— Кроме того, имеются еще и хищники.
Лен рассказал, что существует крохотная улитка под названием устричный бурав, а также заболевание устриц, известное как болезнь острова Денман. Могут быть проблемы и от морских звезд. А помимо этого существуют еще цапли, чайки и выдры, которые «прочесывают» здешние воды в поисках пищи.
— Пусть берут то, что им причитается, я не против. Но если многое им позволить, они попросту сядут на шею. — Хмурясь, он окинул взглядом ровные ряды натянутых веревок, закрепленных по концам облепленными ракушками столбиками. — Потому что настоящие преступники — это мы сами.
Колин кивнул, соглашаясь.
— При моем отце целлюлозный завод истребил здесь почти всех моллюсков, — продолжал Лен. — Мы сделали очень многое, чтобы возродить их популяцию, но, учитывая загрязнение, это процесс бесконечный. — Он повернулся к Колину: — Вы хотите сделать это своим хобби или планируете организовать бизнес?
— Мне это нужно не ради денег, — коротко ответил Колин.
— Хорошо. Потому что на этом вы не разбогатеете. — Лен внимательно оглядел Колина сверху донизу. — Необычное занятие для такого человека, как вы. Я бы отнес вас скорее к детям мегаполиса. Любопытно, что привлекло вас в этом деле?
Колин рассказал ему о мистере Дитсе и о летних месяцах, что проводил на Грэйс Айленде, улыбаясь при воспоминании о более счастливых временах.
Они поговорили еще немного. Лен рассказывал Колину об устрицах, которых выращивают в этих краях: пасифик, вырастающая размером с кулак; олимпия, единственная коренная обитательница этих вод; маленькая сладкая кумумото, которую завезли из Японии. По дороге к берегу он еще раз опустил руку в воду и на этот раз вытащил взрослую особь. С помощью ножа для разделки устриц, который лежал у него в кармане, он одним ловким движением раскрыл раковину, разрезав отводящую мышцу и проведя ножом вдоль щели между створками. Он предложил устрицу Колину, и тот втянул ее, насладившись мимолетным солоновато-сладким привкусом, прежде чем проглотить. Колин подумал, что если бы лучшие воспоминания детства можно было передать вкусом, то этот вкус был бы именно таким.
Спустя два часа, после экскурсии по питомнику, во время которой Лен сообщил ему поразительный факт, что одна-единственная устрица может отложить до пяти миллионов икринок, Колин летел самолетом домой. Он не знал, будут ли его устрицы настолько же продуктивны, но в нем теплились проблески надежды, ожидание того, что принесет ему будущее. Ничего подобного он не испытывал уже многие годы…
Все последующие дни он прорабатывал общий план предстоящей работы. С помощью станка со столом, который он вытащил из недр сарая Хенли, он разрезал полихлорвиниловую трубу на равные двухфутовые отрезки, в которых просверлил дырки для крепления веревок. Работа была монотонной и отнимала много времени, но его это не волновало. Главное, что она освобождала ум и занимала руки. И впервые за последние годы его не мучила бессонница.
К тому же он был не один. Пес Шеп, похоже, прижился в доме. Он усаживался на почтительном расстоянии и следил за каждым движением Колина. Неожиданно Колин обнаружил, что разговаривает с ним, объясняя, что и зачем делает. Это стало для них неким ритуалом: Колин за работой и бордер-колли на посту.
После долгого дня за рабочим столом или внизу, в бухте, где Колин вкапывал колышки во время отлива, он возвращался в дом, который по-прежнему считал дедовым, и разжигал камин. Он часто ловил себя на том, что разглядывает портрет над каминной полкой. Рисунок его буквально завораживал. Что-то особенное было в выражении лица Элеанор Стайлз. Что-то шаловливое и одновременно грустное, словно она знала, что это радостное состояние долго не продлится.
Затем его мысли снова возвращались к Эллис Кесслер. Что-то было в ней такое, что его не отпускало. Наверное, все дело было в ощущении общности. Как и он, она отчаянно пыталась построить новую жизнь на руинах старой. От Орина Рэйберна, сторожа, работавшего еще при деде, которого Колин оставил для выполнения случайных работ, он узнал, что она купила закусочную и сейчас занимается ее обновлением. Он восхищался ее смелостью: решиться на столь рискованное дело! Она не только не была повержена, но еще и могла дать обидчикам сдачи.
Он был огорчен тем, что она до сих пор так и не наведалась к нему, но полагал, что рано или поздно это все же произойдет. Портрет в любом случае останется здесь, и она сможет увидеть его, когда найдет время заехать. К большому сожалению агентов, которые названивали ему с деловыми предложениями, он решил оставить его себе. Если бы дед хотел отдать портрет в чужие руки, то продал бы его еще много лет назад.
Как-то в конце ноября Колин, выглянув в окно, увидел, что к дому подъезжает старая зеленая «тойота». Он наблюдал, как машина остановилась и из нее выбралась стройная женщина с каштановыми волосами, в которой он узнал Эллис Кесслер. Спеша ей навстречу, он почувствовал, как сильнее забилось сердце.
— Эллис, какой приятный сюрприз! — приветствовал он ее.
— Извините, мне, наверное, следовало сначала позвонить… — Она пробежала взглядом по его джинсам и рабочей рубашке со следами грязи и полихлорвиниловой стружки. — Я не вовремя?
— Что вы, совсем нет. Я как раз собирался сделать перерыв, — солгал он. — Пройдемте внутрь, я приготовлю чай.
Взгляд Эллис упал на колли, который смотрел на нее, вскинув голову и навострив уши.
— Привет, песик. Мы с тобой нигде раньше не виделись? — Она наклонилась к нему, протягивая руку. Шеп осторожно принюхался, виляя пушистым хвостом из стороны в сторону. Она выпрямилась и взглянула на Колина. — Похоже, вы нашли себе друга.
— Скорее, это он нашел меня. — Колин посмотрел на Шепа. — Это очень разборчивый парень. Его привязанности не так-то легко добиться. Я до сих пор не уверен, прошел ли отбор.
— По крайней мере, теперь вы можете составить друг другу компанию. А то здесь наверняка очень одиноко.
Она окинула взглядом открытый всем ветрам отвесный берег и поблескивающие внизу воды залива, а на востоке — высокие гребни гор, покрытые лесом.
— Бывает иногда, — признался он.
Она выглядела лучше, чем во время их последней встречи. Здоровее. Джинсы, которые раньше висели на ней, теперь очень мило обтягивали нужные места, да и впадины на щеках были уже не так явно выражены. Но печаль в глазах так и осталась. Он чувствовал, что она несколько напряжена, словно это была не обычная дружеская беседа.
Колин предложил ей чаю. Он отказался от кофе, который напоминал ему о собраниях анонимных алкоголиков, где постоянно витал запах кофе, а новые адепты трезвости, такие же как и он, сидели, вцепившись в пластиковые стаканчики, как в спасательный трос.
— Я слышал, вы купили ресторан, — заметил Колин, ставя чайник на огонь.
— Слухи разносятся быстро, — невесело усмехнулась Эллис, убирая со стула кипу газет, прежде чем сесть. — Да, я теперь гордый владелец бывшего заведения, где подавали рыбу с картошкой. Когда я выкупила его, оно уже на ладан дышало, но при помощи нескольких банок краски и интенсивного мытья удалось добиться потрясающих результатов. Торжественное открытие намечается на следующей неделе. Никаких изысков, соберемся узким кругом — члены семьи и друзья. Надеюсь, у вас тоже получится прийти.