Первой упала полная продавщица с неестественно гладким, как резиновый мяч, лицом. Вслед за ней Кемаль, первым из отряда нажавший на спусковой крючок австрийского «тээмпэ», убил старика. Пули попали ему в плечо, шею и свернули хлипкую челюсть. С обезображенным лицом этот ранний покупатель повалился на холодный пол.
— Всем наверх! — несколько раз выкрикнул Кемаль, давая очередь поверх голов пассажиров и превращая витрину с дорогими винами и самопальной водкой в стеклянное месиво. — Всем наверх!
На выходе из магазина молодая женщина, одетая в модную короткую куртку и высокие сапожки, свернула к лестничным маршам, ведущим на площадь. Кемаль свалил ее, отстреляв вначале по ногам, а потом — в спину.
— Всем наверх!
Боевики по ходу продвижения разбивались на группы в пять-шесть человек и занимали позиции согласно плану операции.
Выход из «минус первого этажа» блокировался сдвижной решеткой, похожей на те, что перекрывают в нерабочее время метро входы в подземку. Те пассажиры, что сейчас спускались по лестнице, рванули назад, спотыкаясь и оставляя на скользких ступенях свои вещи. Укрывшись за первым поворотом, пятерка Усмана Тумриева подождала, когда раздастся первый взрыв брошенной гранаты и разлетятся, выбивая из облицовки стен куски мрамора, осколки. Пластик сорванных и искореженных взрывом плафонов трещал под ногами чеченских диверсантов, бежавших к решетке. Сдвинуть ее в сторону было делом нескольких секунд. Закрепить ее по месту, опустить массивную задвижку и просунуть в проушины арматуру, загнув концы, — полминуты. Несколько коротких очередей для острастки через решетку, и пятерка боевиков, выполнивших свою работу на этом участке, устремилась к следующему. В зале камер хранения, откуда был только один выход, работала подгруппа Юсупа Ухманова. Он и узбек с похожим именем и фамилией — Юсуф Умаров — подгоняли к выходу десяток человек. Вынужденно задержались у третьего окна выдачи багажа, за которым забаррикадировался приемщик. Громадный, с массивной золотой цепочкой на шее, Константин Жулебин не уступал в оперативности боевикам из подгруппы Усмана Тумриева. Он выдернул шпингалет крепления, и тяжеленная решетка, сорвавшись и зафиксировавшись в пазу прилавка, отгородила его от чеченских штурмовиков. Пригнувшись, Костя ушел с линии огня, который по нему открыли сразу двое боевиков, и скрылся за стеллажом, забитым багажными сумками и чемоданами. Неизвестно, где он проходил службу и проходил ли ее вообще, но действовал как настоящий боец спецподразделения. Еще не успели упасть на пол отработанные гильзы из пистолетов-пулеметов, а приемщик уже тыкал в клавиши своего мобильного телефона.
— Милиция? Нападение на камеру хранения!.. Слушай, дура!..
И послушать было что. Когда Жулебин, не прервав связи с отделением милиции, снова поменял дислокацию, то увидел под ногами сразу две «эргэдэшки». В лабиринте стеллажей приемного пункта багажа хозяин ориентировался лучше, чем в своей четырехкомнатной квартире. Вслед за мобильником в руке приемщика появился двухзарядный — он же двуствольный — «дерринджер». Громкий хлопок выстрела, вырвавшийся из-за решетки третьего окошка, сказал боевикам, что этого парня голыми руками не возьмешь. Что подтвердил и второй выстрел. Оператор в отделении милиции только что не сорвала с себя наушники с микрофоном. Она нажала на кнопку вызова и энергичными жестами торопила дежурного по городу.
— Юсуф, — распорядился Ухманов, — оставайся здесь. Кончишь этого придурка, поднимайся наверх.
