– Будут через минуту! – Жан рысью бросился по лестнице наверх.
– Лия! Быстренько найди мне что-нибудь очень черное. Мы должны суметь смастрячить кустарное подобие зеркала.
Я не бог весть какой мастеровой парень – золотые руки. Просто помню, что если обычное стекло с одной стороны прикрыть черной тряпкой, то с другой будет видно ваше отражение. Темное, блеклое, но вполне явственное. Луна сейчас полная, значит, света будет достаточно. За дверью раздались шум и голоса. Неужели отпущенные десять минут уже истекли? Надо хотя бы немного потянуть время…
– Эй, поджигатели паршивые, креста на вас нет! А чужую харчевню вам не жалко?
– Жалко, – посовещавшись, решили голоса, – но мы все равно подпалим, раз вы не выходите.
– За что такая немилость?
– Вы разрушили храм Великой Черной Сукки!
– А если мы извинимся и больше не будем?
Нападающие задискутировали между собой. Пользуясь затишьем, прибежал Бульдозер, осторожно держа в руках большой кусок оконного стекла. Жан тоже не плотник и, возясь с оконной рамой, здорово порезался, но ценный груз не уронил, доставив в целости. Следом появилась Лия, таща в руках ведерко с теплой черной смолой, а на плече – занавеску из тяжелого темно-синего бархата.
– Молодцы! От лица командования объявляю вам благодарность!
– Рады стараться, ваше превосходительство! – тихо гаркнули оба, а я принялся за дело. Наемница взялась помогать, а Лия отвлеклась на перевязывание тряпочками израненных ладоней мужа. Мы аккуратно размазали смолу по стеклу, используя широкий кухонный нож, а потом налепили на нее кусок бархата. Зеркало вышло – заглядение! Мы гордо переглянулись. В дверь опять постучали. Господи Боже, как они мне надоели… Не мычат не телятся, инквизиторы вшивые!
– Ну, что вам еще?
– Мы решили – поджигать!
– Не надо. По зрелом размышлении мы постановили сдаться.
– Тогда откройте дверь.
– Всегда пожалуйста…
Такого они от нас не ожидали. Когда Жан разбросал баррикаду и я с завязанными глазами и импровизированным зеркалом в руках появился на пороге, по толпе прокатился дружный вздох. Потом повисло молчание. Мне оно показалось бесконечно долгим… Наконец неуверенный девичий голос, прерываясь от волнения, спросил:
– Что это такое, ландграф?
– Зеркало! – храбро ответил я.
– Зеркало-о-о-о… – влюбленно вздохнули суккубы. – А что это за чудо?
– Никаких чудес, обыкновенные законы физики. Вы что, зрение потеряли? Взгляните попристальнее, там отражаетесь – вы!
– Что?! Не может быть! Неужели эти прекрасные существа, отражающиеся в нем, – мы сами?
– Да!
Что-то не очень они торопятся умирать. Может, им время надо? Не насмотрелись еще? У меня уже руки устали от напряжения. Как же оно на них действует и действует ли вообще?! Вроде прыгать на нас пока никто не собирается, рукоять меча тычется в мой локоть, но сама холодная. Итак, драки не будет… Рассыплются пеплом, превратятся в прекрасных лебедей, бросят все, покаются и уйдут в монастырь – гадать можно хоть до утра. За спиной раздался шорох. Тонкие пальцы Луны развязали тряпочку, прикрывающую мои глаза.
– Можешь посмотреть, их магия исчезла.
– Вот это да, милорд! Что они такое делают? – восторженно зашептала Лия, проталкиваясь следом. Последним вынырнул Бульдозер и тоже замер в недоумении. Суккубы вели себя действительно странно. Здесь было пять или шесть девушек, трое мужчин и наш старый знакомый Жигало. Все голые, с классическими фигурами, но их невероятная сила обольщения словно вдруг сменила ориентацию. Они вновь и вновь подходили к нашему зеркалу, любовались собой, по-детски искренне трогали пальцами стекло и отпрыгивали, смеялись, перешептывались. Я рискнул отойти в сторону, потом аккуратно прислонил зеркало к стене.
– Почему нам никто не говорил, какие мы прекрасные существа? – тихо вздохнул Сутнер Жигало. Остальные суккубы согласно закивали. – Что за жизнь мы вели? Кому мы отдавали свою любовь, свои тела, свою нежность и ласку? О Великая Черная Сукка! Взгляните на этих низких людишек… Они грязны, оборванны, несовершенны, даже уродливы, дурно пахнут и… Они же презирают нас! Мы вынуждены бегать за ними, искать, упрашивать – ради чего? Ради того, чтобы они, крича и возмущаясь, снизошли до нашей светлой, всепоглощающей, солнечной страсти?! Фи-и-и…
– Эй, ребята! – вклинился я. – Вы, случайно, ничего не напутали? Мы к вам в дом не ломились. Вы сами пришли. Может, вы и впрямь такие симпатичные, но, скажем честно, нам ваша любовь до лампочки! Вы нам не нравитесь.
– Вы нам тоже, – дружно насупились суккубы. – Мы сами по себе чувственно самодостаточны. Не оскорбляйте наш взор своим несуразным видом. Нам неприятна даже сама мысль о том, чтобы прикоснуться к таким ходячим ужасам, как вы.
– Что?! – взвилась Лия. – Ах вы, голодранцы паршивые, да, если хотите знать, я одной фигуркой…
Мы с Жаном едва успели ее заткнуть.
– Они не способны оценить нашу красоту, – заключил старый Жигало. – Отдайте нам это великолепное зеркало, это чудо природы и техники, а сами идите куда хотите. Впредь мы никогда не позволим оскорбить наши прекрасные тела прикосновением к недостойным людским существам.
– Подумаешь… – неожиданно обиделся я. – Да и не больно хотелось. Нам, между прочим, давно спать пора, ночь глубокая. Прощайте, завтра утром мы уезжаем от вас навсегда.
– А зеркало? – жалобно взвыли две хорошенькие девушки.
– Забирайте! – широко отмахнулись мы.
– Спасибо, милорд! – Толпа суккубов быстренько отвалила от харчевни и исчезла за углом. Вскоре оттуда донеслись громкие крики, призывающие всех оставить жертвы и взглянуть на самих себя в волшебное зеркало.
– Так мы что, действительно идем спать? – беззастенчиво зевнула Лия. – Может, побродим под луной? Погодка – чудо, народ гуляет…
– Нет, дорогая. Я… мы… должны… тут сам воздух напоен любовью! Лорд Скиминок, нам ведь завтра рано вставать?!
– С рассветом, – поддержал я наивную мужскую хитрость своего оруженосца. – Ложитесь сейчас же, завтра у нас тяжелый день.
Когда они под ручку ушли наверх, мы посидели еще немного. Похоже, я незаметно приобнял Луну за талию. Потом мы поцеловались. Все было так естественно, словно мы знали друг друга всю жизнь. Потом…
– Нет… Только не здесь. Не в этом городе. Они превратили любовь в грязь. Тут трудно дышать. Я не хочу так… Не сердись, пожалуйста.
Хм… Небось Лие с Бульдозером не трудно… Им-то в данный момент очень даже дышится… Мне стоило огромного труда взять себя в руки и ограничить весь свой пыл нежной заботой, пока Луна, поудобней устроившись, не уснула на моем плече. Так… теперь уже просто не сосчитать, сколько мне должны эти злостные суккубы за мои нереализованные потребности и возможности!