Норик успел отметить богатый ассортимент магазина, все вокруг блестело от хрома, никеля, позолоты. Он давно определил цель и шагнул к продавцу – парню лет двадцати пяти. Не обращая внимания на покупателей, Оганесян довольно громко, с преувеличенным акцентом спросил:
– Нормально работа идет, брат?
Парень насторожился, пожал плечами. Покосился на телефон: в экстренных случаях он знал, куда звонить. Сейчас как раз такой случай: директор в командировке, его заместитель уехал на базу, а девочки из бухгалтерии ничем не помогут.
В дверях всегда стоял охранник, у входа на склад – тоже, но и у них свои полномочия, которые превышать не рекомендовалось. Пьяные или хулиганы – это их дело. Кроме знакомого всем телефона, звонить можно в "Скорую помощь", в пожарку, но ни в коем случае не по "02".
На всякий случай продавец все же ответил:
– Да, нормально.
– А "крыша"-то у вас есть?
Ну, так он и знал...
– Да, есть. – Был бы на месте зам, продавец отослал бы кавказца к нему.
– Кто такие?
Парень мог ответить, но впоследствии получил бы от братвы по репе. Поэтому он пожал плечами, а сам смотрел на край наплечной кобуры, как бы невзначай открывшейся под легкой курткой кавказца.
– Могу позвонить, – паренек остановил руку на полпути к аппарату и, видя, что кавказец остался спокоен, снял трубку. Прошли секунды, и трубка перешла к Норику.
Несколько фраз, и Оганесян ленивым голосом осведомился:
– Откуда я знаю, по телефону что угодно можно сказать... Ну нет, брат, в магазине базара не получится. Советский район хорошо знаешь?.. Так вот, встретимся на переезде, возле железнодорожного вагончика, там, метрах в ста, пост ДПС, так что волноваться вам нечего... Нам тоже... Мы подкатим на "девяносто девятой".
Безотказно сработала устоявшаяся уже психология братков. Они постоянно были начеку и могли приехать на "стрелку" быстрее брандмейстеров, но время назначено, и появляться раньше срока – значит, потерять лицо. Конечно, сам Пирог не явится, в его команде есть кому решить подобный вопрос. Однако Рожнов и не рассчитывал на появление Пирогова, ему хватит обычного бригадира.
И Оганесян очень точно поставил разговор, в нужном месте выдержав паузу, чтобы предложение о встрече прозвучало от пироговских, затем отказался от явно непригодного для "стрелки" места и получил право назвать свое, отказаться от которого было трудно.
Имелся еще вариант, когда собеседник мог предложить приемлемое место, в таком случае Оганесяну требовалось сказать решающее слово, которое он берег напоследок: где это? Мол, мы не местные, хорошо знаем только район возле рынка.
Что касается личности Пирога, тот имел тесный контакт с местными цыганами, торговал наркотиками и только до некоторой степени попадал под определение секретного Указа о ликвидации. Но для "подставы" такая кандидатура вполне годилась.
Норик передал трубку продавцу и направился к выходу.
По идее, он мог напороться на пироговских во время разговора с продавцом, окажись те случайно в магазине. Тут большой беды не было, Норику полагалось сообщить, что он, конечно, не последний человек в команде, но сейчас он один, "побазарить" можно в вышеназванном месте. "Засланного казачка" устроил бы даже тот вариант, при котором пироговцы предложили бы подвезти его к месту "стрелки" – так всем было бы спокойней.
Путь Мусы Калтыгова пролегал через переезд. В силу своей профессии ему не стоило бы никогда придерживаться строгого распорядка. Однако он считал, что особых поводов для беспокойства нет: то ли успокоился уже, то ли почувствовал себя совершенно безнаказанным.
А почему нет? Милиция территориального ОВД, где Калтыгов контролировал рынок, была куплена на корню. Железнодорожный переезд косвенно относился к ней, так как заправляли там все те же менты совместно с сотрудниками милиции на транспорте. Примерно в ста метрах от шлагбаума находился пост дорожно-патрульной службы. Постовые разве что не отдавали честь чеченцу, когда тот проезжал мимо. За переездом путь недолог: к недавно возведенной коробке, отделанной ракушечником, внутри которой скрывался необыкновенно уютный зал роскошного ресторана. Там от часа до трех ежедневно Муса обедал. Последнее время он приезжал на американском люкс-седане "Акура" в сопровождении двух телохранителей, один из которых выполнял роль водителя.
Сегодня Калтыгов покинул территорию рынка без пяти минут час. В этот раз будка ДПС пустовала, патрульные с автоматами в руках столпились возле грузовика, и никто не кивнул Мусе – ни свирепо, ни приветливо. Прошло совсем ничего, а криминальный авторитет досадливо поморщился: шлагбаум у переезда опускался, сопровождаемый непрерывным предупредительным звоном.
"Мне бы выехать на полминуты пораньше..." – покачал он кудрявой головой.
И снова не насторожился, потому что не раз попадал на закрытый переезд.
Водитель, сбавляя скорость, бросил короткий взгляд в панорамное зеркало: их догоняла девяносто девятая модель "Жигулей". Второй телохранитель Мусы профессиональным взглядом отметил полноприводной "Митцубиси", примостившийся в стороне от строительного вагончика. Водитель в любое мгновение готов был протаранить шлагбаум, но "Жигули" с включенным левым поворотом съехали с дороги, держа направление на джип.
Железнодорожница не разобрала, что сообщил злоумышленнику шипящий голос, раздавшийся из радиостанции, зато ответ разобрала довольно четко:
– Пятый – Лисе: понял.
На приеме Андрей услышал очередное сообщение от Костерина, доложившего свою готовность.
– Так, еще раз, – Яцкевич уже начал играть желваками, дыхание его непроизвольно участилось. Его чуть продолговатое лицо с прижатыми, как у боксера, ушами было обращено на хозяйку. – Спрашиваю еще раз: все понятно?
В тиши будки прозвучал ее подрагивающий голос:
– Да, понятно.
Может, ей показалось, что она сыграет существенную роль в предстоящем... предстоящей... она так и не подобрала определения. От этого более чем взволнованная, она готова была потерять сознание и повалиться на пол, но сыграл обратный эффект ответственности, и она мужественно осталась на ногах. Даже слегка приосанилась.
– Не забудь, что я говорил тебе о поездах, – напомнил Андрей. – Их тут много проходит. Столкну на рельсы, не задумываясь.
Он несколько раз шумно выдохнул носом, завидев впереди серебристую иномарку. "Митцубиси" с боевиками Пирогова уже около десяти минут торчала возле будки.
– Давай опускай, – распорядился он, невольно поморщившись. Нужно было сразу отдавать команду, как только получил сообщение, а он тратил время на пустые разговоры. Еще пара секунд, и Калтыгов сумел бы проскочить переезд, его машина шла на приличной скорости.
Но нет, успеем, подумал он. Вчера по приказу Шустова Андрей в течение двух часов наблюдал за работой переезда, несколько раз перепроверил себя, отмечая время, за которое опускается шлагбаум. Вот и сейчас он сработал как часы. Не возникло опасений и на случай внезапного отключения электричества. Железная дорога работала четко, в таких случаях работа всех агрегатов, включая семафоры, стрелки, шлагбаумы и прочее, переходила на автономный режим.