После случая у двойной березы Наташа и Васька не разговаривали. Если ей, гуляя, случалось наткнуться на мальчика, она делала вид, что его не видит. А Васька теперь не мешал своим друзьям ее дразнить. Хотя сам молчал.
К лету Наташа научилась стрелять по белкам из мелкокалиберной винтовки. В первый раз она, конечно, так волновалась, что упустила приклад, поставила себе под глазом синяк отдачей, и Егор Иванович с Марией Николаевной потом неделю дразнили ее пандой. Теперь в их маленькой семье установились теплые отношения, и даже суровый, молчаливый Егор Иванович стал больше общаться с женой.
Мария Николаевна все никак не могла успокоиться, что девочка растет пацанкой. Редкими вечерами, которые Егор Иванович проводил дома, а не на охоте, она пыталась поделиться с ним переживаниями:
– Я прошу тебя, Егор. Поговори с Наташей. Она тебя слушает. Скажи ей, что девочка должна учиться не только стрелять, но и борщ варить. И пироги печь. Ты ей скажешь, а я ее буду учить, пока ты на охоте. Плохо разве, если она и то и то будет уметь?
– Так-то оно так, Марья, – отвечал старик. – Ну а если как у нее способностей к этому нет? Чего тогда время тратить? Не всем хозяйственными быть.
– Так и проверим, Егор, – не унималась Мария Николаевна.
– Посмотрим, Марья, попробую спросить, – сказал Егор Иванович, поворачиваясь на другой бок и тем давая понять, что разговор окончен.
Наташа же, не подозревая о планах приемной матери, с удовольствием проводила все летние дни за стрельбой. Когда Тобуроков не брал ее с собой на охоту, она оттачивала мастерство стрельбы.
Наташа относилась к своим тренировкам ответственно. С вечера складывала рюкзак с приманками, клеенкой, едой, компасом, ножом, спичками, газетой для растопки, фляжкой с водой, запасными носками и аптечкой. Вставала на рассвете, одевалась, тихо доставала винтовку и шла к лесу через поле, устланное утренним туманом, рассматривая бледнеющие звезды и краснеющее на востоке небо.
Поднимая глаза в бесконечную синь, она видела улыбающиеся глаза отца. Она знала, что он рядом, все видит и доволен. Так девочке было совсем не страшно и хотелось учиться еще больше и лучше.
В эти дни ей нравилось завтракать не дома, а в поле, у самой опушки. Она делала маленький привал на границе обычного мира и своего собственного – лесного. Доставала бутерброды, термос с чаем и не спеша ела, предвкушая новое путешествие в волшебную чащу. Потом заходила в лес, как к себе. Здоровалась со старым сухим дубом, расколотым молнией. И шла дальше на северо-восток, по компасу, километров пять, не больше. Глубже Тобуроков не разрешал ей ходить одной, там уже могли быть медведи. По дороге Наташа запоминала деревья, кусты, камни и положение солнца, как учил ее старик, чтобы потом можно было легко найти путь назад.
Углубившись, она находила укромное место для засады, раскладывала приманку и ложилась, подстелив клеенку на сырую землю. Девочка тренировалась на белках, птиц не трогала, чтобы не стрелять живность зря. Из белок варили сибирский суп, кормили собак, и «выходные» шкурки Тобуроков относил в заготконтору. А вырученные деньги откладывал в отдельную шкатулку. «Наташино приданое» звал он про себя эту коробку. Правда, денег пока выходило немного. Наташа еще не умела бить зверьков в глаз, и шкурка чаще всего получалась с дефектом. Да и в принципе их мех не очень ценился. Но тем не менее это были первые самостоятельные заработки девочки, хоть она еще о них и не подозревала.
К следующей весне Наташа стала прекрасной охотницей. Теперь она стреляла «по-взрослому», поражая зверьков метким выстрелом в глаз не хуже старика Тобурокова. «Еще бы стрельбу по движущейся цели подтянуть», – размышлял Егор Иванович, наблюдая в походах за талантливой ученицей. Но это был уже перфекционизм, и сам Тобуроков хорошо понимал, что у девочки и так выдающиеся способности, и гордился ею.
Как и видел, что из маленькой худенькой угловатой девочки Наташи вырастает яркая девушка. Правда, с очень непростым характером. Уже с зимы старик пытался сложить в своей голове все эти факты. Тобуроков был привязан к маленькому волчонку, гордился ее успехами и понимал, что надо дать ребенку будущее. Несмотря на талант к охоте, нельзя позволить ей всю жизнь прожить в лесу. Тут она совсем одичает. Старика в отличие от самой Наташи беспокоило, что у нее нет друзей, что она очень трудно сходится с людьми. Он знал по себе, каково это – жить в одиночестве.
Но одно дело – он. Он мужик. И он сам сделал этот выбор. А до этого все попробовал. В армии отслужил, женился. Потерся, в общем, среди людей. А у девочки выбора пока нет. Нашли в лесу и растят в лесу. Надо дать ей выбор, а там уж пусть сама решает.
Прошла весна, наступило лето, за ним осень и снова пришла зима. Уже который год Наташа прилипала к телевизору, не пропуская ни одного соревнования по биатлону. Егору Ивановичу и Марии Николаевне давно стало понятно, что девочка увлечена этим видом спорта не на шутку. Но старик запретил жене обсуждать это с Наташей, пока сама не заговорит. «Решение должно быть окончательным», – строго сказал Тобуроков. Раз характер есть, его надо воспитывать всеми способами, считал охотник. Он терпеть не мог лишней болтовни, особенно бабской. Говорить нужно только по делу. А решения принимать самостоятельно.
Но Наташа пока молчала. И сама не очень понимала почему. Ей давно и сильно нравился биатлон: он объединял и лыжи, и стрельбу. По отдельности это тоже здорово, но вместе вообще прекрасно. С того самого момента, когда она впервые увидела трансляцию соревнований. И на могиле родителей она точно для себя решила, что обязательно станет спортсменкой и чемпионкой. Но, видимо, врожденное охотничье чутье подсказывало, что еще не настало время открыться.
Наверное, психологи сказали бы, что она подсознательно боится перемен. После драматической истории с нападением на поселение и вынужденной жизни в детском доме девочка нашла, наконец, в семье Тобуроковых покой и уют, которых была лишена. И теперь добровольно выйти из этого мирка в огромную незнакомую жизнь было слишком большим и страшным шагом для нее. Наташа собиралась с силами.
Правда, вскоре судьба внесла свои коррективы в принятые решения. На зимние каникулы в деревню приехал Васька. Только теперь уже ни у кого не повернулся бы язык так его назвать, даже у Наташи и даже в мыслях. И без того высокий, парень вытянулся еще больше. Теперь это был молодой спортсмен Василий. Вася. Подтянутый и модный, он гордо и стремительно носился по проселочной дороге на своих дорогих лыжах «Фишерах» эффектным коньковым ходом, которому девочка так и не выучилась.
Наташа часто видела Васю, идя на охоту или возвращаясь с нее с Тобуроковым. Но поговорить или даже просто поздороваться им пока не довелось. Только на Рождество, когда все жители деревни набились в небольшую церквушку на праздничную службу, а потом пошли вокруг крестным ходом, Наташа и Вася оказались рядом в толпе и поздоровались. Настроение по случаю праздника у обоих было светлое и теплое. Оба в этот момент поняли, что просто стали взрослыми. И мелкие детские обиды давно остались далеко.