– Ты не боялся ставить визы на договорах?
– Наоборот, – возразил Антон, – мне они были на руку. Тогда я полагал, что это лучший способ обезопасить себя от неприятностей; в ответ на любой выпад ФСБ я отвечал контрприемом. Поскольку контракты, завизированные директором «Вымпел интерпрайз», прямо указывали на ФСБ. Что касается иракских финансово-промышленных групп, они подписывались под любыми бумагами. До тех пор, пока Саддама не объявили пособником международного терроризма и не обвинили в укрывательстве активных членов «Аль-Кайды».
Антон назвал «Интерпрайз» желудком, который переваривает огромные средства и питает основной организм ФСБ. По его словам, он давно стал неотделим от центрального аппарата контрразведки. Через него прокручиваются огромные средства, на него ставят и получают прибыль государственные структуры, имеющие непосредственное отношение как к государственной казне, так и к промышленным предприятиям, включая в первую очередь военные, где ФСБ отвечает за безопасность так, как отвечали за это управления КГБ: Шестое – промышленная безопасность и Пятнадцатое – охрана государственных объектов.
Что касается самих специалистов в области военной химии, то согласие работать в Ираке зависело только от их чистоты. А на нее влиял самый весомый фактор: их нищенское существование, копейки, которые они ежемесячно таскают в свои коммуналки. Ни один из кандидатов не отказался от действительно настоящих денег. Даже больше – их интересовала перспектива на будущее, не подвернется ли еще такая работа. Они оставляли Антону номера телефонов своих родственников и ближайших друзей.
– Для меня остается загадкой, почему ФСБ бросила все силы на мою ликвидацию. Это вместо того, чтобы пригласить к конструктивному разговору: я возвращаю им документы, а они...
– Вот здесь тупичок, Антон Натанович: контрразведка не могла оставить тебя в покое. Ей в этом деле не нужны свидетели – даже без бумаг. Возможно, ФСБ согласовала этот вопрос с иракскими структурами, которым ты поставлял химоружие. Договора и накладные на поставку могут сильно ударить по Ираку. Кстати, ты знаешь, где могут находиться наши химики?
– Только в одном месте. Близ Эн-Наджафа расположена одна из резиденций Саддама «Хранитель пустыни». Когда я переправлял оружие в Ирак, мне предложили сесть на взлетно-посадочную полосу этой резиденции. Я отказался – ВПП больше походила на спаренную вертолетную площадку.
Антон вернулся к прежним мыслям. Выходит, ФСБ пошла от обратного, что стало не очень хорошим ходом: вначале убрать свидетеля, а уж потом добраться до бумаг. Через кого? Через Штерна? – предположил он. Возможно. Зиновий – негодяй, спит и видит себя на месте своего босса.
Вообще-то это неплохой ход ФСБ, подумал Антон. Вот сейчас он не видел в нем тупой прямолинейности. Служба безопасности ставила на Штерна; но вот успела ли переговорить с ним? Нет, вряд ли, иначе его уже давно не было бы на этом свете. Почему они сразу не обратились к Штерну, который подал бы им труп Антона на блюдечке? Наверное, потому, что при живом хозяине делать такое предложение опасно. А вот в качестве «сироты» Штерн годился для того, чтобы работать на ФСБ.
Если Антон ошибался, то не намного. Плюс психологическое давление на Зиновия: «Раскроешь капюшон, кобра, пойдешь вслед за своим хозяином».
А пока Штерн «чистый» – теперь в этом сомневаться не приходилось.
Просто так о смене лидера картеля Антон не думал. Смена руководителя приводит к финансовым потерям. Новый руководитель – это всегда желание партнеров сыграть на понижение; новый руководитель – это зачастую пересмотр ранее достигнутых договоренностей. В ФСБ это все прекрасно понимали, поэтому оружейный дилер чувствовал себя в безопасности – кому охота терять деньги?
