Брр!..
Гадость.
Такую же бурдомагу ему однажды впарили в Хатуни, когда его разведрасчет перебрасывали из Ведено. Отвратительное пойло с солоноватым привкусом, словно на виноградники в Кахетинском районе Грузии помочилось бандформирование Руслана Гелаева.
Гадость гадостью, а другого тогда ничего не было. Как и сейчас. Надевая униформу, Мельников решил, что допьет остатки на подходе к части. Выбросит бутылку в снег, перемахнет через забор и на предупредительный выкрик часового (ежели, конечно, он не знаком с ночными моционами старшего сержанта) «Стой, кто идет!» привычно ответит: «Это Фрол Курганов возвращается из самовольной отлучки». Часовой опустит автомат и даже не посмотрит на Миротворца, который не знал, что такое ворота на КПП.
Игорь даже не помнил, как зовут подругу, из дома которой он выходил, на ходу застегивая бушлат. Плохо она вчера протопила печку, заметил он, к утру в избе начался колотун. Зябко поводя плечами и не обращая внимания на беснующегося на цепи громадного рыжеватого кобеля, сержант потренировался на заборе безымянной подруги: оттолкнувшись и едва касаясь его рукой, он перебросил свое крепкое тело на противоположную сторону. Не сдержавшись от шалой мысли, пришедшей в его хмельную голову, Мельников подогнул ноги, перекатился через себя и стал на одно колено, держа бутылку за горлышко, как если бы сжимал в руках рукоятку «калашникова». «Пиф-паф!» — дурашливо выкрикнул разыгравшийся спецназовец и «опустошил магазин», в несколько мощных глотков допив содержимое бутылки. Тут же, с колена, забросил ее через забор, намереваясь на слух попасть в злобную псину. Собака во дворе взвизгнула и на некоторое время умолкла. «Шиза номер пять», — подвел итог своим действиям Мельников и бодрым шагом направился в расположение части.
По пути просветлевшие мозги вспомнили, как зовут подругу: Лизой. Неплохое имя для городской девчонки, а для деревенской... «Лиза, ты откуда родом?» — «Куропатовские мы».
Дяревня.
А еще прикольнее, когда Лизавета-"дяревня" выдает себя за городскую. «Ты кто?» — «Я — Лиза Городская. По-онятна-а?» Конечно, понятно, хрен ли там не понять.
А вот и забор войсковой части, высокий, зараза, как на «тропе разведчика», с колючкой по гребню, изоляторами с проводами под напряжением. В шести метрах от забора росла здоровенная сосна с обломанными нижними ветками (это Миротворец потрудился), рядом, скрытый в снегу, лежал шест, или дрын, говоря всё тем же деревенским языком, уже пятый по счету — кто-то очень сердобольный постоянно убирал их за старшим сержантом. Конечно, шест не такой пружинистый, как у Сергея Бубки, с таким мировой рекорд не поставишь, через высокий забор не перемахнешь. Как бы не поставишь и как бы не перемахнешь. Белорус Бубка при виде этого забора и места приземления за ним отказался бы взять в руки толстенный дрын, который русский витязь Мельников доставал из снега и который можно было обхватить лишь двумя мощными руками; по сравнению со старшим сержантом неоднократный чемпион мира и Олимпийских игр был просто сопляком.
Прежде чем штурмовать не однажды покоренную высоту, спецназовец привлек внимание часового, прохаживающегося по другую сторону преграды, свистом:
«Наша служба и опасна, и трудна».
«И на первый взгляд, как будто, не видна», — отозвался часовой.
Обмен паролями состоялся, путь открыт.
Игорь приставил еловый дрын к дереву и, придерживая его, чтобы тот не свалился, полез на сосну. По пути припомнил анекдот про зайца-лесника, к которому под Новый год приперся волк и начал клянчить елку. «Ель не дам!» — запротестовал заяц-лесник в форме твердого и эмоционального отказа. «Дай хоть сосну!» — «Сосни. Но елку всё равно не получишь».
Мельников залез на высоту почти семи метров — на полметра больше было в шесте. Ухватившись за него покрепче, он оттолкнулся и, буквально оседлав шест, понесся на нем прямо на гребень забора. Когда столкновение казалось неизбежным, спецназовец резко выбросил ноги вперед и, прогибаясь над «колючкой» и снова отталкиваясь от шеста, оказался в части. Он упал на ее территорию с высоты четырех метров, с ускорением, красиво сгруппировавшись и так же неповторимо грациозно оказавшись на ногах.
Часовой только покачал головой, он во второй раз смотрел акробатический номер старшего сержанта, и ему хотелось вызвать того на бис.
Командир роты капитан Андрей Шаров остановился возле койки Мельникова и, положив руки на спинку, насмешливо спросил:
— Живой?.. — Покачав головой, затянул старую песню: — У тебя папа такой хороший, про паровоз поет...
— Начал, начал!.. — завозился под одеялом Миротворец. — К утру на шутки пробило? Дай поспать!
— Валяй, — равнодушно отозвался капитан. — Спать тебе час остался.
— Полтора, — не глядя на часы, подкорректировал командира Мельников. — Я всегда... появляюсь... за полтора часа... до подъема. Выброси свои «котлы», капитан.
— Час, Игорь, час. В половине шестого жду тебя в своем кабинете. Расклад такой: досыпать будешь в землянке. Жить будешь плохо — но не долго.
— Не понял. — Старший сержант приподнялся на локтях и прищурил на ротного припухшие веки. — С какого это?..
— С такого... — Капитан и сержант были почти ровесниками, их не связывала тесная дружба, тем более интересы: сейчас у Миротворца, «спустившегося с гор», основной интерес — портить местных девок, при случае бить морды их парням.
Парень дослуживает, размышлял капитан Шаров. Уволится он в числе первых — в этом сомневаться не приходилось, и ротный махнул на него рукой, всё же отдавая ему должное: двенадцать месяцев сплошных спецопераций в Чечне стоили гораздо дороже двух-трех месяцев «расслабухи».
И от командира части полковника Кондратова ротный получил отмашку: мол, не трогай генеральского отпрыска. Что переводилось немного иначе: «Не связывайся, иначе говна потом объешься».
Как ни странно, ни своим разнузданным характером, ни поведением Миротворец не влиял на курсантов. Про него в курсантских кругах просто гуляли легенды, словно Мельников сам ходил в заместителях основателя ВДВ «дяди Васи» Маргелова и... геройски почил. Не погиб, а именно почил. Спокойно так, не мучаясь.
— С такого, — повторил капитан. — Сегодня ты вместе с группой товарищей, — с выражением выговорил Шаров, — идешь готовить учебные базы. Намечается простенькое мероприятие с двумя неизвестными: есть группа условного противника и есть группа, которая жаждет обезвредить ее. Лес, свежий воздух, быстрый ручей, автоматы Калашникова, ножи выживания. Что еще нужно для счастья?
— А товарищи без меня не могут подготовить учебные базы?
— Без тебя — нет. Они, секс-символ ты наш, не могут без тебя. Вот в землянке ты им и расскажешь, кто тебе драил шпиндель этой ночью.
— Слушай, товарищ капитан, я, в натуре, не выспался. И вообще, если говорить прямо, я бы выбрал для себя работу попроще. Пошли кого-нибудь другого — Ротвейлера или Упыря, ну?