Шура открыл заднюю дверь. Ловчак посадил мальчика на сиденье. Делая шаг от машины, не сдержавшись, сморщился: ногу словно разрывали на части.

— Куда ты? — крикнул Шура вслед.

Женя махнул рукой с пистолетом.

— Увози пацана!

— Увози пацана, — задумчиво повторил Шура. — Отличная идея!

«Только бы не напороться по дороге на спецназ, — подумал он, бросая взгляды в панорамное зеркало. — Руки на капот „мерса“, пара ударов прикладом автомата по печени. Попробуй докажи, что ты не соучастник или не верблюд. Главное — выбраться с грунтовки на шоссе».

— Как ты там, парень? — спросил водитель, улучив момент, оборачиваясь назад.

Санька только-только начал приходить в себя. Но еще не знал, по-прежнему умеет ли он говорить. Поэтому только показал водителю большой палец.

— Как тебя кличут? — поинтересовался Шура, закладывая очередной вираж. — Санькой? — И, не дожидаясь ответа, воскликнул: — Да мы с тобой, брат, тезки! Держись, Санек! Нам бы только бы не напороться на спецназ! А «беркуты» тут разберутся по-своему.

Санька вдруг отчетливо представил себе парня, который вынес его на руках, услышал его хриплый надтреснутый голос: «Пришили меня, Женька... Под лопатку... Уноси пацана».

И этот Женя, похоже, тоже был ранен, Санька слышал, как он даже не стонал во время бега, а надрывно ухал, глубоко припадая на одну ногу. А этот человек за рулем сказал, что «беркуты» разберутся. Значит, это были Колины товарищи.

Мальчик привстал с места и тронул водителя за плечо.

— Там раненый. В спину. — И уже требовательно: — Поехали назад.

— Брат, у меня два приказа. Один от себя: не напороться на спецназ. — Плюнув в сердцах, неожиданно для самого себя Шура затормозил и развернул машину. — Нет, лучше я подожду спецназ под пулями. Две-три дырки Евсей даже и не заметит.

Иной раз у мальчика перехватывало дыхание, когда водитель ловко закладывал виражи, и он вынужден был крепко цепляться за спинку кресла. Он смотрел вперед, где были Коля и его товарищи. Но почему он не видел Колю? Может, его тоже ранили?

С содроганием он увидел перед собой очертания монастыря и надворные постройки. Довольно уверенно указал рукой влево:

— Он там, за сараем. — Санька зашарил рукой по двери, отыскивая ручку для открывания.

— Ну нет, друг, — запретил Шура. — Ты сиди в машине. Я сам справлюсь.

Зенина он нашел сразу. Склонившись над его телом, Шура вздохнул и покачал головой. Он даже не обратил внимания на выстрелы, доносившиеся из монастыря, — ухватив Зенина под мышки, водитель волоком потащил его к машине, думая, что Михаилу теперь уже не больно.

Потянувшись к двери «Мерседеса», Шура напрягся: Саньки в салоне не было. Водитель метнулся за угол сарая и увидел мальчика, который был уже на полпути к зданию монастыря.

85

Прокопцу хотелось бросить раненого Марковцева и устремиться на помощь Николаю. Насколько правильно он определил, сейчас в монастыре находились два бандита. И оттуда уже прозвучало около десятка выстрелов. И вот уже в течение нескольких минут не слышно ни звука.

Лейтенант прислушался. Ему показалось, что сюда приближается машина. Ну да, вот уже отчетливо слышен ровный гул мотора. Скорее всего, решил следователь, это Шура на лихом «Мерседесе».

Тут же в подтверждение его мыслей впереди четко обозначился красивый контур иномарки. А вот и сам легендарный водитель. Куда это он?

Внезапно Прокопец увидел еще одного человека, который не совсем уверенно приближался к монастырю.

Женя. Ловчак. Наконец-то Николаю пришла подмога.

Вскинув пистолет, Женя секунду-другую постоял, вжимаясь в стену, потом, припадая на колено, резко развернулся и наполовину скрыл проход в здание. Короткая пауза, и он исчез внутри.

«Двое против двух — ерунда», — подумал Прокопец. Но эти мысли не принесли ему облегчения. Что-то уж очень долго не дает знать о себе Николай. Очень долго.

И тут неожиданно следователь увидел еще одного человека. Маленькая фигурка, неожиданно возникшая слева от Прокопца, стремительно пересекала двор. Санька, сукин сын!

— Куда! — крикнул Прокопец. — Санька! Куда, дурья твоя башка! — И бросился было за ним. Но остановился. Догонять безрассудного смельчака уже было поздно. Только на мгновенье застыла маленькая фигурка в проеме двери и исчезла из виду.

Следователь бессильно выругался и зло сплюнул под ноги. Плевок пришелся на мертвого кавказца.

Марк хрипло рассмеялся, с трудом поворачивая голову. Резинка, державшая его волосы, лопнула, сейчас настоятель монастыря был похож на Григория Распутина. Закашлявшись, он, бросив на следователя пренебрежительный взгляд, безучастно спросил:

— Ну, а ты кто?

Петро вяло махнул рукой.

— Заткнись. Прокуратура. — И неожиданно вскипел: — Тебе тоже корочки показать?! А ну лежи — не двигайся!

Марк снова рассмеялся. Но скоро его лицо поблекло. Бесславно заканчивает он свой путь. Собственно, предугадывал его заранее, но гнал эти мысли прочь. И сгубили его не два человека, жившие в нем, а третий, в ком преобладала только жадность. Только из-за жадности и погорел. И надо было сразу линять из монастыря, как только оттуда подорвал Витя Толкушкин. Даже не дожидаясь предупредительного звонка сопливого пацана. Уже не говоря о том времени, когда на горизонте появилась стая хищных птиц.

И также, как Виктор однажды, стоя у котельной и катая во рту ледяной шарик, Сергей непослушными губами коснулся снега. Только Виктор в то время думал о свободе, а Сергей, глотая подтаявший снег, прощался с ней.

* * *

Чувилев никак не ожидал увидеть перед собой противника. Когда он вбежал в здание, первым делом кинулся в свою комнату. Пробегая мимо кельи Марковцева, со злостью пнул в нее ногой.

Передернув затвор «АКМ», он выскочил в коридор. Справа от себя увидел неясную тень Ещеркина. Вадим стоял на пороге своей комнаты, снимая «Калашников» с предохранителя. Выглядел он абсолютно спокойным, словно не было короткой, но интенсивной перестрелки, где были убиты их товарищи. Да и Сергея, похоже, уложили. Вадим кивнул на выход:

— П-пошли, успокоим их. Там два или три человека.

Одного я уложил.

И тут Чувилев увидел, как резко подался назад Ещеркин, вскидывая автомат. Стреляя, он буквально ввалился в свою комнату, уходя тем самым с линии огня. А Чувилев успел только повернуть голову, но его рука с оружием запоздала. Кавлис, неожиданно появляясь из-за угла, с расстояния в восемь метров всадил четыре пули в грудь боевика. Быстро сближаясь, выстрелил в голову и поднял пистолет над головой. Палец надавил на кнопку, и отработанный магазин упал к ногам. Он на ходу вставлял новую обойму, не теряя хорошего момента блокировать второго боевика, укрывшегося в комнате. Перекатившись через себя, он выстрелил и толкнул дверь ногой. Мгновенно ориентируясь, произвел еще, один выстрел, но чуть выше, в щеколду. Лязгнув, массивная щеколда встала на место. Все, теперь последний боевик Марковцева попал в капкан, пружину которого он взвел лично, и выбраться из-за крепких дверей можно только с помощью гранатомета.