Именно поэтому Осоргин поверил Кавлису, а потом Аксенову; он не сразу просчитал действия майора, изучал их долго, когда ему доложили о том, что воинскую часть самовольно покинул старший прапорщик Александр Сапрыкин. Дальнейшие действия Кавлиса просматривались более-менее четко. По запросу были проверены отпускники: все, не догуляв положенного, бесследно исчезли. Причем у Зенина, Михайлина и Касарина майор побывал лично.
Итак, Кавлис набирал команду, готовую лишь для рукопашного боя. Может, что-то из оружия они сумеют достать. Вот именно — что-то. Хотя для профессионалов такого класса даже «что-то» являлось весьма существенным. Все они — думающие профессионалы, их готовили не к тому, чтобы научиться жрать лягушек и змей в экстремальных ситуациях, а к тому, чтобы не допускать подобных ситуаций. Каждый мог использовать толстую ветку или камень как оружие, но в первую очередь обязан сохранить боевое оружие. На марш-бросках многие сходили с дистанции именно из-за того, что не сумели сберечь автомат или пистолет. В большинстве своем спецподразделения вроде «групп зачистки» противостояли более многочисленному противнику, вооруженному по последнему слову техники, и подыскивать подходящий камень для атаки или обороны было так же глупо, как воздействовать на таджиков, привлекая их на свою сторону.
Однако при случае «беркуты» могли использовать в качестве оружия любые подручные средства, питаться подножным кормом. Мыши, разумеется, крайний вариант, хотя в норках маленьких грызунов почти всегда можно найти запас зерен и съедобных кореньев. Но в первую очередь они — боевая единица, а не отряд Рембо.
В голосе Кавлиса по телефону не прозвучали нотки раскаяния, но все слова майора сложились для начальника Управления по борьбе с терроризмом в картину, говорящую если не о безвыходном положении, то о чем-то нереальном. В принципе так и должно было быть, Кавлис сдавал оружие, которого у него не было. Осоргин только успел подумать — сдался майор. Быстро сдался. И хвалить, и наказывать не за что. И все же, если бы рядом с Кавлисом не стоял в то время подполковник Куренков, Осоргин ни за что бы не поверил Кавлису. Никогда бы не поверил. Но мало того: Осоргин беседовал не только с начальником регионального управления ФСБ, но и со следователем прокуратуры; требовать от последнего доказательств, что тот действительно работает в прокуратуре, было бы глупо, поскольку все они стоят рядом по одному и тому же делу — захват заложников. Заподозрить, что Кавлис каким-то образом сумел воздействовать на подполковника Куренкова, привлекая его в свои ряды, было также абсурдно. Следователь Аксенов еще туда-сюда, нужно было с самого начала спросить, в каких он отношениях с Кавлисом, как вообще он узнал о заложниках, от кого. И сделать соответствующие выводы? Вдвойне глупо. Волокита, причем неумная. Осоргин должен был задать всего-навсего один вопрос Куренкову, и группа Кавлиса осталась бы на месте. До соответствующего распоряжения Осоргина. Однако он не задал, потому что существовал третий пункт: заложники. Два ребенка и женщина. Кавлис «разбрасывался», у него не было ни минуты свободного времени, чтобы задерживаться даже по такой серьезной причине, как захват заложников. Сработало тут и то обстоятельство, что майор спецназа занимался не своим прямым делом; это лишний раз уверило Осоргина в искренности слов Кавлиса. Тот «разбрасывался», терял время, засветился, наконец, предложив Куренкову связаться с Департаментом "А", чтобы освобождение заложников было проведено силами его отряда. Каждым из группы двигали чувства, коих нет ни в одном уставе любой службы.
Однако на деле оказалось по-другому.
Майор спецназа повел себя так, будто за его спиной находилась вся бригада «беркутов» целиком. Не в шкурах, с оскаленными клыками, а в униформе и при полной боевой выкладке. Очевидно, кто-то на трудном для маленького отряда этапе помог ему. Оружием. Легально или нелегально — ответить сложно, оба пути были малореализуемыми. Несомненно одно: Кавлис с отрядом вышли на последнюю прямую. Учитывая, что майор прежде всего профессионал, при вскрытии его в желудке не обнаружат останков мышей и ползучих гадов.
Осоргин невесело усмехнулся собственной шутке. А положение было серьезным.
По последним данным, банда Безари Расмона совсем недавно покинула район Нижнего Пянджа, продвигаясь на юго-запад. Если учитывать оперативную информацию о незаконной деятельности полевого командира Расмона, можно сделать вывод, что он направляется в сторону Умуджканта, места, где два года назад его отряд почти полностью был уничтожен бригадой Орешина. Сейчас Игорь в его руках. Учитывая неспокойную обстановку в Таджикистане, активность полевых командиров мятежников на севере республики, Безари был спокоен за себя. Взять его можно только с воздуха, задействовав вертолеты. Это весьма солидная силовая акция, на проведение которой власти республики согласия не дадут, поскольку на территории Таджикистана действовали российские миротворческие бригады. Освобождать Орешина силами МВД республики и отрядами президентской гвардии также никто не станет. А если этот вопрос будет все же решен положительно, то не скоро. К этому времени Орешина уже давно не будет в живых. Тут все дело в мятежниках и в то же время не в них. Пока существует угроза со стороны вооруженных отрядов оппозиции существующей власти, никто не будет разбрасываться на мелкие группы, представляющие чисто хищнические или клановые интересы, что характерно в странах Востока всегда. Стало быть, с этим можно не торопиться.
И все же помочь Орешину необходимо. Диверсионный рейд на юг страны? Почему бы и нет? Под Термезом (Узбекистан), в семидесяти пяти километрах от границы с Таджикистаном, базируется бригада специального назначения ВДВ России. До Умуджканта, если Безари там, такое же расстояние. Все вроде бы «склеивается». Но... Нашумят десантники при «некачественной» операции, а Орешина уже нет в живых, или его убьют во время диверсионного акта. В этом случае акция приобретет нелицеприятный цвет мщения. А ликвидация банды Безари Расмона как таковой — это уже внутреннее дело Таджикистана. Два года назад можно было еще «договориться» о подобном акте. Хотя и не совсем «внутреннее», в какой-то степени двухстороннее: именно Расмон занимается поставкой оружия и наркотиков в Россию. Это первое, что может помочь Орешину. Второе — это собственно отряд Кавлиса, который, судя по всему, уже начал активные действия или близок к ним. Последнее подталкивает пойти с предложением об освобождении Орешина силами спецбригады ВДВ. Включая «беркутов» Кавлиса. В принципе при таком положении дел отказать «наверху» не смогут, там сделают только один вывод: надо спасать не Орешина, а положение. «Наверху» знают, что подобные силовые акты, планы которых вынашиваются не долгими месяцами в штабах, имеют больший успех.
* * *
Осоргин пригласил к себе Головачева. Генерал-майор пока еще находился в столице.
— Присаживайся, Александр Ильич. — Директор подождал, пока Головачев устроится в кресле. — Привлекать тебя к предстоящей работе не стану. Но предупредить должен. Вопрос об освобождении Орешина решился положительно. Благодари своих «беркутов». Вернее, орлов. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что все они предстанут перед судом? Другой вопрос, какое наказание вынесут судьи. Хотя это преждевременный разговор, сперва им нужно вернуться.