– Это вы мастера ловчить и ловить на словах. Я плохо разбираюсь в таких вещах.
– Работал за границей?
– Вы все знаете.
– Да, полистал твое досье. Занятная вещь, надо сказать. Но не только чтивом мы увлекались. С тебя сняли обвинения в убийстве. Точнее, переквалифицировали статью на убийство в целях самообороны. Нападавших было четверо, так? Один вооружен обрезом. Ты был один, и мог защищаться саперной лопаткой.
– Я не защищался, я сам напал на них. Я хотел убить их и убил. – Костя сплюнул под ноги и остановился. – Три года. Три года никто палец о палец не ударил, чтобы снять с меня обвинения. За последний год вы использовали меня три раза. Я выполнял задания в составе спецгруппы в Таиланде. Затем в Сомали, на спорных территориях Испании и Марокко. Неделю назад я завершил «турне» по Испании, Израилю и России. Причем в дорогу мне не дали даже посоха, не говоря уже о деньгах и документах. В этот раз документы и деньги мне тоже придется доставать самому? – Романов хмыкнул. – Это тяжелый труд. За три паспорта мне пришлось грохнуть испанского «паспортиста» и опергруппу из пяти человек. Вам сколько лет? – неожиданно спросил Костя.
– Тридцать один, – ответил подполковник.
– Погодки. Мне через пару месяцев тридцать стукнет.
Костя не сменил имидж. Длинная светлая челка, рыжеватая бородка, усы; скандинавские – чуть раскосые – глаза прячутся за солнцезащитными очками. Но он снял их, и Пахомов увидел, какого они цвета и как они улыбаются, когда вынул из кармана паспорт и вручил его Романову.
– Мы решили все вопросы, пусть даже с опозданием.
Костя не скрывал улыбки, рассматривая настоящий паспорт. Вот сейчас он призадумался над тем, как трудно жить под другим именем, не иметь настоящих документов, а всего лишь прикрытие.
– Совместными усилиями мы выхлопотали тебе три года в колонии общего режима, – продолжил офицер ГРУ. – Ровно столько, чтобы истек срок давности. А истек он ровно месяц назад. Представь, целых тридцать дней ты свободен и не знаешь об этом.
– То есть торчу на зоне, бегаю от ментов. Занятно. – Романов снова надел очки. – Что в твоем представлении три года? – перешел он на «ты». – Можешь не отвечать. Я приехал в свой родной город три дня назад. И что я увидел? Я не увидел своего отца – он умер от инфаркта в тот день, когда меня объявили в розыск. В моем коттедже, который я построил на свои деньги и своими руками, живет кто-то другой. И этот кто-то другой был готов спустить на меня собак, сорвать со стены ружье лишь за то, что я пару раз обошел вокруг своего дома. Три года это много или мало? Я выкинул из них все лишнее, все, что было связано с разведкой: приказы, командировки, стволы, кровавые бойни, трупы, через которые мне приходилось перешагивать. Я не ною – ты так обо мне не думай. Я не геройствую. Но ты послушай меня дальше. В доме, откуда меня прогнал бешеный взгляд нового хозяина, я планировал начать новую жизнь. И планы составляли два человека – я и она. Но и ее теперь нет. В другом доме она по вечерам встречает другого человека. «Пьяный врач сказал, что тебя больше нет. Пожарный выдал мне справку, что дом мой сгорел», – горестно усмехнулся Романов. – Я не вашу «контору» виню. Я человек и не однажды ошибался. Один раз – ожегся здорово. Новый паспорт я не считаю путевкой в жизнь. Я могу сказать спасибо и отвалить на все четыре стороны. У меня есть деньги, я могу залечь на дно. Но я не такой человек. Я понимаю, – он похлопал паспортом по раскрытой ладони, – за свободу и ксиву нужно отработать. Где?
– Здесь, – улыбнулся уголками губ Пахомов.
– В Самаре?
– В России.
– А если более конкретно.
– В дальневосточном заповеднике Светлый.
Романов тяжело вздохнул. Внимательно всмотрелся в подполковника и, вскинув подбородок, спросил:
– Что? Забыли какую-то ссылку? Дали пряник, а где же кнут?
– Еще один пряник. Давай вернемся на три года назад. К твоему дому, твоей подруге. К твоему заминированному «БМВ». К овчарке, которая обнаружила мину и спасла тебе жизнь. И снова к ней же. Ты нашел ее на мусорной куче. Точнее, то, что от нее осталось: голову и шкуру. Вернемся к четверым изуверам, которых ты убил. Но оставим мораль. Кроме тебя, никто не взвесит жизнь служебно-розыскной собаки и жизнь четырех человек. Пусть даже они убийцы. Я намеренно опустил слово «собака». Ты наш агент. Сравнивать тебя с другими агентами – занятие утомительное и бестолковое. Но ты относишься к той категории агентов, которых нужно стимулировать. Одни любят деньги, другие еще что-то.
– Вы решили стимулировать меня? Интересно, чем. Я вроде бы все долги роздал.
– Кроме одного. Ты так и не выяснил, кто заказал тебя три года назад. И я хочу спросить тебя: ты поедешь в дальневосточный заповедник?
– Имя, – потребовал Романов, еще не веря Пахомову. Он уже не чаял поквитаться с должником. Два года он скрывался от следствия, и сам, работая в детективном агентстве, не мог вести свое расследование. Последние двенадцать месяцев отняли у него много сил: три спецоперации, две из них в составе группы агентов военной разведки.
– Имя, – снова потребовал Костя, боясь оторвать взгляд от подполковника ГРУ.
– Не забудь, что завтра ты вылетаешь в Хабаровск, – напомнил условия сделки Пахомов. – А перед этим тебе предстоит проштудировать массу материала.
– Ваши агенты должны быть сытыми и довольными? – не удержался Романов.
– Голодные и недовольные поджигают дома хозяев, – парировал офицер. – Мы вытащили тебя из многолетней ямы, мы же не вправе позволить тебе угодить в другую яму. Попросту мы не сможем помочь тебе. Куришь?
– Нет, просто вдыхаю и выдыхаю табачный дым.
Пахомов прикурил и продолжил:
– Надеюсь, ты не разучился менять почерки.
– Почему вы заговорили о моем стиле?
– В районе, где живет твой должник, за последний месяц было совершено четыре убийства. Все силы милиции брошены на поиски серийного убийцы. Если твой должник умрет, то тебя притянут к ответу. Потому что не прошло и месяца, как истек срок давности, и ты фактически вышел на свободу. В милиции в первую очередь будут отрабатывать эту версию.
– Вам известен почерк убийцы?
– Да. Оперативные сводки приходят, в том числе, и на адреса военной разведки. – Пахомов указал за спину, на здание штаба 2-й армии, что на улице Фрунзе. – Убийца обладает недюжинной силой. Неплохо знаком с системами сигнализации. Проникает в дома молодых супружеских пар. Как правило, связывает обоих, но убивает только мужчин. Женщин не трогает. Психологи утверждают, что женщина для него мать и ее убийство для него противоестественно.
– Особенности? Как он убивает?
– Из огнестрельного оружия. Дважды воспользовался пистолетом Макарова, дважды ижевским обрезом двенадцатого калибра. Видимо, оба ствола носит с собой. У тебя есть оружие?
– Пара стволов, – ответил Романов. – Табельным «макаровым» работать мне заказано. Мне его выдали, когда я работал в банке. У меня не хватило времени избавиться от него.