* * *
Морвенна всегда обожала сильную грозу: это напоминало ей о детстве, проведенном в военном городке под тропическим солнцем Сингапура. Ее няня открывала ставни, и Морвенна видела, как шторм рвет листья пальм, а гигантские электрические вилы прорезают небо, словно лезвия меча. Она никогда не забудет, как ее переполняло возбуждение, и она нарочно ложилась пораньше, чтобы ощутить напряжение и насладиться светозвуковым представлением, уютно устроившись в своей кровати с четырьмя набалдашниками.
Сегодня природа обещала устроить великолепное шоу. Из огромных окон в готической башне старого монастырского дома открывался потрясающий вид на фермерские поля и дальнюю деревню. На горизонте клубились неподвижные серые тучи — словно титры на экране в конце фильма. Морвенна откинулась на подушки и приготовилась к главному зрелищу сегодняшнего вечера. Этого стоило ждать.
На ней была длинная белая ночная рубашка, похожая на саван. Худенькое тело скрывала льняная простыня. Под сенью вышитого балдахина Морвенна наконец погрузилась в сон. Ей снились вороны, кружащие над невспаханным полем. Гигантские птицы описывали круги в воздухе, распростав блестящие черные крылья на фоне васильково-синего неба — словно шестеренки, вращающиеся на невидимых осях. Но как Морвенна ни старалась, ей так и не удалось перевести взгляд на само поле и понять, над кем или над чем кружатся птицы. Хотя какая-то темная и неподвижная часть сознания подсказывала ей, что это противень со сгоревшей лазаньей.
* * *
С наступлением темноты Джек Сандфи предоставил маленького светловолосого демона заботам ее друга-фотографа, а сам зашагал по промокшей лужайке к дому.
Его освещали длинные раздвоенные языки молний, вызывая в памяти события сегодняшнего вечера и подчеркивая бесплодность его шаткого существования. Он сделал паузу, чтобы оценить ситуацию. Итак, он замерз, проголодался, промок до костей, стал импотентом, и все эти несчастья на его больную голову.
К тому времени как Джек дошел до двери кухни, тоска поглотила его с головой. Свет не горел, двери дома заперли на ночь. Он чувствовал себя брошенным и нелюбимым, щепкой, плывущей по штормовому океану. Не без труда отыскав под цветочным горшком ключ от черного хода, Джек вошел в кухню.
Еще одна Мощная вспышка молнии помогла ему обойти стол. И тут он сломался, переполненный нахлынувшей волной жалости к самому себе, которая не оставила места остальным чувствам. Наверняка где-нибудь здесь есть выпивка.
Он не ошибся.
К тому времени как Джек прикончил остатки отличного коньяка и полбутылки хереса, предназначавшегося для стряпни, которые откопал в кладовой, гроза разыгралась не на шутку. Когда спиртное закончилось, Джек решил, что не осилит подъем по лестнице даже на четвереньках и устроился в полуразвалившемся шезлонге, который стоял в зимнем саду. И хотя ему удалось занять место, с которого открывался превосходный вид на страстное грозовое представление — а в ту ночь небо не раз вспыхивало ошеломляющим, поистине неземным светом, — он проспал весь спектакль, словно под воздействием анестезии, забыв о всех своих величайших победах и потаенных страхах.
* * *
В отличие от Джека Джо, младший сын Лиз Чэпмен, то и дело просыпался среди ночи и будил Лиз. Том спал, не замечая грохота и волнения, свернувшись калачиком под одеялом, тихонько похрапывая и время от времени неразборчиво мурлыча под нос какие-то недовольные, а может, и ободряющие слова.
Под раскаты грома и вспышки молнии Джо гонялся за воображаемыми голубями в поисках крови, перьев и котов и еще каких-то непонятных вещей, а Лиз тем временем ломала голову, как сбить ему температуру, чтобы он перестал несвязно бормотать и уснул. Ради всего святого.
Когда ровно в половине четвертого Джо вырвало, гроза наконец начала стихать. К четырем утра Лиз достала чистую пижаму, перестелила постель, уложила Джо и засунула простыни в стиральную машину. Закончив все эти дела, Лиз уселась у подножия лестницы с чашкой горячего шоколада в руках и Уинстоном на коленях и потерла глаза ладонями.
Ночь выдалась длинная; теперь ей уж точно не отдохнуть. Лиз чувствовала себя так, будто выдержала осаду, и хотя Джо уже крепко спал, она была не уверена, что он проспит до утра, и не понимала, то ли он заболел, то ли просто перевозбудился. Теперь, когда он уснул, время отпустит тормоза и полетит со скоростью света, так что ей будет казаться, что прошло не более получаса, прежде чем звон будильника вырвет ее, кричащую и сопротивляющуюся, из глубокого сна и выбросит прямиком в новый день.
Лиз тяжело, будто магнитом, тянуло в сон. Уинстон выгнул длинную змеиную шею, чтобы его почесали по голове. Его кошачье присутствие было теплее и уютнее человеческих объятий. Через глазок во входной двери пробивались первые лучи раннего утреннего света, разрушившего темноту.
Застонав, она прислонилась лбом к перилам.
— Если я сейчас вернусь в кровать, думаешь, есть шанс, что услышу будильник? Эй? Как ты думаешь, кот?
Уинстон заурчал, изо всех сил пытаясь заставить ее делать то, что нужно ему.
Она вздохнула.
— Ладно, знаю, знаю, — и потерла большим пальцем его треугольную голову. — Сам знаешь, среда — самый длинный день недели. Утром занятия, потом покупки, вечером опять на работу. Зачем ты все это устроил? Всегда знала, что надо было купить собаку. Неужели ты не мог, по крайней мере, подождать до выходных, и уж потом начать охоту за дичью в нашей спальне? Мать Майка откажется брать Джо на выходные, если его будет тошнить, и моим родителям, как всегда, достанется короткая спичка. Что ты на это скажешь?
Кот смотрел на нее сквозь блестящие щелочки глаз, всем телом дрожа от чистейшего физического удовольствия. Она улыбнулась его надменности и полному равнодушию и провела рукой по гибкому позвоночнику. Кот отблагодарил ее, выгнув спину и прижавшись к ее ладони.
— Какой же ты ублюдок, Уинстон, — проговорила Лиз, допивая шоколад и медленно поднимаясь на ноги.
Он ни капельки не обиделся и весело последовал за ней в постель.
* * *
Лиз проснулась за мгновение до звонка будильника и быстро вылезла из кровати — на случай, если захочет снова погрузиться в теплое море сна. Она села на кровати очень прямо и неподвижно, заморгала, чтобы избавиться от ощущения песка в глазах, и стала ждать, пока не восстановится кровообращение. Ей казалось, что прошло не более десяти минут с тех пор, как она, слава богу, наконец забралась под одеяло. Пока Лиз приводила мысли в порядок и сделала несколько вдохов и выдохов, проверяя, будет ли она жить, пальцы ее ног ощупывали коврик у кровати в поисках тапочек.
Спустя несколько минут она встала и выглянула в окно. На заднем дворе ночной грозой сорвало самодельную палатку, которую поставили мальчики. В припадке ярости ветер оставил на навесе огромные грязные следы, со злобой швырнув палатку о стену, оплетенную розами и жимолостью. Маленький садик был усыпан листьями, мусором и другими предметами, которые будто выбросило на берег волной сообразно какому-то дьявольскому умыслу.