— В потолке дыра, — сказал Ноу Йоу.
Том стоял столбом и тупо таращился на выключатель. Дежурный был уверен, что сделал все от него зависящее. Он не очень хорошо понимал, как ему это удалось, но свою задачу он выполнил. А теперь то, что должно было произойти вслед за этим, происходить не желало.
— Я не виноват… — пролепетал он.
— Тот молодой солдат выстрелил, — сказал сержант. — А мы так и не нашли, куда попала пуля.
— Что ж, теперь мы знаем, куда она попала, — нахмурился капитан. — Она повредила проводку.
— Должен быть какой-то другой выход! — вмешался Джонни. — Нельзя, чтобы это так закончилось… после всего, что мы… Смотрите!
Он достал из кармана смятую газету.
— Что это? — спросил капитан Харрис.
— Завтрашняя газета, — сказал Джонни. — Такой она будет, если сирена не сработает.
Капитан уставился на передовицу.
— Разыграть нас хочешь, да? — неуверенно усмехнулся полицейский сержант.
Взгляд капитана сместился с газеты на запястье Джонни.
— Откуда у тебя эти часы? — рявкнул военный, хватая Джонни за руку. — Сегодня днем я уже видел такие! Откуда ты явился, парень?
— Отсюда, — сказал Джонни. — Ну, почти. Только не из… не из сейчас.
В участке повисла тишина. Потом капитан кивнул сержанту.
— Вы можете позвонить в местную газету? Она ведь выходит по утрам, верно? Значит, в редакции сейчас кто-то должен быть.
— Вы же не…
— Позвоните туда.
Сержант кинулся к большому черному телефонному аппарату. Секунды утекали. Полицейский что-то пробормотал в трубку.
— Это мистер Уильям Банни-Лист, старший наборщик, — доложил он. — Он говорит, они как раз сверстали передовицу, и спрашивает, что мы хотим узнать.
Капитан посмотрел на газету, втянул носом воздух.
— Рыба? Впрочем, не важно. Спросите его, есть ли там в левом нижнем углу реклама джонсоновского какао? Нечего на меня смотреть, спрашивайте.
Полисмен снова забормотал в трубку.
— Он говорит, да, есть, но…
Капитан развернул газету.
— Имеется ли на второй странице колонка под названием «С велосипедиста-нарушителя взыскан штраф в два шиллинга»? В кроссворде, один по вертикали «Каменная птица, а также то, что мы слушаем»? Сразу под рекламой не требующих помазка кремов для бритья фирмы Планта? Спросите.
Сержант очумело уставился на него, потом снова принялся общаться с далеким Банни-Листом.
— Рок, — будто во сне проговорила Керсти.
Капитан удивленно поднял брови.
— Кажется, это такая мифическая птица, — произнес Ноу Йоу. Он тоже говорил как во сне. — Пишется так же, как «рок-музыка». Вот что значит «мы слушаем».
— Он говорит, все так, — сказал сержант. — Он говорит…
— Спасибо. Скажите ему, чтоб был готов… впрочем, нет. Не будем забегать вперед. Просто поблагодарите его.
Сержант закончил разговор, и трубка со щелчком легла на рычаг.
— Вы знаете, сколько у нас есть времени? — спросил капитан.
— Три минуты, — ответил Джонни.
— Мы можем подняться на крышу, сержант?
— Не знаю, но…
— Другая сирена в городе есть?
— Есть старая, от пружины заводится, но…
— Где она?
— В шкафу для находок, но…
Заскрипела выделанная кожа, и в руке у капитана вдруг оказался пистолет.
— Когда все закончится, можете со мной спорить, — сказал военный. — Можете жаловаться на меня кому хотите. Но сейчас вы дадите мне ключи, или сами отопрете чертов шкаф, или я прострелю замок. Всю жизнь мечтал об этом, поверьте.
— Вы не верите этим ребятам, вы же…
— Сержант!!!
Полицейский торопливо нашарил в кармане ключи и опрометью метнулся в другой конец комнаты.
— Вы верите нам? — спросила Керсти.
— Не совсем так, — проговорил капитан, глядя, как сержант вытаскивает из шкафа что-то большое и тяжелое. — Спасибо, сержант. Откройте. Нет, я вовсе не убежден, что вам стоит верить, юная леди. Но я верю этим наручным часам. Кроме того… Если я ошибаюсь, самое страшное, что может произойти, — я выставлю себя идиотом, а вам, уж простите, сержант надерет уши. Но если я прав, тогда… этого, — он махнул рукой на газету, — не произойдет, верно?
— Да… наверное, — сказал Джонни. — Я вообще не знаю, произойдет ли хоть что-то из этого…
Бигмак лежал на земле, подавленный Холодцом. Холодец не столько дрался, сколько давил массой. Что-что, а давить массой он умел.
— Слезь с меня! — вопил Бигмак, отчаянно работая кулаками. Пытаться применять против Холодца беспощадные приемы уличных драк было все равно что молотить подушку.
— Я доживу до девяносто шестого, да? — пыхтел Холодец. — Потому что все-таки родился! И даже если я не вернусь в свое время вместе с вами, я там все равно есть, верно? Что-то ты обо мне знаешь, зуб даю!
— Да нет же, мы вовсе с тобой не встречались!
— Но я там был? И вы что-то узнали?
— Слезь, мне дышать нечем!
— Рассказывай давай!
— Тебе нельзя знать, что произойдет в будущем!
— Кто это сказал? Кто сказал, а?
У Холодца за спиной раздался вой. Холодец обернулся. Бигмак оторвал затылок от пола и тоже посмотрел на то, что творилось за спиной Холодца.
Кот Позор лениво потянулся, зевнул и спрыгнул с груды пакетов. Он величаво прошествовал на мягких лапах вдоль замшелой стены (зигзагом, ибо иначе ходить не умел) и скрылся за углом часовни.
— Куда это он? — удивился Холодец.
— Я почем знаю? Слезь, говорю!
Они осторожно двинулись следом за котом. Позор не обратил на них внимания.
У дверей часовни кот улегся, вытянув передние лапы.
— Первый раз вижу, чтоб он оставил тележку, — сказал Бигмак.
А потом они услышали.
Тишину.
Нет, звуки города никуда не делись. В каком-то баре по-прежнему дребезжало пианино. Раздался скрип двери, чей-то смех… Где-то медленно проехала машина. Но все эти звуки вдруг стали очень далекими, словно доносились из-за толстой невидимой стены.
— Слушай, эта бомбежка… — проговорил Холодец, не сводя глаз с кота.
— Какая бомбежка?
— На которой зациклился Джонни.
— И что?
— Ты не помнишь, когда она должна случиться? Он вроде говорил. Мне кажется, времени осталось мало…