Элеватор состоял из четырех соединенных друг с другом полуразрушенных цилиндрических зернохранилищ, а рядом находился трехэтажный административный корпус с давно провалившейся крышей и пустыми глазницами окон. Искореженные куски жести, битые кирпичи, какие-то бревна, осколки стекла и прочий хлам как попало были разбросаны по двору. За всеми этими руинами виднелась река.
В первый момент Федор бросился в трехэтажное здание, но, пометавшись в нем, понял, что спрятаться здесь негде — голые стены и горы мусора на полу. Даже двери были варварски сорваны с петель. Он выглянул из окна, чтобы посмотреть, где находятся его преследователи, и тут же рядом с ухом услышал свист пули, выбившей в штукатурке дырку. Это было лучшее свидетельство, что они совсем близко, хотя кто стрелял в этот раз — крепыш или желтушный — так и не заметил.
Пригнувшись, Чернов пересек административный корпус насквозь и побежал вокруг зернохранилищ. Он надеялся, что найдет какой-нибудь выход, но вдруг увидел, что из-за угла ему навстречу выходит один из киллеров — длинноносый крепыш. В руке тот тоже держал пистолет.
Бандиты действовали очень профессионально, они рассредоточились и зажали свою жертву с двух сторон. Теперь Федору выбирать не приходилось: пытаясь избежать пуль, он нырнул в находившийся рядом пролом в стене элеватора и, только сделав это, понял, что шансов выбраться у него не осталось вообще. Даже теоретических.
Он оказался в одном из огромных цилиндрических помещений, куда раньше засыпали зерно. Выхода отсюда не было, как, впрочем, не было здесь и крыши: над головой на высоте примерно пятидесяти метров зияло круглое отверстие с неровными краями, а еще выше неспешно плыли курчавые облака. Идиллическая картинка.
Чернов уже слышал перекрикивание преследователей, топот ног, прерывистое дыхание и уже представил, как они будут всаживать в него пулю за пулей, вымещая накопившуюся злобу за побег, заставивший их прилично потрудиться. Взгляд его отчаянно метался по сторонам и наконец зацепился за прикрепленную к стене металлическую лестницу. Она поднималась к находившемуся почти на самом верху балкону с перилами, который шел по периметру вокруг всего этого цилиндра и, очевидно, когда-то служил для технических целей.
Словно кошка он бросился вверх по лестнице, раздирая руки в кровь о ржавые прутья. Наверное, ни один матрос не лазил с такой скоростью на ванты. Лестница скрипела, шаталась, но все же держала его. Федор как раз добрался до балкона, когда киллеры вбежали в зернохранилище и открыли по нему пальбу. Однако он успел перевалиться на площадку и оказался в относительной безопасности. Так как пол балкона был устлан толстым металлическим листом, пули не могли его пробить, а лишь делали в нем небольшие бугорки.
Осознав бессмысленность подобной стрельбы, бандит с желтушным лицом полез наверх. Но Федор уже знал, как будет защищаться. Вокруг него лежали обломки рухнувшей крыши, и, выбрав кирпич потяжелее, он быстро перегнулся через край и швырнул свой снаряд в долговязого. К сожалению, он чуть-чуть не попал, кирпич разбился о стену, но, испугавшись, киллер спрыгнул с лестницы.
— Эй, мужик! — крикнул желтушный и его слова гулко разнеслись по цилиндру. — Спускайся. Лучше тебе нас не злить. Легче умрешь.
Однако в ответ опять полетели кирпичи.
Парочка потопталась внизу, поматерилась, еще несколько раз стрельнула, а потом, видимо, решила не тратить понапрасну патронов. «Все равно он отсюда не уйдет, — услышал Чернов. — Давай перекурим».
Его преследователи вышли наружу, и у него тоже появилась возможность передохнуть.
Чернов лежал на спине, ощущая под собой приятное, расслабляющее тепло нагревшегося за день металлического балкона, и смотрел на медленно проплывавшие над ним облака — отсюда, с верхней части зернохранилища, до них было буквально рукой подать. Он понимал, что у него практически нет шансов выбраться, однако, как ни странно, жалко ему было не себя, а той тайны, которая ему только что открылась и которую он должен был унести с собой в могилу.
Теперь Федор абсолютно точно знал, кто, когда и как совершил приписываемое ему преступление, каким образом оказалась в дизайнерском бюро подставка от одной из танцовщиц и где сейчас находятся бронзовые статуэтки. Несколько минут назад на него снизошло какое-то откровение, и в данном случае сказалась не только близость неба.
Все последние дни он постоянно искал разгадку мучившей его тайны, мысленно просчитывал сотни вариантов, и, возможно, пережитый во время погони за ним сильный нервный стресс, невероятное физическое напряжение расставили все по своим местам. Это было похоже на то, как если бы скопившиеся в его голове отдельные догадки и предположения сильно встряхнули и они, ранее хаотично перемешанные, наконец выстроились в логическую цепочку, составив ясную и четкую картину совершенного злодейства. Теперь он знал все! Абсолютно все!
Федору было даже удивительно, как он раньше не пришел к тем же самым очевидным, единственно возможным выводам. Так любая задача кажется простой, едва отыщешь ее решение, хотя прежде ты бился над ней много-много дней. И конечно же людям всегда хочется рассказать о своих открытиях, однако ему, видимо, сделать это было не суждено.
От грустных мыслей его отвлекло лишь то, что киллеры давно не давали о себе знать. С того момента, как они ушли перекурить, можно было прикончить не одну, а пять сигарет. Он сел на балконе и осторожно глянул вниз, но там никого не было. Громадный бетонный цилиндр — подчеркнуто холодный в своей простоте — был пуст, и Чернов вдруг подумал, что всегда с большой опаской относился к конструктивизму и если ему когда-нибудь доведется применять такой стиль в интерьерах, то делать он это будет разве что в иронической интерпретации. Словно подсмеиваясь над самим собой и выбором заказчика.
Эта зацикленность сознания на проблемах дизайна, проявившаяся даже на пороге смерти, на секунду развеселила его, но уже в следующее мгновение сердце опять сжала тревога. Бандиты по-прежнему были где-то рядом, они никуда не исчезли. Он стал прикидывать, откуда можно ждать очередного нападения, и первым делом обратил внимание на что-то вроде оконного проема, находившегося над балконом на другой стороне зернохранилища. Прежде эта дырка в стене не вызывала у него чувства опасности, так как за ней виднелось закатное небо и казалось, она ведет в никуда. Но теперь Федор решил проверить, что там.
Добраться на противоположную сторону оказалось не таким простым делом. В некоторых местах покрытие балкона было разрушено — то ли упавшей крышей, то ли людьми. Двигаясь по кругу, ему пришлось перепрыгивать через внушительные отверстия в полу, за которыми открывалась бездна. К тому же от его прыжков вся металлическая конструкция балкона предательски тряслась и противно поскрипывала. Было такое впечатление, что она вот-вот рухнет вниз.
Наконец Федор оказался у оконного проема и, перевалившись через край, выглянул наружу. Он увидел на внешней стене зернохранилища точно такую же металлическую лестницу, как и изнутри, что делало его положение еще более уязвимым. К тому же по этой лестнице уже поднимался долговязый бандит. Киллер ступал осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, и в его движениях было что-то звериное.