Ошибка ФСБ заключалась в спешке, думать ей приходилось поэтапно: сделала шаг – подумала, сделала еще один – огляделась. И не без давления со стороны правительства Ирака, еще раз повторился Альбац. Документы, которыми он обладал, сейчас были нужны по меньшей мере двум структурам – ГРУ и ФСБ – и Ираку в целом.
– Я оставлю вас на минутку. – Альбац встал с кресла и направился к двери.
– Помнишь, о чем я просила в начале нашей беседы? – остановила его Ухорская.
Антон, взявшись за ручку, обернулся к гостье.
– Мне нужны негативы и фотографии Рощина. Его снимали по твоему приказу. Не валяй дурака, Антон, и скажи об этом Штерну. Вы доиграетесь, за вас возьмутся парни из секретного подразделения ГРУ. Вот уж у кого физиономии обветренные, – напомнила она определение самого оружейного дилера, который по-детски жаловался на диверсантов из ФСБ. – Борис надломился, не ломайте его жизнь окончательно.
– Я...
– Не говори мне, что ты попробуешь. Просто принеси мне негативы. Без них я никуда не уйду. И твой двухметровый страшила не поможет.
Антон кивнул и вышел.
В своем кабинете его нетерпеливо поджидал Штерн. Окутавшись табачным дымом, он не мигая смотрел на вошедшего.
– Чего ей надо? – Зиновий глазами указал за спину шефа. Взгляд у него был такой, словно Ухорская сама приперлась в офис, а не привезли ее со связанными руками. Рощин в это время находился в компании Глеба Карпенко и Леонида Петерсона и вряд ли был доволен.
Альбац требовательно протянул руку:
– Негативы и фото Рощина. Быстро! У нас нет ни минуты свободного времени.
Антона слегка трясло, он понял, как одним ударом убить сразу двух зайцев. Он здорово рисковал, но другого выхода не видел. Карты, карты, будь они прокляты! У Антона оставалась одна и та в рукаве, пора выбрасывать последний козырь. Он не выиграет в этой неравной игре, где против него сидел такой же шулер, но сведет общий результат к ничьей. А это равносильно выигрышу.
– Срочно вылетай в Шарджу, Зяма, срочно! – возбужденно бросал Антон, невольно косясь на дверь. Офис пустовал, и голоса, казалось Альбацу, проникали в каждый уголок его датского представительства.
Как должное он принял от компаньона компромат на вице-консула и даже не обратил внимания на то, с каким трудом расставался с ним Штерн.
– Готовь второй борт и лично – слышишь? – лично проконтролируй пилотов.
– Мне что, лететь с ними обратно?
– Ни в коем случае!
Штерн понимающе покивал головой: все ясно.
Антон продолжил:
– Когда шасси моего самолета коснутся взлетно-посадочной полосы, все дела перейдут к тебе. На какой срок – я не знаю. На год, два – не могу сказать. Я тотчас свяжусь с директором аэропорта, чтобы он включил и твой, и мой борт в планы полетов. – Видя легкое недовольство на лице Штерна, Антон добавил: – Если потребуется, я подниму в воздух все пятьдесят своих самолетов. С тобой или без тебя, но я осуществлю свои планы.
Антон уже не помнил, чем закончилась беседа с помощником, кажется, следующими словами: «Прилетишь в Шарджу, немедленно доложи о готовности. Немедленно!» Сейчас бывший пилот ВВС, сам пилотировавший свои самолеты, морщился оттого, что в кабинете его дожидается подполковник ГРУ Полина Ухорская. Он же стоял в приемной и ждал ответа: телефонная трубка в руках подрагивала, как рычаг управления истребителя. Наконец ему ответили. В трубке раздался голос простого механика, обслуживающего личные самолеты Альбаца. Перестраховываясь, Антон продублировал приказ механику. Выслушав короткое распоряжение шефа, в котором не прозвучало ни имен, ни фамилий, тот лаконично ответил: