– А что, неужели было заметно, что я огорчаюсь?
– Еще как, – усмехнулся Гордеев. – Но не всем, конечно, только мне. Я ж тебя знаю как облупленную. Если ты говоришь ровным веселым голосом, а руки дрожат, значит, в ближайшие минуты ты начнешь бить посуду или рвать черновики. Признавайся, била чашки?
– Нет, – улыбнулась Настя. – У меня их мало, я их берегу.
– Значит, бумажки свои рвала на мелкие кусочки.
– На крупные, – уточнила она. – Это было.
– Но теперь-то успокоилась?
– Конечно. Теперь я вынашиваю новые идеи. Хочу пойти не от биографии, а от характера. Знаете, нынче это модно: реконструкция личности преступника по особенностям совершения им преступлений. Особенно эффективно бывает, если преступлений несколько.
– За модой погналась? Раньше за тобой этого не водилось, – заметил Виктор Алексеевич.
– Ну так от безвыходности, – развела она руками. – Меня прямо злость берет при мысли, что этот палач ходит где-то у нас под носом. Ведь я почти уверена, что с областями не ошиблась. Следующая его жертва, если она вообще будет, – обязательно в одной из трех оставшихся областей. Знаете, как обидно, когда понимаешь, где он объявится, и ничего сделать не можешь. С кругом потенциальных потерпевших я промахнулась, с кругом потенциальных преступников – судя по всему, тоже. Но хоть с местом-то!
– Тебе что же, жалко этих потерпевших? И того урода, который одиннадцать детишек загубил, и того, который молодых девушек убивал? Деточка, я тебя не узнаю. Да пусть этот палач их всех перебьет, воздух чище станет.
Глаза у Гордеева хитро поблескивали, он нарочно провоцировал Настю, говоря очевидные и непростительные для профессионала глупости. Нельзя перекладывать карательную функцию на самозваных палачей, как и нельзя допускать, чтобы они присваивали ее себе сами. Настя ни минуты не сомневалась, что Гордеев шутит, но игру приняла.
– Да пусть, конечно, кто бы спорил, – сказала она. – Но потом-то нам надо его поймать или нет? Надо. Хотя бы для того, чтобы спросить: а откуда ты, мил человек, узнал то, чего милиция семи областей плюс российское министерство три года узнать не могли? Слушайте, – она вдруг посерьезнела и глянула на начальника уже совсем другими глазами, – я ведь умную мысль сказала, сама того не заметив.
– И какую же? Я что-то не услышал пока ничего умного.
– А почему палач убивает их именно сейчас и именно подряд? Все преступления совершены от трех до двух с половиной лет назад. Ну примерно. Когда он узнал, кто является преступником? Я непонятно говорю, да?
– Не очень, – кивнул Гордеев. – Ты волнуешься, деточка. Ну-ка успокойся и излагай с самого начала.
Он видел, как задрожали ее пальцы, нервно сжимающие сигарету. Гордеев знал, что неожиданная мысль, внезапная догадка всегда заставляют Анастасию волноваться. Действительно, для нее не было на свете ничего важнее и интереснее ее работы.
– Ладно, пошли с самого начала. После совершения последнего из преступлений, если, конечно, я все вычислила правильно, прошло два с половиной года. Вопрос: когда палачу стало известно, кто является виновником всех этих преступлений? Почему он убивает-то их одновременно? Такое впечатление, что он узнал об этом только сейчас, причем про всех сразу. Если же он узнавал и находил преступников постепенно, то почему не расправлялся с ними тогда же, по мере выяснения их личностей? Почему тянул столько времени? А если не тянул, значит, кто-то другой, не палач, эти сведения собирал и в копилку складывал, а теперь выложил палачу все скопом. Может быть, даже нанял его для расправы с подонками. Но я не понимаю, почему эти сведения не были переданы в милицию. Неужели этот палач или его наниматель так люто нас ненавидит?
– Может быть, он пытался, но ему сказали, что его улик недостаточно.
– А он, стало быть, считал, что их достаточно. И не ошибся, судя по всему. Следы всех жертв палача совпадают со следами, обнаруженными на местах соответствующих преступлений. Есть и другой вариант: палач нанял человека, чтобы тот нашел ему всех убийц, всех семерых. И когда тот закончил работу и сдал отчет, палач отправился исполнять свой замысел. Нет, Виктор Алексеевич, тут надо покопаться. В том, что палач убивает свои жертвы практически одновременно, есть какое-то зерно. Если я пойму, почему он это делает, я его вычислю.
– Ну, давай Бог, – ободряюще сказал Гордеев. – Да, забыл сказать, Семеныч звонил, он просит тебя завтра к десяти часам появиться у него.
– Зачем, не сказал?
– Ты же у него какие сведения очередные просила.
– Ах, да, я и забыла, – спохватилась Настя, – совсем в бумагах закопалась. Конечно, я просила у него все материалы по тем сериям. Не обобщенные меморандумы, а первоначальные документы. И по жертвам палача – тоже. Лучше, знаете ли, своими глазами прочитать, чем полагаться на перепевы с чужих слов.
– Оно конечно, – согласился Виктор Алексеевич. – Собирайся, пошли по домам. Поздно уже.
– Пошли, – она послушно стала собирать бумаги и раскладывать их по папкам и ящикам. – Кстати, вы Короткова никуда не отсылали?
– А что? – насторожился Гордеев.
– Он, поганец, обещал меня сегодня домой отвезти, у меня сумка тяжелая. А сам сбежал куда-то. Может, мне имеет смысл подождать? А вдруг он вернется?
– Не вернется он, – буркнул полковник. – Точно тебе говорю, не вернется. Не жди его.
– Жалко, – вздохнула Настя. – Придется на своем горбу тащить.
– Почему ты на машине не ездишь? У вас же есть машина, и ты ее отлично водишь.
– Во-первых, она Лешке нужнее, он же то и дело в Жуковский мотается, то на работу, то к родителям.
– А во-вторых?
– А во-вторых, я ее не люблю и боюсь. Нервы у меня не те. И потом, я в ней ничего не понимаю. Я даже не знаю, как она устроена, и если сломается, я починить ее не смогу. Я уж лучше так, на муниципальном транспорте. Он везет себе потихоньку, а я думаю, всякие глупые мысли жую, а если повезет – то и читаю.
– Знаешь что я тебе скажу, дорогая моя? Ты валяешь дурака и прикрываешь красивыми словами собственную лень. Водить машину и возиться с ней – это труд, я согласен. А ты трудиться не хочешь, ты хочешь сесть в метро, и пусть оно тебя везет.
– Пусть везет, – покладисто согласилась Настя. – На то оно и метро. А вам лишь бы меня покритиковать.
Они вместе вышли на улицу и пошли в сторону метро. Мысли Гордеева то и дело возвращались к генералу Минаеву и его связи с Чинцовым. Только бы Коротков и Селуянов сработали аккуратно. У Минаева солидный опыт оперативной работы, следить за ним не так-то просто, он любой «хвост» в момент углядит. Тут и до скандала недалеко. Ребят Виктор Алексеевич, конечно, в обиду не даст, вину на себя возьмет, удар примет. Только бы Анастасия не пострадала в этой непонятной, но дурно пахнущей игре.