– Более или менее, – покивал Ришпен. – Ты сам и ответил на свой вопрос. Чего ты еще хочешь?
– Чего я хочу? – Нико встал и прошелся по кабинету, сунув руки в карманы брюк. – Чего я хочу? Я хочу, чтобы все прошло гладко. Я требователен к себе, к своим партнерам. Я обязан быть требовательным и к своим компаньонам.
– Ты хочешь гарантий?
– Черт возьми, да!
Арман снова рассмеялся. На сей раз над обескураженным видом коллеги.
– Одним словом, ты не знаешь, чего хочешь. Мне объяснить твое состояние?
– И что мне нужно сделать для этого? Выпить пузырь вина?
– Слушай. Во-первых, ты сильно нервничаешь, хотя виду не подаешь. Тебя гложет неуверенность. У тебя нет партнеров, на которых ты смог бы полностью положиться. Ты видишь начало и конец операции, но боишься посмотреть на то, что между ними. А там прорва работы. Там колючие мотки нервов, там страх и риск, на который ты идешь осознанно. Там то, о чем ты в тайне мечтаешь и от чего бежишь.
Алексей Николаев и Арман Ришпен познакомились в Сербии, защищать которую приехали добровольцами. День в день, час в час, как в задачке по арифметике, навстречу друг другу вышли два человека: один из России, другой из Франции. Их путь к цели был покрыт слоем нечистот поездов, барыг, таможенного и бандитского рэкетов. Они были молоды и шли защищать не демократию – фигня все это, – они жаждали приключений и нашли их. Алексей и Арман вошли в интернациональный отряд, который противостоял хорватским диверсионным группам, а тех в свою очередь обучали натовские инструкторы. Вдвоем они попали в первую переделку и впервые убили.
В горах Герцеговины снайперы стреляли так, что пули у виска свистели. Только успевай нырять за укрытия. В Сараево горожане опасные направления перегораживали кирпичными «берлинками», бетонными блоками, маскировочными сетями и даже простынями. В стенах первых этажей были проложены проходы, чтобы путь пролегал под сводами параллельно простреливаемой улицы. И все же город, холмы вокруг которого были заняты сербами, был во власти снайперов-босняков. Дети забывались во время игры, женщины теряли бдительность под грузом домашних хлопот. И гибли под пулями. Чаще всего снайперы противника выбирали женщин и детей и называли это «стрельбой боевыми патронами по неразумным мишеням». Алексей помнил, как рассказывал друзьям по возвращении домой:
«Снайперы держали центр города, где высотные здания, а в наших руках был частный сектор и холмы на окраинах. Мы били зажигательными по верхним этажам зданий, чтобы пожаром выявить босняков. Мы высылали к снайперскому гнезду гранатометчиков, и среди них был мой друг Арман Ришпен, этот отличный и вечно чем-то недовольный, как и все французы, парень. Иногда посылали танки, которые прямой наводкой выбивали снайперов. Жители ждали туманов и снегопада… В ясный солнечный день по городу все передвигались только бегом. А машины проносились на огромной скорости. Так что жизнь – не сахар: не убьет снайпер, собьет машина».
Столько лет прошло, а Алексей Николаев, получивший в Сербии кличку Нико, помнил все в деталях. Как можно забыть босанских снайперов, это проклятье города? Попадали они не часто, но что хорошего?.. Когда рядом с головой пролетает пуля и бьет в стену – ощущение не из приятных. Ты можешь упасть – но кому охота валяться в грязи? Лучше всего бежать – и сразу в укрытие. Отыскал взглядом высотное здание – переходи на бег. Если прохожий впереди тебя побежал – беги и ты. На столбах указатели: «Внимание! Снайпер!» – и стрелка, указывающая направление стрельбы. На войне как на войне. В майские дни целые кварталы рушились под артиллерийскими ударами. Высотные дома, как ели, горели. Крупнокалиберные браунинги мели улицы, где неделями разлагались трупы.
Алексей и Арман долго молчали, переживая воспоминания. Первым молчание нарушил Николаев.
– Расскажи подробней о Вивьен и ее организации. Где находится штаб-квартира?
– Здесь, в Париже, – ответил Ришпен. – Ее члены – израильтяне.
– То есть граждане Израиля.
– Ну да, – он пожал плечами.
– У «Миссии» есть конкуренты? Я спрашивал у Вивьен, она на это только малость посерела, и все.
– Как сказать?.. Кажется, смогу назвать одну фирму. Слышал что-нибудь о «Торе»?
– «Пятикнижие Моисея».
– И некая благотворительная организация со штаб-квартирой в Таллине, – покивал Ришпен. – Цели «Миссии» и «Торы» примерно одинаковы: под заказ, как ты правильно заметил. Они находят в Африке и привозят в Европу детей-сирот. Во главе «Торы» стоит некто Юлий Вергельд. Родился в Таллине, точнее не скажу, воевал в качестве наемника в Центральной Африке, в Дарфуре – в частности. Почему ты завел разговор про конкурентов «Миссии»?
– На ком-то из них мне придется построить запасной вариант эвакуации. Ты же знаешь – всякое может случиться. – После непродолжительной паузы Нико добавил: – Я кое-что узнал о стране, где мне придется работать. Так вот, из Камеруна запрещен вывоз изделий из бивней слона, шкур редких животных. К этому списку можно добавить сирот. Или похищенных детей. Что не суть важно.
– Похоже, ты и сам не рад, что взялся за это дело.
Нико усмехнулся, припомнив «пророческие» слова прокурора: «Держись подальше от этого дела».
– Пока не знаю, пока не знаю, – дважды повторился он. И переспросил: – Значит, во главе «Торы» стоит Вергельд.
– Да, – подтвердил Ришпен. – Ты слышал о нем?
Адвокат досконально изучил так называемое дело Вергельда, а точнее, те материалы, которые удалось добыть Интерполу на этого международного преступника. В досье Интерпола на Юрия Вергельда помимо фамилий, под которыми он мог скрываться, были перечислены его клички. Собственно, одна из фамилий – Вергельд – и являлась кличкой. Однако его «позывным», под которым он выходил в эфир, был Доктор Геббельс…
– Нет, – ответил Николаев на вопрос Ришпена, – никогда не слышал о таком человеке. Но вряд ли Вергельд – его настоящая фамилия. Скорее псевдоним.
– Почему?
Адвокат был вынужден пояснить:
– Вергельд в германских Варварских правдах – законах означало денежное возмещение за убийство свободного человека.
– О-о… – многозначительно протянул Арман. – Сколько законов ты изучил.
– Пригодилось же, – ответил адвокат.
Ришпену пришлось ответить на пару телефонных звонков, послать факс. Алексей же анализировал ситуацию.
Что он мог сказать о Вивьен Гельфанд? Только то, что почерпнул из разговора с ней. В ней было больше от исполнителя, чем от руководителя. Кто стоит за благотворительным фондом «Миссия Вивьен»? Чьи приказы она выполняет? Каковы истинные цели «Миссии»? Почему юридический адрес израильских миссионеров во Франции? И еще много вопросов, на решение которых требуется время. А его дефицит адвокат начал ощущать уже сейчас.
Ришпен вернул его в реальность, вручив ему визитку Вивьен.