— Я провожу тебя!
— Женя, зачем такие хлопоты?
— Это не хлопоты. У меня есть время, чтобы, провожая тебя, еще немного поболтать. А потом я сразу поеду в поликлинику. — Женя была неумолима, и Лиля согласилась.
В троллейбусе они сели на заднее сиденье, как когда-то в студенческие времена, и кондуктор взглянула на них так же строго, как тогда, в студенческую пору. Это было приятным воспоминанием, и они понимающе переглянулись.
Правда, тогда они больше смеялись, а повод для этого находился сам собой на каждом шагу. Сегодня они были так же молоды, жизнь, как и тогда, сулила широкие горизонты, или, во всяком случае, не казалась находящейся где-то за спиной. Они были молоды, и вся жизнь была впереди, но они перестали смеяться.
Женя осторожно покосилась на Лилю. Та смотрела в одну точку на оконном стекле. Взгляд ее не устремлялся за мелькающими прохожими, за проезжающими мимо машинами — он был неподвижен.
Лиля, как всегда, обращала на себя всеобщее внимание. Сегодня на ней был достаточно экстравагантный для троллейбуса наряд, но, казалось, она этого не замечала. Небесно-голубое платье на золотистых бретельках из тонкого шелка струилось густыми складками, которые внизу заканчивались золотым кружевом. В золотистых туфельках на гигантской платформе и с маленькой изящной сумочкой под золото, Лиля смотрелась как чудесный воздушный эльф из волшебной сказки. Женя в своем джинсово-спортивном варианте в виде юбки и футболки чувствовала себя рядом с Лилей как синюшный цыпленок рядом с жирной индейкой, но одна спасительная мысль успокаивала ее: «На такого цыпленка, как я, никто не позарится, а значит, и в суп я пока не попаду». Женя удивлялась своему товарно-суповому настрою, но именно так она ощущала себя рядом с Лилей, которая, притягивая к себе восхищенные и завистливые взоры, находилась в центре внимания. Жене это не нравилось. Она снова посмотрела на Лилю: «Неужели она не замечает?» Лиля сидела с отрешенным видом, и казалось, что она живет в каком-то другом мире.
Весь путь они проехали молча. Троллейбус остановился у моста, и дальше нужно было идти пешком. Лиля посмотрела на Женю:
— Дальше я, наверное, дойду одна?
— Я провожу тебя до дома, пошли. — Женя подхватила ее под руку и решительно потащила вверх по тротуару. Она совершенно не представляла, в какой стороне находится особняк, но объяснять Лиле, что провожает она ее из корыстных побуждений, главным образом для того, чтобы воочию посмотреть на то место, где она теперь живет, Жене не хотелось.
— Куда ты меня тащишь? — попыталась было сопротивляться Лиля, но потом, видя тщетность своих попыток, послушно пошла за Женей. — Ты снова что-то задумала, да?
— Да, — не сбавляя шага, отозвалась Женя. — Если я не могу прийти к тебе в гости, как все нормальные люди, хотя бы издали я могу посмотреть на твой теперешний дом?
— Но зачем? — Лиля остановилась. — Объясни мне, зачем?
— Тебе что, жалко? — Женя тоже остановилась.
— Женя, мне надоело играть в эти игры, понимаешь? Я хочу нормальных человеческих отношений, а не игры! Ты разве не поняла меня? Не нужно больше ничего для меня делать! Не нужно больше ни от кого меня защищать! Свой выбор я сделала, понимаешь?
Они стояли посреди тротуара, и прохожие то и дело обходили их, с интересом оглядывая.
— Лиля, ты знаешь не все! — Женя все же решила рассказать ей про инсценировку с вызовом милиции.
— И что же я не знаю? Говори!
— Ну, не здесь же?
— Нет, здесь! Именно здесь! Неужели ты не понимаешь, что хочешь разрушить то немногое, что у меня еще осталось?
— Лиля, остались одни иллюзии!
— Пусть! Пусть я живу в мире иллюзий! Но это мой мир, а на другой у меня просто нет сил! Может быть, пройдет время, и я сама его разрушу, но не теперь! У меня просто нет сил, неужели ты не понимаешь?
— Лиля, успокойся. — Женя видела, что разговор принимает нежелательный оборот. — Я сделаю, как ты хочешь, я никуда с тобой не пойду, и будем считать эту тему пока закрытой. Так?
— Так. — Лиля сразу сникла и снова стала безразличной. — Мы, собственно, уже пришли: особняк стоит вот за этим забором, через дорогу.
Они действительно стояли напротив кирпичного глухого забора, за которым едва виднелись верхушки деревьев. — Больше ничего разглядеть было невозможно: особняк стоял среди таких же заборов частного сектора, со всех сторон окруженный одноэтажными домами. Нельзя было даже определить, какова общая площадь за забором, — кроме тыльной кирпичной стены, ничем не отличающейся от других таких же стен, ничего не было видно. Увидеть можно было только с вертолета или крыши девятиэтажного дома, но поблизости не было ни того ни другого.
Щемящая грусть за Лилю вдруг заставила Женю сделать еще одну отчаянную попытку:
— Лилька, но ведь это не жизнь! Вернее, какая-то зазаборная жизнь: не хватает только колючей проволоки!
— Есть и колючая проволока, — устало вздохнула Лиля. — Ну что, посмотрела?
— Да уж, — неопределенно хмыкнула Женя. — Лиль, а если бы ты точно знала, что убийство подстроено твоим мужем при помощи Власова, что тогда?
— Ничего. — Лиля посмотрела на Женю. — Я это могу понять — это ревность. И я виновата сама: не нужно было давать повод.
— Но ты и не давала — вы ведь встречались тайно!
— Все тайное становится явным. — В голосе Лили звучала какая-то обреченность.
— Значит, ты допускаешь, что твой муж следит за каждым твоим шагом?
— Допускаю. — Лиля опустила глаза. — Теперь допускаю.
— И тебя это не смущает?
— Нет. За все надо платить. И за измену тоже.
— Но ведь ты полюбила!
— Сначала я изменила мужу. Женя, я готова ко всему — мой муж имеет право предъявить мне некоторые требования. Но я благодарна ему за то, что он не устраивает скандалов. Значит, он дорожит мной и нашими отношениями. Андрея нет, а значит, говорить больше не о чем. Прости, пожалуйста, но ты меня ничем не поразила, тем более, насколько я поняла, прямых улик против Александра Борисовича не существует.
— Лиля, они не вызывали милицию, они все подстроили, чтобы напугать тебя.
— Кто «они»?
— Власов и его сообщники.
— С Власовым я расплатилась. Даже если это и так, все уже в прошлом. И я, только я одна, виновата в том, что не устояла перед соблазном и ответила на ухаживания Андрея. Я, вероятно, не имела на это права.
— Лиля, неужели ты не понимаешь, что ты живая! Безнравственно жить с мужчиной, не любя его! Ты что, думаешь, он не знал, когда женился на тебе, что ты не любишь его? Что в твоей жизни наверняка появится мужчина, к которому ты испытаешь настоящее чувство?
— Я не хочу об этом говорить.
Лиля перешла через дорогу и, нажав на кнопку звонка у калитки, скрылась за ней, так и не обернувшись на прощание. Женя побрела на остановку со смутным чувством вины. «Каждый человек имеет право жить так, как ему хочется, — думала Женя. — И то, что думаю я по этому поводу, должно быть, интересно только мне самой: насилу мил не будешь, это точно».