Их группа целомудренно именовалась Ассоциацией экономического взаимодействия. Еще ниже находились риэлторские группы, подавляющая часть которых занималась обычным рэкетом, присматривая за коммерческими рынками и процветающими частниками.

И, наконец, последнее сословие, которое даже лидеру «киевлян» представлялось неприкасаемым: собственно боевики, которые по мере надобности привлекались любой из вышестоящих групп и, с ростом авторитета преступного сообщества, по большому счету, служили в качестве устрашения. В какой-то степени именно они стали «торговой» маркой.

В качестве отдельных звеньев можно было назвать тех, кто специализировался на междоусобных разборках, не давая зарасти бурьяном лучшим участкам городского погоста, и аналитический отдел – бывших офицеров правоохранительных органов, принявших предложение потрудиться на Станислава Сергеевича.

И вся эта армия сейчас работала, пытаясь выйти на след похитителей сына лидера «киевлян».

Когда злоумышленников найдут, к работе подключится Иван Мигунов, так удачно разработавший план возмездия над судьей Ширяевой, редкие воспоминания о которой продолжали вызывать в Курлычкине чувство омерзения и довольства. Затем Мигунов уступит место другим исполнителям. Или нет – местью займется сам Курлычкин.

Кем бы ни были похитители, с их мозгами явно не все в порядке – бросать вызов лидеру мощной группировки! Даже если предположение Сипягина окажется верным и Максим действительно находится в руках чеченцев, это ровным счетом ничего не значит – Курлычкин один раз показал, кто хозяин в городе, постреляв, как куропаток, чернобровых гостей, заявивших права на автомобильный бизнес. Прошло с тех пор много лет, однако чеченцы признали права Курлычкина. Он не банкир, не крупный бизнесмен.

С такими людьми не разговаривают на языке ультиматума – просто так не принято. Стало быть, Сипягин не прав.

К двенадцати часам дня он не выдержал и снова позвонил, на этот раз связавшись с Сипягиным. Сдержанный ответ Кости оставил все на прежних местах.

Если не считать времени, которое еле-еле, словно нехотя двигалось вперед.

37

В эту ночь все спали крепко – сказалось нервное напряжение. Валентина проснулась в начале шестого.

В кухонные окна, выходящие на север, проникали солнечные лучи. С восхода прошло несколько минут, и вот яркий свет, ненадолго задержавшись на листьях сирени, оставил их в тени и деловито перекинулся на окна террасы, смотрящие на восток.

Первым делом женщина заглянула в комнату.

Максим не спал. Подобрав под себя ноги, он смотрел перед собой. Бросил быстрый взгляд на вошедшую Валентину и демонстративно отвернулся.

За время бодрствования в нем зародилась тактика поведения – о конкретном плане речи быть не могло.

Может, что-то прояснится во время очередного разговора, когда он узнает, что же на уме у этой женщины. А сейчас необходимо поговорить с ней, начать первым, властным голосом, не отрывая твердого взгляда от ее лица. Опухшего со сна... очень знакомого...

Где же он мог ее видеть раньше?..

В парне снова зародилось беспокойство, выбранная им тактика летела к черту – до того времени, пока он не вспомнит, где мог видеть эту женщину. Может, ее голос наведет на определенную мысль? И он благоразумно молчал, наблюдая, как женщина подходит к окну и сдвигает занавески.

Чистое голубое небо без единого облака отразилось в каждом окне.

Максим опустил глаза, увидел потрескавшуюся краску на широких половицах, безобразные зазоры между полом и плинтусом, в которые забилась грязь, лопнувшие в нескольких местах обои, тенета на потолочной балке, засиженную мухами лампу дневного света.

Этот контраст болезненно отозвался в нем, глаза невольно наполнились слезами, так же неосознанно парень устремил свой взгляд на руку, прикованную наручниками к трубе водяного отопления.

Не скрывая слез, он двинул свободной рукой по пластиковой бутылке с водой. Она отлетела в угол комнаты и медленно, ввиду неровного пола, скатилась к его ногам.

– Что вы хотите со мной сделать? – истерично выкрикнул он и ударил кулаком по полу.

Валентина вернулась от окна в середину комнаты.

– Не шуми, – монотонным голосом попросила она. – Снизу прибегут.

– С какого низу? Вы что, за дурака меня держите?

– Хочешь есть? На скорую руку могу приготовить яичницу.

– Послушайте, – Максим поднял руку, – что вам от меня нужно? Объясните в конце концов! Я имею на это право или нет?

Он был растерян, не знал, как себя вести с женщиной, во власти которой вдруг оказался.

Валентина молча наблюдала за своим пленником.

Она будет наносить удар за ударом его отцу. И Максим вольно или невольно станет помогать ей. Как Илья послужил Курлычкину орудием мести, так и младший Курлычкин предстанет в таком же качестве.

Только один умер, а второй останется жить. Он уже проявил себя как подонок, изнасиловав девушку. Но Ширяевой почему-то казалось, что в глубине души этого симпатичного парня осталось что-то доброе.

Наверняка осталось. Или ей просто хотелось, чтобы так было.

А Максим так и не смог вспомнить эту женщину, напрасно напрягая память. Вчера он предположил, что она – мать той девушки, сегодня понял, что нет.

Отверг и ту мысль, что она является ее родственницей. Он пытал свои мозги, вспоминая, что же он еще мог натворить, чтобы оказаться в таком положении.

И хозяйка этого дома не могла не знать, кто он и кто его отец, который в кратчайшие сроки найдет ее и накажет. Вот только найдут ли его, Максима... вовремя?

Валентина по-прежнему молчала, Максим продолжал тренировать свои мозги. Наконец женщина вышла из комнаты, вернувшись с жестяным ведерком. Его она поставила в ногах Максима, подтолкнув бутылку с водой ближе к пленнику. Указав на ведро, сказала:

– Сюда ты можешь отправлять свою нужду – как маленькую, так и большую.

Максим растерялся только на мгновение, поведение хозяйки было для него унизительным. Он пнул ведро и ожег ее ненавистным взглядом.

– Убери от меня эту парашу подальше!

– Взбрыкнула гордость? – равнодушно поинтересовалась Валентина, поднимая ведро. – Можешь мочиться под себя. И вообще, эта комната теперь твоя. Есть еще одно помещение, которое тебе может не понравиться.

Она снова поставила ведро к ногам пленника, но продолжала держать его. Когда парень снова попытался отпихнуть его, Валентина приподняла ведро, и нога Максима ударила в пустоту.

Женщина насмешливо цокнула языком.

– Это единственная емкость, которая будет в твоем распоряжении. Таза для стирки собственных штанов не будет, не жди. Так что будь послушным мальчиком.