Масклин заметил, что все его соплеменники сбились в кучку у него за спиной. Теперь это происходило каждый раз, когда они чувствовали себя не в своей тарелке.
Приемный зал аббата был отгорожен листом картона от шахты лифта. Каждый раз, когда тот проезжал мимо, в воздух поднималась целая туча пыли.
Аббат, поддерживаемый юными помощниками, осторожно опустился в кресло. Суета стихла. Аббат подался вперед:
— О, Дель Икатес, ты ли это? Изобрел что-нибудь новенькое?
— Пожалуй, нет, милорд, — поклонился тот. — Имею честь представить вам, милорд…
— Я никого не вижу, — вкрадчиво произнес аббат.
— Ослеп, должно быть, — фыркнула матушка Морки.
— И к тому же никого не слышу, — добавил аббат.
— Тише, — зашипел Доркас. — Кто-то ему о вас рассказал! Он просто не желает замечать вас! Милорд, — громко произнес он, обращаясь к креслу, — я принес странные новости. Магазин скоро рухнет!
Эффект этих слов оказался совсем иным, чем тот, которого ожидал Масклин.
Выстроившиеся за креслом аббата священнослужители Канцелярских Принадлежностей прыснули со смеху, а благостная улыбка на лице аббата стала еще шире.
— О! И когда же примерно произойдет это ужасное событие, сын мой? — спросил он.
— Через двадцать один день, милорд.
— Вот как? — ласково произнес аббат. — В таком случае поспеши, как бы тебе не опоздать. А потом приходи к нам, расскажешь, на что это было похоже.
На этот раз священники лишь ухмыльнулись.
— Милорд, это не…
Аббат протестующе поднял скрюченную руку.
— Я не сомневаюсь, что тебе многое известно об электричестве, Доркас, но также тебе следовало бы знать, что каждый раз, когда открывается Большая Бросовая Распродажа, люди возбужденно говорят: «Конец Магазина близок». Но, как ни странно, несмотря на это, жизнь продолжается.
Масклин поймал на себе взгляд аббата. Пожалуй, для невидимки он, Масклин, привлекал к себе многовато внимания.
— Милорд, все гораздо серьезнее… — пробормотал Доркас подавленно.
— О, это электричество тебе так сказало? — насмешливо поинтересовался аббат.
Доркас слегка ткнул Масклина под ребра.
— Давай, — кивнул он.
— Сейчас, — шепнул Масклин и, сделав шаг вперед, положил Талисман на пол у ног аббата.
— Нахожусь ли я в присутствии лидеров этого сообщества? — раздалось из кубика.
— Настолько, насколько это возможно, — отозвался Доркас.
Аббат удивленно уставился на говорящий ящичек.
— Я буду пользоваться простыми словами, — объявил Талисман. — Я являюсь регистрирующим и навигационным компьютером. Компьютер — это думающая машина. Она думает, вычисляет, снова думает. И понимает, как думает компьютер. Я использую электричество. Иногда электричество может нести сообщения. Я могу слышать эти сообщения. Я могу эти сообщения понимать. Иногда эти сообщения идут по проводам, называемым телефонными. Иногда такие провода есть в других компьютерах. В Магазине есть компьютер. Он платит людям зарплату. Я могу слышать, как он думает. Он думает: «Скоро не станет Магазина, не станет платежных ведомостей, не станет счетов». Телефонные провода говорят: «Это „Сплинберийская Строительная Компания“? Мы можем обсудить окончательно срок сноса Магазина? Все товары и инвентарь будут вывезены в течение трех недель».
— Весьма мило, — буркнул аббат. — И как же вам удалось это сделать?
— Я ничего не делал, милорд, — пробормотал Доркас. — Эту коробочку принесли сюда они…
— Кто — они? — резко перебил аббат, в упор глядя на Масклина и… не замечая его.
— Интересно, что будет, если я ущипну этого старикашку за нос? — спросила матушка Морки хриплым, свистящим шепотом.
— Будет очень больно, — предостерег ее Доркас.
— Вот и хорошо.
— Я хотел сказать: вам будет больно. Потом.
Аббат с трудом приподнялся в кресле.
— Хватит! Я достаточно терпелив, но всему есть свои пределы! Пожалуйста, размышляйте о том, что там, Снаружи, по ту сторону Магазина, — я не возражаю. В конце концов, это хорошая гимнастика для ума! Мы не были бы номами, если б не поддерживали свой разум в хорошей форме. Но настаивать, что по ту сторону Магазина есть нечто… Это ересь! И не пытайтесь одурачить меня какими-то игрушками… — Аббат грузно шагнул вперед и со всего размаху опустил свою тяжелую палку на Талисман. Раздалось тихое жужжание. — Я не потерплю этого! Слышите вы меня?! — закричал он. — У Магазина есть стены, а по ту сторону стен нет ничего. Никакого Снаружи! Никаких Потусторонних Жителей! Ни-че-го! Это надо же такое придумать — жизнь в других Магазинах! Вон отсюда! Аудиенция окончена!
— Я выдерживаю усилие в две тысячи пятьсот тонн, — обиженно прожужжал Талисман.
Никто не обратил на его слова никакого внимания.
— Прочь, прочь отсюда! — неистовствовал аббат.
Масклин заметил, что старика бьет дрожь.
С Магазином была связана одна странность. Еще несколько дней назад Масклину для жизни вполне хватало весьма немногих знаний, большая часть которых касалась больших голодных тварей и того, как избежать встречи с ними. Торрит называл такие знания «умение выживать в полевых условиях». Но сейчас у Масклина появились подозрения, что бывают и знания иного рода. Они касаются того, как выжить среди номов. Тут необходимо помнить, что следует быть очень осторожным, когда говоришь другим то, чего они слышать не желают, и что мысль о том, будто они не правы, приводит их в ярость…
Младшие служки поспешили избавиться от докучливых посетителей: взяв их в кольцо, стали теснить к двери. Все было проделано весьма ловко. При этом все избегали касаться пришельцев хотя бы кончиком пальца и старательно отворачивались, чтобы не встречаться с ними взглядами. Стоило Торриту нагнуться, чтобы поднять с пола Талисман, как вокруг него тут же образовалось пустое пространство, ибо служки бросились врассыпную.
И тут наконец матушка Морки нашла на кого выплеснуть все свое раздражение. Схватив первого подвернувшегося под руку монаха за черную рясу, она резко притянула его к себе. Бедняга оказался нос к носу со старухой.
Он так старался не увидеть ее, что чуть не заработал жуткое косоглазие. Тогда матушка Морки изо всех сил ткнула его пальцем в грудь.
— Чувствуешь что-нибудь? Чувствуешь, а? — бушевала она. — Нет меня, говоришь?
— Туземные, одно слово! — презрительно бросил Торрит.
Несчастный монашек в конце концов нашел выход: слабо всхлипнув, он обмяк и упал в обморок.
— Давайте-ка побыстрее отсюда выбираться, — обеспокоенно покачал головой Доркас. — А то я начинаю бояться, как бы наши хозяева, которые нас не видят, не сделали следующий шаг, тогда нас действительно не станет.