«Досье, — подумал Усманов. — Это понятно». В какой-то степени полковник оказывал ему доверие, капитану предоставлялось право лично подбирать людей в группу особого резерва, и он должен быть уверен в них. А такие люди у него были, вот сейчас, навскидку, он мог назвать шесть человек, надежных, сильных, с большим опытом работы в аналогичных подразделениях.
Настроение у капитана поднялось.
— Слушаюсь, товарищ полковник!
— Вот в таком духе. — Зарецкий слегка подобрел лицом. — И не тяните с этим делом, Геннадий Васильевич. Меня торопят, а я — вас. Понятно, да?
— Так точно.
— Сами завтра перебирайтесь сюда. На первых порах считайте это место своей базой. Разрешаю взять из дома личные вещи: фотографии детей, супруги... Кстати, я в курсе, что вы, Геннадий Васильевич, серьезно увлекаетесь фотографией.
Усманов нисколько не удивился. Его увлечение ни для кого не было секретом, а для Зарецкого, единолично подбиравшего себе начальника отдела, тем более. Но так же, как и в случае с кандидатами, предложенными капитаном, его кандидатура тщательно проверялась и обсуждалась в верхах МВД. Зарецкий наверняка осведомлен, какой камерой снимает его собеседник, каким фотоувеличителем пользуется; что магазинным реактивам для обработки пленки и фотобумаги предпочитает химические растворы собственного изготовления. По химии в школе у Усманова всегда была пятерка, и в жизни эти знания пригодились.
— Так вот, — продолжил полковник, — работа работой, но какой-никакой быт должен все же быть. Привезите сюда ваше фотооборудование. Только, — добавил Зарецкий, и его губы сложились в ухмылку, — постарайтесь, чтобы свет от красного фонаря не просочился наружу. Всякое могут подумать.
Усманов принял шутку полковника и улыбнулся.
* * *
Зарецкий приезжал на базу дважды. Он оперативно решил вопрос об увольнении Усманова из ФАПСИ. Рапорт, написанный капитаном на имя командира войсковой части правительственной связи, без видимых задержек прошел по всем инстанциям и был испещрен подписями и штампами, в конце стояли номерная печать, подписи начальника штаба и заместителя командира. В канцелярии части, где Усманов задержался на несколько минут, в его присутствии было уничтожено его удостоверение. Он подписал акт об уничтожении, поставил росчерк в журнале. Теперь, кроме общепринятых, подписанных им обязательств о неразглашении секретов, связанных с его деятельностью в ФАПСИ, с этим органом его ничего больше не связывало.
Прошла всего неделя, боевая единица нового подразделения МВД насчитывала восемь человек, включая самого Усманова. База представляла собой комплекс из трех построек: двухэтажного дома с пятью спальнями, столовой, гостиной; срубовой бани с огромной комнатой отдыха; каменного гаража со сквозным выездом, куда свободно помещались две легковые машины. Территория была взята в кольцо высоким деревянным забором. Вокруг — лес, тишина, подъездная дорога протянулась до основного шоссе на три с половиной километра.
Микроавтобус «Тойота», на котором приехал Зарецкий, заехал в гараж. В этот раз полковник был одет в милицейскую форму. Он отдал приказ двум молодым людям, один из которых сидел за рулем, и они выгрузили из машины три продолговатых ящика. Зарецкий подозвал Усманова и указал на ящики.
— Геннадий Васильевич, тут оружие, патроны, униформа. Распакуйте все, место для хранения определите сами, но так, чтобы все было под рукой. Это не готовность номер один, но все же. Вполне вероятно, что вскоре вам придется пройти, так сказать, боевое крещение. И мне вместе с вами. Готовится серьезная операция по обезвреживанию вооруженной бандитской группировки, на совещании решено привлечь к этому именно нашу группу. Детали операции мы с вами, разумеется, тщательно проработаем, пару раз придется выехать на место и определиться визуально.
Зарецкий был искренен. Действительно, он готовил очень серьезную операцию по ликвидации организованной преступной группировки, было и совещание, где, собственно, и обсуждался вопрос о привлечении к этому делу отряда Усманова. Но вот детали операции полковник не собирался обсуждать с Усмановым.
— Как настроение в отряде? — спросил он.
— Бодрое, товарищ полковник, — отрапортовал Усманов.
— Вижу. Особое внимание уделите оружию. В вашем распоряжении будут штурмовые автоматы, пистолеты, гранаты со слезоточивым газом. Приведите все в порядок, почистите. К сожалению или нет, но оружие не новое, не раз применялось в деле. Сами знаете, сейчас новое оружие по большому счету есть только в криминальных структурах.
Зарецкий натянуто улыбнулся. Усманов не понял, принять последние слова начальника как шутку или всерьез. На всякий случай изобразил и на своем лице улыбку. Полковник кивнул.
Милицейская форма была ему к лицу, козырек фуражки укорочен, от этого Зарецкий выглядел щеголевато. Плащ мышиного цвета расстегнут, концы пояса заправлены в карманы; левую руку полковник держал в кармане брюк. Усманов обратил внимание, что Зарецкий обут в тяжелые казенные ботинки. Обычно офицерский состав предпочитает носить что-то более современное, легкое, что не наказывалось, но и не поощрялось.
— С этой минуты, — наставительно произнес Зарецкий, — с базы ни на шаг.
Усманов кивнул. Полковник не мог не знать, что всю эту неделю никто из членов отряда не покидал базу; подчиненные Усманова «налаживали быт», как в свое время посоветовал Зарецкий. Пока заняли четыре комнаты по два человека в каждой. Виктор Климцов делил комнату с Усмановым, своим бывшим сослуживцем.
— Не в службу, а в дружбу, — полковник достал из кармана фотопленку фирмы «Кодак». — Сможете проявить? Это лично для меня. В фирменных отделах за проявку дерут бешеные деньги.
— Конечно, — быстро отозвался Усманов, принимая от Зарецкого пленку, заодно и не совсем убедительную отговорку о бешеных деньгах. Насколько был осведомлен Усманов, цены за услуги в фирменных отделах «Кодак» находились на приемлемом уровне. — Может быть, вам и фотографии напечатать?
Полковник в нерешительности переступил с ноги на ногу.
— Мы с вами только недавно знакомы, а я уже докучаю вам личными просьбами. Нет, не надо.
Капитан настоял на своем.
— Мне не трудно, товарищ полковник. Все реактивы я привез с собой. Особо ценится в составе проявителя для цветной фотобумаги ЦПВ — цветное проявляющее вещество: этил-ксиэтил-парафинилен-диамин-сульфат.
Полковник рассмеялся.
— Нельзя воздействовать на начальство заклинаниями, — добродушно сказал он. — Однако вы уже воздействовали. Придется соглашаться. Но впредь попрошу, — он шутливо погрозил пальцем. — Сделайте по одному отпечатку с каждого негатива. Какую фотобумагу вам привезти?
— Лучше, конечно, «Кодак», последнее время я пользуюсь только ей — отличные отпечатки. А пока воспользуюсь своей. Кажется, у меня есть две пачки.
— Договорились. Теперь поговорим серьезно. Фотографии, которые вы будете делать, нужны для одного общего дела. Не удивляйтесь, если увидите на пленке только один персонаж.