– Возьмите своих людей и…
Внимание Марка отвлек появившийся из тумана свет, за несколько секунд выросший от тусклого свечения до яркого пламени. Из мглистой дымки появился Аппий с горящим факелом в руках. Остановившись, он выгнул спину, пытаясь унять боль в боку.
– Вот возьми… – Все еще задыхаясь, он передал факел Марку, оставив себе сосуд. – Нафта… взял у нашего префекта… чудесное средство… одной капли достаточно… разжечь огонь… Мы выльем… дерево будет гореть как сухие дрова. Я полью… ты бросишь факел… когда я закончу.
Офицеры двинулись к мосту в сопровождении двух десятков тунгрийцев, которые охотились на варваров, скрывавшихся в тумане на западном берегу. Хватая ртом воздух, Аппий откупорил тяжелый сосуд, подошел к деревьям и стал разбрызгивать жидкость по ветвям. Когда верхние ветви уже можно было поджигать, он отошел, делая Марку знаки не бросать пока факел.
– Там еще много осталось. Давай сделаем все как полагается.
Пробравшись сквозь крону деревьев на берег, Аппий пролил еще больше нафты на нижние ветви, эффектно опорожнил сосуд и выбросил его в кучу листьев. Наконец он повернулся, но потерял равновесие и схватился за облитые нафтой листья, чтобы не упасть. Когда он уже выпрямлялся, стрела пробила ему шею. На его лице появилось удивление. С другой стороны реки вылетела туча копий. Одно из них пробило доспехи центуриона, и он упал лицом вниз в листву. Из последних сил приподняв голову, Аппий дал знак ожидающим солдатам. Знаменосец сделал шаг вперед, но Марк с каменным лицом удержал его на месте.
– Он просит не об этом.
Упавший офицер снова взмахнул рукой, указывая на крону упавшего дерева. Пара варваров взобралась на мост, не обращая внимания на стоящую в воздухе вонь нафты. Их привлекала возможность захватить военный трофей – голову умирающего офицера и его шлем.
– У него стрела в шее и копье в спине. Если мы ничего не предпримем, синеносые мерзавцы доберутся до него раньше, чем он умрет. Понимаете, о чем он просит? Он ваш командир, кто-нибудь из вас готов…
Бойцы покачали головами.
– В таком случае Митра простит мне, что я посылаю ему воина при подобных обстоятельствах…
Он швырнул факел в увядающую листву. Как только пылающая деревяшка попала на ветви деревьев, нафта с глухим гулом вспыхнула, выбросив в туманный воздух огромный столб огня. Никому из присутствующих никогда не доводилось видеть ничего подобного. Аппий приподнялся, воздел сжатую в кулак руку, а потом медленно осел в объятия пламени. В огне что-то громко бухнуло – вероятно, взорвался сосуд, – и пламя охватило всю крону, а с ней и варваров на мосту. Охваченные огнем, они посыпались в реку. Невыносимый жар развеял туман над мостом.
Впервые за все это время Марк увидел, что творится на противоположном берегу реки. Глаза его удивленно расширились – там столпились сотни вениконских воинов. Невозможно было представить, что все они успели спуститься по крутому обрыву. Марк обернулся к Кадиру и краем глаза заметил какое-то движение. Указывая в ту сторону, он прокричал предупреждение обоим центуриям, одновременно вытаскивая спату из ножен.
– Вениконы!
Сотня воинов появилась из тумана в тылу римлян. Мечи варваров, блестевшие красным в отсветах пламени, обрушились на хамианцев вместе с дикими воинственными криками. Застигнутые врасплох лучники на мгновение дрогнули. Вениконы врубались в неподготовленные ряды хамианцев, убивая их десятками. Чувствуя, что всего пара секунд отделяет его подчиненных от окончательного разгрома, Марк отчаянно скомандовал:
– Повернитесь и сражайтесь. Сражайтесь или умрите!
Тридцать бойцов пали жертвой неожиданной атаки, но те, кто был еще в силах стоять на ногах, подняли щиты и моментально сомкнули ряды, остановив наступление врагов. Марк повернулся к тунгрийцам и, указывая мечом по обе стороны от своей центурии, крикнул:
– На фланги!
Тунгрийцы, стоявшие за спинами хамианцев, бегом помчались в оба конца колеблющейся линии щитов, не давая варварам обойти римскую оборону. Кадир прошел вдоль поредевшей шеренги хамианцев и, подойдя к своему центуриону, прокричал ему в самое ухо, перекрывая гортанные вопли вениконов:
– Похоже, они организовали переправу где-то ниже по течению.
Марк мрачно кивнул. В обеих руках он держал по мечу.
– Мы не в силах этому помешать. Остается только надеяться, что огонь привлечет к нам внимание.
Стоявший перед ними солдат оступился и упал на землю с рассеченным горлом, из которого фонтаном хлестала кровь. Опередив Кадира, Марк сам шагнул в шеренгу. Он отбил окровавленный меч убийцы своим гладиусом и воткнул острие спаты в глотку противника. Еще один воин заступил на его место и замахнулся мечом для рубящего удара. Марк быстро шагнул вперед и ударил тяжелым сапогом в пах врага. Согнувшийся пополам от боли варвар стал легкой добычей для молодого римлянина, который изо всех сил рубанул по склоненной голове, раздробив череп.
Однако, несмотря на стойкое сопротивление, его центурия постепенно, шаг за шагом безжалостно уничтожалась. Бесконечный поток вениконов неумолимо крушил оборону хамианцев. Тунгрийцы по обе стороны от них несли такие же потери, и по прикидкам Марка выходило, что их осталось меньше половины против вдвое превосходящих сил противника. Он отбил вражеское копье и проткнул мечом веникона, а затем еще двоих, стоявших справа и слева от него. Марк действовал почти бессознательно, его голова была больше занята опасной ситуацией, в которой они оказались, чем самим сражением. Стоявший рядом с ним воин упал, захлебываясь кровью: копье, пройдя через рот, пробило ему шею. Кадир встал на его место, угрюмо глядя на все прибывавших врагов. Офицеры переглянулись, готовясь умереть на этом самом месте, когда, перекрывая звон оружия, раздался крик:
– Тунгрия! Тунгрия!
На левом фланге варваров из тумана показались головы в шлемах: высокие воины с искаженными от ярости лицами врубались в ряды опешивших от неожиданности вениконов. Топоры взлетали и опускались, описывая в воздухе блестящие металлом дуги. Тунгрийцы из Десятой центурии, которой командовал Медведь, отбросили щиты в сторону и орудовали топорами на манер варваров. Все они с ног до головы были залиты кровью и орали как безумные.
– Восьмая центурия, вперед! В атаку!
Оставшиеся в строю хамианцы откликнулись на призыв Кадира, будто кулачные бойцы, не до конца пришедшие в себя после удара. Вряд ли кому-то из них удалось прикончить хоть одного врага. Вениконы, заметившие у себя на фланге и в тылу разъяренную центурию Тита, не оказывали сопротивления внезапно осмелевшим хамианцам. Варвары обратились в беспорядочное бегство, но тунгрийцы настигали их и безжалостно крушили своими топорами. Хамианцы так и остались стоять на месте, не в силах продолжить преследование и лишь смотрели пустыми глазами, как из тумана появляются еще две тунгрийские центурии. Юлий и Фронтиний поспешили к шеренге Восьмой, отыскивая глазами Марка. Он отсалютовал, дрожа от страшной усталости. Примипил радостно похлопал своего молодого офицера по плечу, не обращая внимания на кровь, забрызгавшую доспехи.