– Потрясающе! – заверещал длинноволосый ведущий. – Это действительно удивительный случай. Сначала к древнейшей профессии попрошайничества приохотили стариков, инвалидов и детей, теперь в ход пошли дрессированные животные. Уверен, что эта новость будет главным претендентом на приз «новость недели».
Павел закрыл глаза и скрестил руки на груди. Лучше всего он чувствовал себя именно в этой позе. Закрытый и отгороженный от всех. Никого не видящий и не пускающий посторонних внутрь себя, внутрь своего поля.
– Вот это да, – крякнул Александр Петрович. – Чудеса дрессуры. Цирковые пудели, наверное. Как ты думаешь, Паша?
– Да, наверное.
Трамвай, следовавший по 27-му маршруту. Два пуделя. Ехали три остановки. 27. 2. 3. Потом вышли и собрались ехать обратно. Два-семь-два-три. Кодовые цифры, означающие, что ему как можно скорее нужно вернуться в Москву. Что-то случилось, и генерал Минаев информирует Павла о том, что его присутствие в Москве не просто крайне желательно, но обязательно. Случилось что-то важное. Может быть, обнаружился убийца Риты?
После выполнения задания Минаева и отъезда из столицы Павел каждый вечер смотрел программу «Времечко», ибо договорился с Антоном Андреевичем о том, что связь будет осуществляться таким вот незамысловатым способом – посредством звонка в студию. Передача шла пять раз в неделю, с понедельника по пятницу, и возможность оперативно передать информацию была вполне надежной. Павел должен был смотреть передачу, обращая внимание только на звонки в студию и анализируя проскакивающие в этих звонках числа. Числовых кодов было несколько, каждый предназначался для передачи совершенно конкретного сообщения. «Ляг на дно, тебя ищут». «Выйди на связь, срочно». «Будь внимателен, опасность совсем рядом». «Немедленно возвращайся».
«Немедленно возвращайся».
Это была классическая «многоходовка», какие разрабатывались и разыгрывались неоднократно. Несколько лет назад при помощи такой «многоходовки» команда Виктора Алексеевича Гордеева вытащила в Москву и задержала с поличным при покушении на убийство Насти Каменской профессионального киллера с большим стажем – Галла. Был известен человек, имеющий возможность через несколько звеньев выйти на Галла, этот человек был поставлен перед необходимостью использовать киллера, для чего Галла нужно было вызвать в Москву, ибо постоянное место жительства было у него в Петербурге. Потом путем ряда сложных обходных маневров Галл был спровоцирован на то, чтобы попытаться убить Анастасию Каменскую, причем сделать это лично самому, не перепоручая помощникам и пособникам. После задержания убийцы Настя мысленно поблагодарила природу за то, что волосы у нее не имеют склонности к ранней седине. Она была уверена, что могла бы стать совершенно седой, потому что провела несколько часов наедине с человеком, который пришел специально, чтобы убить ее, и даже не скрывал этого.
Совсем недавно при помощи такой же комбинации им удалось задержать другого убийцу, но оба эти случая были проще, чем та комбинация, которую они разыгрывали сейчас. Потому что в тех двух случаях убийцы были связаны отношениями подчиненности с теми, кто их вызывал в Москву. Главной задачей было заставить «хозяина» вызвать убийцу, а уж в том, что тот приедет, сомневаться не приходилось. Теперь же нужно было не только заставить генерала Минаева вызвать Павла Сауляка. Надо было быть уверенным в том, что Павел его послушается. А этой уверенности как раз и не было. Оставалось только надеяться.
Жившую по соседству с Минаевым молодую актрису Ирочку Асланову нашел неунывающий, изобретательный и склонный к авантюрам Коля Селуянов. Он же, запершись в своей квартире, изготовил фотографии, ловко смонтированные из разных кадров таким образом, что выходило, будто Яковлев и Обидин действительно таскаются следом за генералом. По части фотомонтажа Селуянов был большим любителем и ловко им пользовался. Правда, фотографии, сделанные на Петровке, были подлинными, людей Чинцова и в самом деле вызывали, с ними беседовал все тот же Селуянов. У генерала Минаева могли оказаться знакомые в ГУВД, поэтому эту часть комбинации следовало обставлять максимально правдоподобно, чтобы обман ни в коем случае не раскрылся.
Но Юра Коротков все-таки оказался провидцем. Стасов, несмотря на уговоры и предупреждения, конечно же, рассказал все Анастасии. Причем не скрывал своего намерения с самого начала.
– Ребята, поймите, – говорил он Юре и Николаю, – когда работаешь сложную комбинацию, нельзя ставить ее успех в зависимость от случайностей. Нельзя ничего скрывать от Насти, иначе все может сорваться из-за нелепого недоразумения. Она скажет одно неверное слово, сделает один неверный шаг – и все полетит к черту.
– Гордеев не велит, – вяло сопротивлялись оперативники. – Он нам головы поотрывает, если мы ей проболтаемся.
– А вы молчите. Я сам проболтаюсь. С меня какой спрос?
Они препирались долго, но больше для очистки совести. В конце концов очевидно, что Владислав прав.
Ирочка Асланова начала с Минаевыми игру в обмен квартирами и быстренько подписала со Стасовым договор, который должен был выполнять функцию охранной грамоты. За это актриса одного из московских театров была вознаграждена внеочередной постановкой квартиры на охрану в ПЦО, отметкой о прохождении ежегодного техосмотра ее автомобиля и комплиментами по поводу ее артистического дарования.
После этого Стасов немедленно сел на «хвост» Антону Андреевичу, не особо стараясь прятаться, но и не нарываясь. Все должно выглядеть естественно. В конце второго дня Владислав понял, что Минаев его засек, в начале третьего дня появились наружники, а к концу третьего дня как раз и разыгралась сцена в конспиративной квартире генерала. Все прошло даже более благопристойно, чем ожидал Стасов, который совершенно серьезно готовился к тому, что его будут бить. И, как говаривал великий Остап Ибрагимович, «возможно, ногами». Обошлось без битья. Владислав изо всех сил разыгрывал удивление и смущение, узнав, что объект, за которым он следит по заказу Ирины Вениаминовны Аслановой, является не больше не меньше как генералом ФСБ. Потом пришла очередь картины под названием «Профессиональная солидарность», или «Не могу молчать». Загвоздка была в третьем действии. По замыслу авторов спектакля оно должно было играться под лозунгом «Ты – мне, я – тебе», но тут уже многое зависело от самого Минаева. Затея могла и провалиться. Он мог не испугаться. Мог не обратиться к Стасову за содействием. Мог просто не поверить. Он мог сделать все что угодно.
К счастью, не сделал. Двадцать лет сыщицкого стажа даром не прошли, Владислав Стасов всегда славился своим умением выполнять поставленные перед ним задачи. Он был изобретателен, пластичен, виртуозен, чутко угадывал настроение собеседника и ход его мыслей, и если бы работникам уголовного розыска давали специальных «Оскаров» за артистичность, он несомненно ушел бы на пенсию лауреатом.
Но на пенсию он ушел никому не известным подполковником.