Дальнейшее напоминало похоронную процессию. Впереди – три транспортера-лафета с сейфами-урнами, позади – чернопиджачная свита. Замыкали шествие «хроникеры» с видеокамерами. У многих сложилось впечатление, что из банка выносят весь валютный запас Родины.
Напротив банка замерли в ожидании машины: микроавтобус «Мерседес» для перевозки денег, «тяжелые» «Ауди» для сопровождения и не вписывающаяся в этот ряд пара «девяток».
– Я студентом подрабатывал на «железке», – делился своими воспоминаниями Роман. «Вообще-то не вовремя», – отметил Сеченов: вдвоем они снова взялись за ручки сейфа и понесли его к микроавтобусу. – Пару раз попадал на кубинский сахар.
– Кубинский сахар? – переспросил Виктор, кряхтя от натуги. – Объясни, что это.
– Это стокилограммовый мешок. В вагоне их было семьсот. А нас, грузчиков, – двое. Взяли. – Они остановились напротив широкого дверного проема микроавтобуса и ловко, одновременно шагнув – один левой, другой правой ногой в салон, – опустили контейнер. Короткая пауза, и они пододвинули его в дальний конец салона. Вышли, давая дорогу второй паре. Третий контейнер стал так, что загородил вход в салон. Но это не имело особого значения: этот тип «Мерседесов» с глубоко тонированными бронестеклами и противоосколочной пленкой относился к грузовому варианту, и сиденья в салоне не предусмотрены. В кабине разместились водитель и сопровождающий, вооруженный «АК-74». Роман Кудрявцев еще не получил прав на сопровождение груза – эта процедура была неотделима от погрузки переносных сейфов в самолет, тем не менее сам закрыл дверь микроавтобуса и, проходя мимо, послал дружеский жест автоматчику в кабине.
Первыми с территории банка выехали два «Ауди», вместившие в себя всю инкассационную группу во главе с Романом Кудрявцевым. За ними тронулся, чтобы не отставать ни на метр, микроавтобус с деньгами. Замыкал колонну «БМВ» генерала Короткова с полковником Верестниковым за рулем. Последний с успехом замещал должность личного телохранителя генерала.
Роман на одном из поворотов в центре столицы опустил стекло и обернулся. Он увидел то, что и хотел увидеть: те две машины, которые не вписывались в один ряд с немецкими марками. В салоне одной из этих тольяттинских «колымаг» сидел Виктор Сеченов. И этот факт сам Роман, сидевший в удобном кресле «Ауди», расценил маленькой местью. Хотя до сей поры не мог понять причину, которая развела между ними мосты. Человек с приятной внешностью, которому всецело доверял сам шеф.
Роман вскоре переключился на другую тему. А точнее, сумел абстрагироваться от всего, что окружало его. И чем ближе к аэропорту, тем отчетливее стал вырисовываться образ, который он невольно создал для себя: он – кубик льда на горячем животе женщины. Образ иссяк, оставив после себя влажный след, когда кортеж въехал на территорию аэропорта.
Сергей Марковцев уже дважды выходил из служебного помещения, повторяющего размеры стандартного гаража, и там было не развернуться. По сути дела, оно находилось внутри другого помещения ангарного типа; огромный склад, на взгляд Марка, мало чем отличался от современного супермаркета типа «Леруа Мерлен»: такие же высоченные стеллажи, заставленные коробками, прохлада, тихий рокот электропогрузчиков.
Он пару раз поднимался по стремянке и смотрел в узкое окно на поле аэродрома. Среди многих десятков самолетов его интересовал только один, и он выделялся внушительным сопровождением.
Сергей заметно нервничал: Катя должна была прийти еще десять минут назад. Где она? Он покатал желваки, готовя ей достойную встречу. Он отмерял оставшееся до взлета самолета время так, как до конца самой жизни. Причина ее задержки банальная, успокаивал он себя. Она же не по вражеской территории передвигается. Наконец в конце коридора, где уже долгое время маячил Игорь Вдовин, показалась женская фигура. Марк обозвал ее гадиной и вернулся в помещение. Катя пресекла его попытку высказать все, что он о ней думает. Она вошла с высоко поднятыми руками, и сумка на длинном ремешке похлопывала ее по бедру.