Самым радикальным способом, которым можно было выкурить отчаянного приемщика, являлся поджог. Однако любая задымленность, грозившая перерасти в пожар, террористов не устраивала. Сейчас им помогал сам приемщик: он сорвал со стены огнетушитель и поливал пеной занявшийся багаж. До узбека доносился его громкий голос:
— Ну, козлы! Урою, бля!..
Приемщик Жулебин, потушив пожар, переломил смычку стволов «дерринджера», расположенных друг над другом, и зарядил пистолет. Габариты суперкомпактного «МР-451», который заряжался, как обычная двустволка, с казенной части, не впечатляли — вес 400 граммов, длина 124 миллиметра, однако с ним Жулебин готов был отразить любое нападение. Серебряный портсигар, с которым приемщик не расставался, был до отказа забит патронами и прикрыт сверху разрешением на ношение этого оружия. Костя открыл портсигар и рассовал патроны по карманам. Для оперативности.
* * *
Самую трудную работу взял на себя Али Кемаль. Его волевое лицо впервые увидели несколько десятков человек, столпившихся возле информационного табло, продуктовых киосков и первого зала ожидания. Оставляя по правую руку четвертый лифт и четвертый же проход к седьмому и восьмому путям, командир диверсионной группы дал посмотреть на себя пассажирам и встречающим, расположившимся во втором зале ожидания. Али не оглядывался, по звукам и просто по наитию угадывая, что происходит у него за спиной. Все шло по четко расписанному плану. И вторжение в помещение опорного пункта милиции в плане стояло отдельной строкой. Шаг в сторону, и снова первым у двери оказался мощный Бауди Заурбеков. Сильный удар ногой в район замка, и дверь влетела в помещение.
В какой-то степени Кемаль на глазах у сотен пассажиров продемонстрировал что-то вроде показательного боя. По идее милиционеров, которые слышали звуки автоматных очередей и не спешили выйти из опорного пункта, сделав его на самом деле таковым, можно было уложить парой-тройкой гранат и добить одиночными выстрелами. Кемаль же не угадывал, он знал наверное, что увидит впереди, и смело шагнул за порог.
Милиционеров здесь набралось шесть человек и только один держал в руке табельный «Макаров».
— Брось! — коротко приказал Кемаль. Когда пистолет упал на пол, террорист приказал и остальным разоружиться. Попутно принимал сообщения по рации: подгруппа Тумриева сделала свою работу и направляется в зал; подгруппа Ухманова на пути сюда... Также слушал нарастающий фон за спиной. Отдельные выкрики пассажиров, которые поняли, что превращались в заложников, сменились паническим гулом сотен людских голосов, с отдельными истерическими воплями и детским ревом.
Стадо — подвел предсказуемый итог Али Кемаль. За короткие мгновения они превратились в смиренное стадо. Эту гармонию портили такие же по-скотски взбунтовавшиеся особи. Их даже не придется отстреливать — чуть позже их не отличишь от остальных.
— Руки, руки! — прикрикнул Кемаль на милиционеров. — Выше! На выход!
Они шли цепочкой, держа дистанцию в пару шагов. К центральному выходу, который взяла под контроль подгруппа Ахмеда Хубалова. У его ног лежали два милиционера, охранявшие этот участок. Мощные кондиционеры у дверей, нагнетающие теплый воздух, сейчас обдували мертвые тела, нагоняли рябь на расползающиеся лужицы крови, играли короткими волосами убитых.
Стремительно опустела замощенная площадка перед центральным входом, еще не успели потухнуть брошенные второпях сигареты, рядом с крайней урной остался чей-то багаж...
Но начали беспорядочно сигналить автомобили, стоящие на парковочной площадке, им непроизвольно вторили проезжающие по Комсомольскому кольцу машины. Вот завыло несколько милицейских сирен. А к двум трупам добавился еще один. Потом еще... Боевики убивали стражей порядка выстрелом в затылок. Падал один, а другой, зажмурившись и не пытаясь сопротивляться, ждал своей очереди.