– Можно.

– Вы очень испугались там, в ресторане?

«Ах ты подонок! – подумала Настя почти что с умилением. – Ты что же, сукин сын, эксперименты на мне ставил? И теперь умираешь от любопытства, потому что не понимаешь, получилось у тебя или нет. И до такой степени тебя любопытство разбирает, что ты даже поступаешься своими долбаными принципами и первым задаешь мне вопросы. Ты даже уснуть не можешь, так тебя разбирает».

– Не столько испугалась, сколько удивилась, – ответила она вполне дружелюбно. – Вы вдруг стали обращаться ко мне на «ты», хотя не далее как сегодня утром категорически от этого отказывались. Впрочем, чего-то подобного я от вас ожидала, все-таки два года вы провели в зоне, поэтому вполне естественно, что в какой-то момент вы могли повести себя по отношению ко мне не вполне адекватно. Но это простительно.

– Значит, вы совсем не испугались?

– Нет, конечно. Чего я, по-вашему, должна бояться? Вы что же, думаете, я с мужчинами никогда не спала?

– Простите. Спокойной ночи.

Дверь снова скрипнула, Павел скрылся в спальне.

«Конечно, я испугалась, – думала Настя, свернувшись в клубочек под тонким гостиничным одеялом. – Я в первый раз испугалась еще тогда, за обедом. Ты страшный человек, Павел Сауляк. Господи, как же мне довезти тебя до Москвы и больше никогда не видеть?!»

Глава 3

Заснуть ей так и не удалось. В спальне было тихо, оттуда не доносилось ни звука, но Настя была уверена, что и Сауляк не спит. Ровно в шесть часов она поднялась и постучалась к нему.

– Павел, пора вставать.

Он появился на пороге спальни почти мгновенно, будто не только не спал, но и не раздевался на ночь.

– Завтракать будем в аэропорту, здесь еще все закрыто в такую рань, – сказала она, быстро укладывая вещи в сумку.

Сауляк молча прошел в ванную, не сказав ни слова.

В аэропорт они добирались городским автобусом. Настя преодолела искушение взять такси, потому что автобус казался ей более безопасным. Остановить на безлюдном утреннем шоссе машину и попортить шкуру двоим невооруженным пассажирам – фокус не большой, а с автобусом такие штучки не пройдут. Она даже не стала смотреть в окно, пытаясь увидеть своих преследователей. Какая разница, есть они или нет? План от этого не меняется. Павел всю дорогу молчал, и ей на некоторое время даже удавалось забыть о его присутствии. Только когда она достала из сумки билеты, он метнул на нее вопросительный взгляд, но сдержался и по обыкновению ничего не спросил.

Они зарегистрировались и прошли на посадку. В накопителе народу было много, сесть было негде, и им пришлось стоять добрых сорок минут, пока стюардесса наконец не открыла двери и не пригласила пассажиров в автобус. Все эти сорок минут Сауляк простоял с закрытыми глазами, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, а Настя незаметно разглядывала людей. У противоположной стены она заметила Короткова, а совсем рядом, всего в нескольких метрах от себя, увидела знакомое лицо парня в волчьей шапке. Пассажиры из серой «Волги» пока не появлялись, но она была уверена, что они где-то здесь.

К самолету они поехали последним автобусом и встали в самый конец очереди у трапа. Поднявшись в салон, Настя с удовлетворением убедилась, что почти все пассажиры уже сидят на своих местах. Таким образом, пробираясь к своему креслу, она имела возможность посмотреть в лицо каждому. Еще покупая билеты, она позаботилась о том, чтобы их места оказались в конце салона. Конечно, вот они, сидят в разных рядах, никуда не делись. И «волчья шапка» на месте. И Коротков. И автомобилисты. Полный сбор. Можно лететь.

– Они здесь? – спросил Сауляк, когда Настя уселась поудобнее и застегнула ремень.

– Здесь, – кивнула она. – Разве вы не видели? Я же просила вас запомнить лица.

– Я запомнил.

– Что, внимания не обратили, пока шли по салону?

– Обратил.

– Тогда почему спросили?

– Вас проверял.

– Понятно. Что, Павел Дмитриевич, страшно доверять свою судьбу актрисе-мошеннице?

– Страшно, когда не понимаешь, что и почему делает человек, которому доверился.

– А вы спрашивайте, не стесняйтесь, – весело посоветовала Настя.

Все-таки она его дожала! Как ни пыжился, как ни крепился, пытаясь выглядеть умным и прозорливым, не нуждающимся ни в каких разъяснениях, а сломался. Ее логика оказалась ему не по зубам.

– Зачем мы летим в Свердловск?

– В Екатеринбург, – поправила она. – Чтобы оторваться от них. В Самаре мы с вами как на ладони, они отследили нас от ворот вашей колонии до самолета. В Екатеринбург мы прилетим около полудня, и в течение ближайшего часа оттуда уйдут четыре рейса – в Волгоград, в Петербург, в Иркутск и в Красноярск. Мы получим новые документы и улетим, а они пусть думают, куда именно.

– Но почему именно в Екатеринбург? Что, в других городах расписание по-другому составлено?

– Расписание такое же, аэропорт другой. В аэропорту Кольцово много интересных ходов и выходов, и я их все знаю. Еще вопросы есть?

– Я хотел бы знать, кто вас нанял.

– А вот тут придется поторговаться.

– То есть?

– Я скажу вам, кто меня нанял, но и вы должны будете мне сказать, почему меня наняли.

– Разве вы этого не знаете?

– Я об этом не спрашиваю. Именно поэтому меня и нанимают. Согласитесь, очень удобно, когда можно дать задание и ничего не объяснять. Если я буду проявлять излишнее любопытство, то останусь без работы.

– Вот и не проявляйте.

– Хорошо, – легко согласилась Настя, – не буду. Будем считать, что торговля не состоялась.

– Куда мы полетим из Екатеринбурга?

– Не знаю, – она беззаботно пожала плечами. – Куда будут билеты, туда и полетим.

– А если на те четыре рейса билетов не будет?

– Будут, куда денутся, – усмехнулась она. – Экий вы, право слово, тревожный, Павел Дмитриевич.

Самолет набрал высоту и теперь летел ровно, только слегка подрагивая. Бессонная ночь дала о себе знать, и Настю стало неумолимо клонить ко сну. Веки сделались тяжелыми, но она изо всех сил боролась с соблазном закрыть глаза и подремать. И не то чтобы она боялась оставить Павла без присмотра, тем и хорош самолет, что из него никуда не денешься, да и Юра Коротков здесь, глаз с них не спускает. Но Сауляк ее беспокоил, и чем дальше – тем больше. От него исходила неведомая опасность, и заснуть рядом с ним было для Насти равносильно тому, чтобы сложить руки и отдаться на милость врага.

Она снова и снова перебирала в уме все этапы предстоящей операции по «сбрасыванию хвоста» в аэропорту Кольцово, когда над головами пассажиров пронесся мелодичный голос стюардессы.