И, наконец, её первый урок.
— Ты расскажешь нам сказку?
— Мама! — Окса влезает к ней на колени.
— Жил-был маленький мальчик. — Перед Магдалиной на ящиках, первых табуретах и досках сидят дети. — Ни папы, ни мамы не помнил. Его заставляли долбить камень. И он своими слабыми руками поднимал и опускал отбойный молоток. Даже плакать не мог — сил не было. Жил в тёмном подземелье. Иногда, когда злой хозяин начинал храпеть, выбирался наверх. Хватал ртом воздух. Однажды к ногам свалился пушистый комок. Мальчик поднял. На него смотрело незнакомое существо. «Кто ты?» — спросил мальчик едва слышно, чтобы не услышал хозяин. «Я — птица, — отвечало существо. — Твой хозяин украл у нас солнце, убивает всё живое, и мы улетели от него, но ты здесь, меня послали за тобой. Летим скорее». «Я не знаю, кто я, но я точно не птица, у меня нет крыльев. А если б и были, он догонит…» — уныло сказал мальчик. «Нет! — засмеялась птица. — И ты тот, кем считаешь себя. И у тебя есть крылья. Расправь их и лети за мной. Именно ты сорвёшь полог с неба, вернёшь солнце и всех нас, посадишь деревья!» «Но хозяин поймает и меня, и тебя…» «Нас много, а он один. Зажмурься и скажи: «Я могу лететь. Я могу сорвать полог с неба. Я могу посадить деревья. Вместе с птицами…»»
— Мама! — оборвал сказку Владим. — У дальнего люка тебя ждёт Конкордия.
— Не пущу. — Гуля хватает Магдалину за руку. — А что дальше? Я боюсь без тебя. — Давно уже дети не сидят — окружили её плотным кольцом, виснут на ней, говорят все разом: — Я хочу лететь… А мы можем сорвать полог? Не уходи!
— Мама, не уходи, — плачет Окса. — Хочу сказку!
— Обязательно доскажу, — обещает Магдалина. — А сейчас у вас урок математики. Сегодня Учитель хочет решать с вами задачи. — Она мягко высвободилась из объятий детей и поспешила за Владимом.
На лестнице, ведущей к одному из дальних люков, сидела девочка лет двенадцати. В свете лампы, что держал Владим, проявилось худое лицо и непропорционально большие глаза.
— Ты — Конкордия? И ты пришла к нам?
— Владим сказал, ты — мать всем. А мой шеф назвал тебя другим именем. Он очень просит прийти к нему.
— Кто «он»? — испуганно спросила Магдалина, но тут же улыбнулась своему страху: у Будимирова не может быть такой девочки, и не девочку послал бы он за ней, а своих палачей.
— Шеф спас меня, поместил в школу, кормит. Он — добрый, обидеть не может, — торопливо говорит Конкордия. — Сказал: тебя ищут. Очень просил прийти! Вот надень, чтобы никто не узнал. Только не заставляй его ждать, у него мало свободного времени.
— Откуда он знает, что меня ищут?
Конкордия улыбнулась.
— Вся страна знает об этом. Шеф сказал — ему нужна помощь, и только ты можешь спасти его!
Эти слова как пароль: ни о чём больше не спрашивая, Магдалина надела тёмный плащ с капюшоном и стала подниматься к люку следом за Конкордией.
Идти оказалось недалеко: два переулка.
— Этот подъезд, седьмой этаж, дверь прямо.
— Что он делает в таком доме?! Если ему нужна помощь, приведи его к нам! — всё ещё сопротивлялась она.
И снова Конкордия засмеялась.
— Под землёй ему делать нечего! Поможешь ему, мать, и я приду за тобой! — Конкордия побежала от подъезда прочь.
Зачем ей человек, живущий в таком доме?! Но как она смеет не верить маленькой девочке, на которой тоже лежит печать изгойства? И Магдалина открывает дверь подъезда.
Лифт. Разъезжаются его створки. И — глаза.
— Ты?! — лепечет она.
Столько лет он был её пробуждением. Энергией каждого дня. Саша, мальчики — он. И племянники — он. Он — в учениках. В речке. Он — в доме Будимирова. Он с ней в течение долгих лет. И вдруг его нет совсем, есть только изгои, выброшенные Будимировым из жизни. Впервые забыла об Адриане. Не об Адриане — о себе. Никогда не думала, что вместо одного в душе может поместиться столько людей!
Детского его запаха — солнца не было. Но запах чистоты и речной воды остался. Только у него такой!
Они стояли прильнув друг к другу. И вдруг зазвучала тихая музыка. Симфония соль-минор Моцарта — тётя Алина часто играла, с Моцарта начинались субботние вечера. А когда она заболела, стала играть Саша, в той же мягкой, чуть раздумчивой манере. Распахивала двери в доме — чтобы мама слышала.
Может, всё так и осталось? В креслах — граф, о. Пётр. И Саша играет. А она под защитой Адриана.
Замолкла последняя нота. Раздался тихий незнакомый голос:
— Пожалуйста, дети мои, подойдите ко мне.
Магдалина открыла глаза.
Он был чуть старше Адриана. Он был священник.
— Откуда в этой стране священники? — спросила заикаясь.
— Венчать нас с тобой должен был о. Пётр. Когда-то ты сказала мне «да». Ты говорила: со мной хочешь иметь много детей. Прошло столько лет, и ты вправе отказаться от своего «да».
— Да, — вырвалось раньше, чем он закончил фразу, и совпало с его «да».
— Прошу тебя стать моей женой. О.Пётр может обвенчать нас.
— О.Пётр?
— А разве не совпадение то, что Будимиров привёл тебя именно на встречу со мной, а не с другим преступником? Он допрашивает в день десятки людей, это одно из самых любимых его занятий! Вообще мог не взять тебя на допрос. Нет случайностей. Есть судьба. Мы встретились. Довольно странным образом, но, наконец, встретились. И ты спасла меня. Почти никто после его спектаклей не выходит живым. Ты хотела пожертвовать собой, а стала матерью многим людям.
— Откуда ты знаешь?! Раньше ты не умел читать чужие мысли.
— Во-первых, это моя профессия — знать всё, что происходит в нашей стране, не важно над или под землёй. А во-вторых, я прошёл долгий путь. Мне нужно было научиться читать чужие мысли. Но всё это потом. Сейчас мы с тобой, наконец, вместе.
Он смотрел на неё глазами графа и по-прежнему был похож на него, хотя вместо золотых волос — парик, и чернота ещё сохранялась вокруг глаза, и шрам на щеке.
— Я могу начинать? — спросил о. Пётр.
— Она сказала «да», — ответил Адриан. — Ты слышал, она сказала «да»?
— Я слышал.
Запах их речки, запах чистоты… Робкие руки. Забытьё.
И — резкий звонок.
Только не открыть глаз. Только не потерять себя, наконец, обретённую.
Не сон. Она сегодня родилась. В его шёпоте, в его запахах.
Тихий голос: «Буду не раньше, чем через час. Очень занят». И тёплое дыхание на её лице.
Она открывает глаза.
Не сон.
«Помоги мне, Господи, помилуй Адриана, спаси Адриана». Он сидит на краю кровати, смотрит на неё.
— Не волнуйся обо мне, — говорит, едва дотрагивается до её щеки. — Теперь я неуязвим. Теперь мы с тобой одолеем его. Составь список вещей первой необходимости. И список людей, готовых помогать! Выяви учёных. Проблема номер один: нейтрализовать препарат Ц. Сумеем сделать это, вернём много жизней. Постараюсь наладить между нами связь: проведу телефон.