Он посмотрел наверх.
Высоко над его головой два огромных кристаллических глаза сфокусировались в ненависти ко всему мягкому, хлипкому и, главным образом, теплому. Ринсвинд сжался от ужаса, увидев, как рука размером с дом поднялась, сжалась в кулак и понеслась на него.
День наступил с бесшумным взрывом света. Огромная грозная масса дедули прорезала несущийся мимо световой поток, точно волнолом из тени. Ринсвинд услышал короткий скрежещущий звук.
Наступила тишина.
Прошло какое-то время. Ничего не случилось.
Запели птички. Над глыбой, которая некогда была кулаком дедули, жужжа, пролетел шмель и уселся на кустик тимьяна, росший из-под каменного ногтя.
Внизу что-то заскреблось. Из узкой щели между кулаком и землей, точно змея, выползающая из норы, неуклюже выбрался Ринсвинд.
Он лежал на спине и глядел в небо. Рядом валялся застывший тролль. Тролль ничуточки не изменился, если не считать того, что теперь он окаменел. Зрение опять начало играть с Ринсвиндом шутки. Прошлой ночью он смотрел на трещины в камне и видел, как они превращаются в рот, в глаза. Сейчас он смотрел на огромное лицо, высеченное из утеса, и видел, как его черты, словно по волшебству, становятся обыкновенными пятнами на камне.
– Ого! – произнес он.
Это ему не очень-то помогло. Он встал, отряхнулся от пыли и осмотрелся. Если не считать шмеля, поблизости абсолютно никого не было.
Немного порыскав вокруг, волшебник обнаружил скалу, которая, если смотреть под определенным углом, была похожа на Берилл.
Ринсвинд чувствовал себя потерянным и одиноким, а дом был так далеко. Он…
У него над головой что-то затрещало, и на землю посыпались обломки камня. Высоко на лице дедули появилась дыра, откуда высунулась задняя часть Сундука, который отчаянно сучил ножками, пытаясь удержаться на скале. Рядом возникла голова Двацветка.
– Эй, там внизу кто-нибудь есть? Кто-нибудь меня слышит?
– Эгей! – крикнул волшебник. – Знаешь, как я рад тебя видеть!
– Не знаю. Как? – спросил Двацветок.
– Что как?
– О боги, отсюда, сверху, такой отличный вид!
Им потребовалось полчаса, чтобы спуститься вниз. К счастью, дедуля был довольно неровным троллем, и на нем имелось множество выступов, за которые можно было уцепиться. Впрочем, его нос мог бы оказаться серьезным препятствием, если бы не раскидистый дуб, торчащий из одной ноздри.
Сундук не стал утруждать себя спуском. Он просто прыгнул и скатился вниз без каких бы то ни было видимых последствий.
Коэн сидел в тени, пытаясь справиться со своим дыханием и ожидая, пока его рассудок справится с ситуацией. Он задумчиво смотрел на Сундук.
– Все лошади исчезли, – объявил Двацветок.
– Найдутшя, – утешил Коэн.
Его глаз сверлил Сундук, который начинал выглядеть смущенным.
– На них были все наши припасы, – заметил Ринсвинд.
– В лешах полно пищи.
– У меня в Сундуке остались питательные сухари, – сказал Двацветок. – Настоящее Дорожное Питание капитана Восемьпантера. Всегда выручают в трудную минуту.
– Я их пробовал, – сообщил Ринсвинд. – Чуть зубы не переломал и…
Коэн, морщась, поднялся на ноги.
– Ижвините, – решительно произнес он. – Я должен кое-што выяшнить.
Он подошел к Сундуку и схватил его за крышку. Сундук торопливо попятился, но Коэн выставил вперед костлявую ступню и подсек половину его ножек. Когда же Сундук извернулся, чтобы цапнуть героя, Коэн сжал десны, поднапрягся, и злобный ящик, не удержавшись, перевернулся на выпуклую крышку. Так он и остался лежать, сердито раскачиваясь, точно взбешенная черепаха.
– Эй, это же мой Сундук! – возмутился Двацветок. – Почему он нападает на мой Сундук?
– По-моему, я догадываюсь, – тихо сказала Бетан. – Наверное, это потому, что Коэн его боится.
Двацветок с открытым ртом повернулся к Ринсвинду. Тот пожал плечами.
– Спроси у кого другого. Лично я всегда убегаю от того, чего боюсь.
Сундук, хлопнув крышкой, подскочил в воздух. Едва успев приземлиться, он яростно бросился вперед и поддал Коэну под коленки одним из окованных медью углов. Однако, пока Сундук разворачивался, герой успел ухватиться за него и направить полным ходом на ближайшую скалу.
– Неплохо, – восхищенно заметил Ринсвинд.
Сундук, пошатываясь, попятился назад, застыл на месте, после чего, угрожающе покачивая крышкой, снова двинулся на Коэна. Тот прыгнул прямо в Сундук, протиснувшись между его крышкой и стенкой.
Сундук был страшно озадачен. Он удивился еще больше, когда Коэн, сделав глубокий вздох, начал отжимать крышку вверх. На костлявых руках героя вздулись мускулы, похожие на набитые в чулок кокосовые орехи.
На какое-то время человек и Сундук замерли в полной неподвижности – петли против сухожилий. Рано или поздно либо то, либо другое не выдержит.
Бетан ткнула Двацветка локтем в бок.
– Сделай же что-нибудь, – приказала она.
– Э-э, – промямлил Двацветок. – Да. По-моему, довольно. Пожалуйста, отпусти его.
При звуках голоса Двацветка Сундук, не ожидавший от хозяина такого предательства, громко скрипнул. Его крышка взлетела вверх, отбросив Коэна в сторону, но герой тут же вскочил на ноги и кинулся на своего противника.
Содержимое Сундука было выставлено напоказ всему свету.
Коэн запустил руки внутрь.
Сундук немного поскрипел, взвешивая шансы быть отправленным на антресоли Великого Небесного Шкафа. Когда же Ринсвинд, собравшись с духом, взглянул сквозь растопыренные пальцы на происходящее, Коэн смотрел в Сундук и ругался себе под нос.
– Белье? – кричал он. – И это вше? Обыкновенное белье?
Он аж трясся от бешенства.
– По-моему, там есть еще сухари, – еле слышно подсказал Двацветок.
– Но там было жолото! И я видел, как он шъел человека!
Коэн умоляюще посмотрел на Ринсвинда.
Волшебник вздохнул.
– У меня можешь не спрашивать, – заявил он. – Я этой чертовой штуковине не хозяин.
– Я купил его в лавке, – начал защищаться Двацветок. – Сказал, что мне нужен дорожный сундук.
– Вот ты его и получил, – отозвался Ринсвинд.
– Он очень предан мне, – добавил Двацветок.
– О да, – согласился Ринсвинд. – Если все, что тебе нужно от чемодана, – это преданность.
– Погодите, – вмешался Коэн, тяжело опустившись на один из камней. – Видимо, это была одна иж тех шамых лавок… Держу пари, што раньше ты ее не жамечал, а когда вернулшя туда, ее уже не было?