– Какой рост у Алексея? – спросил в конце игры Шустов у Сергея.
– Два ноль шесть.
– В школе, наверное, дразнили.
– Да, как всегда: "Дядь, достань воробушка". А Лешка отвечал: "Нагибаться неохота".
Шустов рассмеялся. И кивнул товарищу, когда тот поспешил к скамейке запасных, чтобы в числе первых поздравить брата с грядущей победой. Только после этого Олег обратил внимание на поведение Яцкевича:
– Ты чего такой кислый, Андрей?
– Убили Валентину Ширяеву, – без предисловий объяснил Яцек, провожая глазами Белоногова. Вообще-то, думал он, нужно было поговорить на эту тему с Бельчонком, ранимым Бельчонком, который тут же распустил бы слюни и сопли. Наверное, поэтому Яцек невольно оттягивал начало разговора. А может, он и вообще не затронул бы этой темы, если бы не вопрос командира группы.
– Так, – протянул Шустов. Его лицо и голос не выражали никаких эмоций. – Откуда ты узнал об этом?
– Из газеты. Маленькая заметка. Наверное, завтра выйдет некролог.
– Убийство судьи – и маленькая заметка? – Олег покачал головой. – Что-то мне не верится. А ну выкладывай, что там у тебя.
– Корреспондент написал, что она покончила жизнь самоубийством, повесилась в ванной своей квартиры.
– Кажется, – недовольным голосом произнес командир, – я начинаю понимать: ты не веришь, что Ширяева повесилась сама, да? Ты что, подхватил вирус от Сергея?
Яцкевич оставил последний вопрос без ответа.
– Конечно, не верю. А ты?
– Я?! – В голосе Шустова прозвучали ноты презрения. – Да мне плевать! Если я начну сочувствовать всем, то стану похож...
Олег выругался. По идее, "скорбеть" положено Белоногову, а тут сокрушается самый беспощадный член отряда. Что происходит на самом деле?..
– То стану похож на тебя! – докончил он.
Тем временем гости получили очередной фол, и на линию штрафных бросков снова встал Белоногов. Ему аплодировал Николай Осинцев, постукивая здоровой рукой по скамейке, довольно улыбался главный тренер, победно вскинул кулак Сергей, пробравшийся к скамейке запасных.
– Андрей, ты заболел, честное слово, – возобновил разговор Шустов. – Другое просто трудно предположить.
– Может быть...
– Сколько мне лет?
– Что? – не понял Андрей.
– Я спрашиваю, сколько мне лет?
– Мне действительно отвечать?
– Да, – терпеливо подтвердил Шустов.
– По отношению к тебе я могу показаться пессимистом, – ухмыльнулся Яцек.
Олег не отреагировал на его реплику.
– Рядом с тобой я чувствую себя дряхлым стариком. Ну что вы за люди с Сергеем! Без наставлений – как без пряников. У меня скоро все здоровые клетки превратятся в раковые. Ты, случаем, не издеваешься? – Шустов более внимательно всмотрелся в товарища, надеясь, что тот улыбнется, хлопнет по плечу, обратит все в шутку.
Но Яцкевич оставался хмурым.
– Я подозреваю, что вы с Сергеем вытащили меня не на матч, а для того, чтобы в очередной раз поплакаться. Но дальше слез дело не пойдет. Допустим, судью действительно убили, профессионально, так, что следствие определило самоубийство. На этом дело, собственно, и закончится.
– Почему ты говоришь во множественном числе? Я подозреваю, что Сергей не знает о смерти судьи.
– Когда Ширяева была жива, его еще можно было понять, но вот как быть с тобой... – Олег развел руками, чувствуя себя полным идиотом. В очередной раз ему показалось, что это все-таки разыгрыш.
– Понимаешь, – неуверенно начал Яцкевич, – если следствие и нашло что-то, указывающее на убийство, то постарается скрыть эти факты, потому как для них они напрямую связаны с убийством девочки. А самоубийство ставит в этом деле последнюю точку.
Некоторое время Шустов молчал. Он старался не смотреть на Андрея, ему все время казалось, что рядом с ним Белоногов, удачно имитирующий голос Яцкевича.
– Возможно, ты прав, Андрей. Но единственный человек, к которому я могу обратиться, это Рожнов. Уверяю, Михаил не станет утруждать себя, это не его работа. Для него важно, как на это посмотрит начальство. А начальники не любят бесполезных инициатив – только по делу.
– Ты тоже не любишь?
– А чем, по-твоему, один начальник отличается от другого? Я недолюбливаю Рожнова, ты – меня.
– Как-то ты сказал, что Рожнов советуется с тобой.
– Советуется – когда ему нужно.
– А если тебе что-то понадобится?
Шустов задал встречный вопрос:
– Как ты думаешь, Андрей, почему вообще существует начальство? К примеру, для тебя.
Яцкевич пожал плечами. Старая песня, сейчас сообщит о свободе, которую...
И не ошибся.
– Для того, – продолжил Олег, – чтобы ты не думал. Если тебе дать слишком много воли, ты начнешь думать. Тут и до бунта недалеко, как считаешь?
Яцкевич до того привык к подобным разговорам, что не счел нужным отвечать. В конце концов ему нет дела до настроения Шустова – подпортил он его или нет. Андрей еще в начале матча отметил, что Олег явился на игру не в лучшем расположении духа, но воодушевился от хорошей игры, которая, несмотря на откровенное равнодушие Яцкевича к баскетболу, произвела и на него впечатление.
Меняя тему разговора, Андрей рискнул спросить:
– Сам-то чего кислый пришел?
Олег махнул рукой – не хотелось открывать причин, которые ввели его в уныние. Он не так часто встречался с дочерью, пришлось преодолеть себя, чтобы однажды появиться на пороге некогда своей квартиры. Казалось, не было долгих месяцев разлуки, а с другой стороны, они давали о себе знать: дочь встретила его радостно, долго плакала у него на плече, и Олегу пришлось выслушать справедливые упреки девочки.
Ему было невероятно сложно объяснить ей причины, по которым они редко виделись. Ей только девять лет, но чувствовалась в ней не просто потребность в объяснениях отца, но его присутствие, что ли. Лишь когда они оба заново стали привыкать друг к другу, между ними возникла та невидимая, когда-то прерванная связь.
Олегу хотелось, чтобы дочь явственно представила его стоящим под холодным дождем и устремившим тоскливый взгляд на ярко освещенные окна. Но он предвидел вопрос дочери: "А почему ты не зашел?" – и не знал на него ответа.
И вот неожиданный вопрос Яцкевича подтолкнул его к открытому разговору.
– С дочкой вчера встречался, – улыбнулся Олег.
Яцкевич спокойно воспринял это известие.
– Не подумываешь сойтись со своей бывшей? – спросил он.
– Честно? – Поймав необязательный в этом случае кивок собеседника, Олег продолжил: – Если честно, Андрей, то я бы бегом. Но не из-за жены, нет, хотя и по ней скучаю. – На его лицо набежала грустная улыбка. – Вчера с дочуркой часа полтора гулял.