– Надеюсь, ты догадалась завернуть в туалет, – все же не сдержался Марк. – Дорога дальняя, а отлить, кроме как в свои штаны, будет негде.
– Извини.
– Ладно, – с небольшим опозданием ответил Марк, быстро остывая. Подозвав к себе Николая Любищева, буквально в лицо выдохнул команду:
– Дверь на замок.
– Есть, – неожиданно даже для себя, сугубо штатского, отозвался Николай и пошел исполнять приказ.
– Всем бы так, – коротко прокомментировал Марк его поведение.
Когда экспедитор вернулся, закрыв дверь, Марковцев спросил его:
– Где архивы из этих контейнеров? – Он говорил о «запланированном возврате документации в архив Петропавловска-Камчатского».
– Я вывез часть бумаг за город и сжег.
– Хорошо.
Марк сбросил замшевую куртку и шагнул к контейнеру марки «Царгес» с ребрами жесткости по периметру и углам. Открыв крышку, он аккуратно расстелил на дне куртку и залез в него, как в ванну, поджав ноги. Он много слышал о продукции немецкой фирмы. Ее сразу можно заметить, спускаясь с трапа самолета: контейнеры, боксы, чемоданы, кейсы можно увидеть в магазинах – это транспортные корзины, роликовые тележки. Контейнеры «Царгес» давно заняли лидирующие места и в банковской сфере: хранение и перевозка денег и документов. Не обошли они стороной и военную индустрию.
Сейчас Сергей Марковцев мог воочию убедиться в том, что при внешней громоздкости алюминиевого контейнера, который он уже успел покинуть, но оставил внутри свою куртку, он весил немного. Не прикладывая особых усилий, он легко сдвинул его с места. Все алюминиевые контейнеры были стандартизированы по габаритам, что позволяло их удобно складировать. Это довольно тесное помещение вместило не меньше тридцати контейнеров, некоторые из которых, как успел заметить Марк, были закрыты на замок и опечатаны. То же самое ожидало и этот контейнер, который подполковник примерил на себя так, будто подбирал себе гроб.
Иное определение подобрал Хусейн Гиев. Он «примерил» контейнер на себя с чувствами Михаэля Шумахера, втискивающего свое тело в тесный кокпит гоночного болида. Два азербайджанца казались здесь лишними. Казалось, они не понимали, зачем они здесь. Ну примерили на себя серебристые саркофаги, ну встали в сторонке. Но больше всего они походили на призраков, которые стали видны в обычном свете. Они только что не покачивались от дыхания живых еще людей.
Адам и Хусейн наравне с Катей и Марковцевым усердно тренировались дышать в регенеративных аппаратах. Тренировки проходили в квартире Марка, которая все же превратилась в подобие штаб-квартиры и несла на себе функции испытательной площадки. Все четверо походили на сплоченную группу наркоманов. Выбирали себе места – кто на полу, кто на софе, кто в кресле, надевали маски и буквально начинали дышать в режиме закрытого цикла: абсорбер поглощал углекислый газ, содержащийся в выдыхаемом воздухе; одновременно происходило обогащение кислородом воздуха для дыхания, путь которого проходил через специальный охладитель. Глазами спрашивали друг у друга: «Ну и как?» Глазами же и отвечали: «Пока не вставляет». Но «вставит» – был уверен каждый из них. Вставит, когда над головой померкнет свет, и еще раз вставит, когда он достигнет крейсерской скорости самолета. И людей будет выворачивать наизнанку. «Не только боль, но и страх заставит вас понять, что вы еще живы». Марк отказался от такого пафоса, но смысл этих слов застыл в его мрачных глазах. Может быть, еще и потому, что на себе почувствовал леденящий ветерок страха.