодня во второй половине дня начнут погрузку на второе судно.
Мобильный телефон чудом выдержал нажим бондаревской пятерни.
— Пункт назначения? — хрипло спросил он.
— Россия, конечно, — ответила Мизуки.
— Где ты раздобыла эту информацию?
— Раздобыла.
Бондарев представил себе ее горделиво улыбающееся лицо, и ему захотелось как можно скорее очутиться рядом.
— Может, объяснишь? — попросил он.
— Не зря я долгое время находилась во главе «Такахито Той Компани», — сказала Мизуки. — Эти годы не прошли зря. Я знаю своих служащих, и у меня сохранились некоторые рычаги влияния.
— Так, — кивнул Бондарев. — Интересно.
— Сейчас будет еще интересней. Пусть тебя не волнует судьба моряков с «Куро Умихеби». Угрызений совести не будет, даже если российская субмарина пустит ко дну их всех.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что весь экипаж во главе с капитаном заменен Хозяевами северных территорий. Посторонних на борту не будет, только свои. То есть террористы.