Похоже, денек сегодня удался.
За ними на мосту начиналась драка.
Ангва упаковывала вещи. Точнее говоря, у нее никак не получалось упаковаться. Слишком тяжелый узел в пасти не унесешь. Впрочем, что ей нужно-то? Немного денег (покупать еду придется нечасто) да смена одежды (на всякий случай, вдруг понадобится) не займут много места.
— А куда деть башмаки? — спросила она вслух.
— Может, ты свяжешь шнурки, и тогда их можно будет нести на шее? — предложила Шелли, которая сидела на узкой кровати.
— Хорошая мысль. Возьмешь эти платья? Куда они мне теперь? А ты… Думаю, их можно будет обрезать.
Шелли обеими руками приняла охапку платьев.
— Но вот это… Оно же из ШЕЛКА!
— Ага. И тебе этого материала хватит на целых два платья.
— А ты не возражаешь, если я кое-чем поделюсь? Некоторые ребята… точнее, ДЕВУШКИ из Стражи, — слово «девушки» Шелли произнесла, как будто смакуя, — тоже подумывают…
— Что, пустить свой шлемы на переплавку? — усмехнулась Ангва.
— О нет. Но если их чуточку переделать, будет очень даже симпатично. Э…
— Да?
— Гм…
Шелли неуверенно поерзала.
— А ты правда никогда никого НЕ ЕЛА! Ам и все такое?…
— Нет.
— Честно говоря, я только СЛЫШАЛА, будто бы моего брата сожрал вервольф. Кстати, его звали Сфен.
— Что-то вообще не припомню такого имени.
— Ну, тогда все в порядке, — попыталась улыбнуться Шелли.
— Ага. Можешь вытаскивать из кармана свою серебряную ложку.
Шелли от удивления открыла рот, а потом сбивчиво забормотала:
— Вот какая ерунда… э-э… сама не знаю, как она туда попала… наверное, завалилась в карман, когда я мыла посуду… я вовсе не хотела…
— Честно говоря, мне все равно. Я привыкла.
— Просто я думала…
— Слушай, пойми меня правильно. Здесь дело не в том, что не хочется, — жестко произнесла Ангва, — а в том, что хочется, но НЕ ДЕЛАЕТСЯ.
— А тебе обязательно уходить?
— О, я вообще не знаю, на что мне сдалась эта Стража, а кроме того… Иногда мне кажется, что Моркоу собирается предложить… да к черту все, он никогда не соберется. Понимаешь, он старается принимать все так, как есть. Это его отношение… Поэтому мне лучше уйти сейчас, — соврала Ангва.
— Неужели Моркоу даже не попытается остановить тебя?
— Попытается, но что он мне скажет?
— Он очень расстроится.
— Ага, — коротко кивнула Ангва и бросила на кровать еще одно платье. — Ничего, переживет.
— Хрольф Бедрогрыз пригласил меня на свидание, — застенчиво глядя в пол, сообщила Шелли. — И я почти УВЕРЕНА, что он мужчина!
— Очень рада за тебя.
Шелли встала.
— Я дойду с тобой до штаб-квартиры. У меня дежурство.
Они уже прошли полпути по улице Вязов, как вдруг заметили маячащие над толпой голову и плечи Моркоу.
— Похоже, он шел к тебе, — сказала Шелли. — Э-э… Мне удалиться?
— Слишком поздно…
— А, доброе утро, капрал госпожа Задранец! — весело воскликнул Моркоу. — Привет, Ангва. Я хотел зайти к тебе, но сначала мне надо было написать письмо домой.
Он снял шлем и пригладил волосы.
— Э-э… — начал было он.
— Я знаю, что ты хочешь спросить, — резко произнесла Ангва.
— Знаешь?
— И знаю, что ты долго думал об этом. Конечно, ты разгадал мои намерения.
— Ну, это было очевидно.
— И мой ответ — нет. Хотя мне так хотелось бы сказать «да».
Моркоу был явно озадачен.
— Я даже не предполагал, что ты можешь ответить «нет», — признался он. — Но… почему?
— Великие боги, ты правда поражаешь меня, — покачала головой она. — Всегда меня поражал.
— Мне казалось, ты не откажешь, — промолвил Моркоу и вздохнул: — Ну, ладно… все это ерунда.
Ангва даже почувствовала себя слегка оскорбленной.
— ЕРУНДА? — переспросила она.
— Понимаешь, да, было бы неплохо, но хуже спать я не буду.
— Правда?
— Ну да. Все идет как идет. У тебя своя жизнь, свои дела. Это нормально. Мне просто казалось, ты будешь не против… Но ничего, я сам как-нибудь справлюсь.
— Что? Сам?! — Ангва попыталась взять себя в руки. — Моркоу, о чем ты вообще ГОВОРИШЬ?
— О Музее гномьего хлеба, конечно. Я обещал сестре господина Хопкинсона, что приведу его в порядок. Понимаешь, у нее некоторые проблемы со здоровьем, и я решил, что музей принесет ей хоть какие-то деньги. Между нами говоря, там есть пара-другая экспозиций, которые можно улучшить, но кое в чем господина Хопкинсона было никак не убедить. Не сомневаюсь, городские гномы толпами повалят в музей, как только прознают о нем, ну и, конечно, нельзя забывать о молодежи, ей же надо изучать великую историю предков. Там хорошенько подубраться, чуть кое-где побелить, и все преобразится до неузнаваемости, особенно в отделе античных хлебов. Я хотел взять несколько дней отпуска. Думал, это немножко взбодрит тебя, но понимаю: гномий хлеб не всякому по зубам…
Ангва изумленно уставилась на него. Моркоу часто награждали подобными взглядами. Ее глаза внимательно изучали каждую черточку на его лице, каждую морщинку, пытаясь отыскать хоть малейшее свидетельство, что он ее разыгрывает. Что все это очень тонкая, завуалированная шутка. Ангва всеми фибрами своей души ощущала, что он шутит, но лицо его было абсолютно непроницаемым.
— Да, конечно, — тихо откликнулась она, по-прежнему не сводя глаз с Моркоу. — Этот музей может стать настоящей золотой жилой.
— Надо придумывать что-то новое, не стоять на месте. Иначе в твой музей никто и ходить не будет. Знаешь, я там немножко полазал… Оказывается, в запаснике лежит целая коллекция партизанских ватрушек, которых даже в каталоге нет. А еще я нашел пару ранних образцов оборонительных бубликов.
— Ух ты! — восхитилась Ангва. — Можно нарисовать такой здоровущий плакат, а на нем написать: «Гномий хлеб! Узнай его поближе!»
— Это вряд ли сработает, — серьезно ответил Моркоу, даже не заметив ее сарказма. — Слишком близкое знакомство с гномьим хлебом зачастую чревато летальным исходом. Но я вижу, ты тоже загорелась!
«Мне все равно придется уйти, — думала Ангва, пока они шли по улице. — Рано или поздно он поймет, что у нас ничего не получится. Вервольфы и люди… у нас так мало общего. Рано или поздно мне придется покинуть его.
Но пока будем жить очередным днем. А завтра… оно ведь будет только завтра».