– У Густава не отвечает телефон…
– По какому номеру вы звоните?
Ане тихонько рассмеялась:
– Я не звоню, Камилла набирает номер. Мобильный где-то на столе, посмотрите.
Номер был незнаком, Ларс на всякий случай перенес его в свой мобильный.
– Да, у меня такой же. Может, потерял? Густав это может.
С Ане, несмотря на ее слепоту, общаться легко. Она вздыхала:
– Я не всегда была слепой, ослепла во время родов – сетчатка отслоилась, и вернуть обратно не удалось, ни лазер не помог, ни лекарства… Я помню мир, каким он был четыре года назад, а теперь обречена быть благодарной. Плохо, что никогда не видела своего Петера.
Не имея возможности видеть, Ане стала лучше слышать, она чувствовала напряжение и какую-то фальшь в голосе Ларса, пыталась разговорить его, расспрашивая о жене. О Линн и Мари Ларс рассказывал с удовольствием, чувствовалось, что он очень любит своих девочек.
Ларс действительно мучился, понимая, что нужно рассказать Линн об Ане, а самой Ане о Густаве и даже Бритт, и не мог этого сделать. Одна ложь тащила за собой следующую, превращая жизнь в напряженный кошмар. Третий день Ларс лгал Ане и Линн, сознавая, что оправдаться перед женой будет очень трудно.
Он помог Ане и ее сиделке во всем, чем только смог, положил на счет крупную сумму денег, якобы по поручению Густава, и твердо решил, что сегодня непременно расскажет все бедной женщине. Ну, хотя бы о смерти Густава. А, вернувшись в Лулео, честно расскажет об Ане и Петере Линн.
Но все получилось иначе…
Линн не стала разыскивать дом Ане Гриммер пешком, взяла такси и назвала адрес. Водитель только кивнул:
– Это недалеко.
Конечно, недалеко, Боден не столь велик, а Гренсваген не на другом конце города.
Она не думала о том, что будет, разыскав этот адрес. Возможно, ничего, просто посмотрит и уедет. Ей только нужно знать, что в Бодене есть такой дом на такой улице, и то, как он выглядит. Зачем? Объяснить трудно, нужно и все тут. Но когда вывернули на саму улицу, Линн сделала знак остановиться.
Нет, глаза ее не обманывали – впереди у дома стояла, вернее, отъезжала от него машина Ларса! Значит, Ларс все же бывал в этом доме на Гренсваген у Ане Гриммер.
Хотя на что она рассчитывала, выслеживая мужа, что он собирает для жены букет подснежников где-то в Кируне, выкапывая их посреди зимы в сугробах? И снова самым обидным оказалось не то, что Ларс общался с какой-то Ане, а что скрыл, твердил о Питео, а сам уехал в Боден.
Линн попросила:
– Подождите, пусть вон та машина уедет.
Водитель внимательно посмотрел на странную пассажирку и кивнул:
– Сделаем.
Даже если бы Ларс внимательно посмотрел в зеркало заднего вида, то едва ли смог увидеть буквально сползшую вниз Линн.
Такси остановилось, не доехав до нужного дома. Только убедившись, что Ларс свернул за поворот и их не видит, Линн перевела дух:
– Подъедем ближе.
Что и кто ее там ждет? Или лучше не ходить совсем? Но остановиться Линн уже не могла.
Заплатив, она попросила таксиста:
– Подождите меня, пожалуйста, мне нужно ехать обратно.
Тот только кивнул. Ох уж эти ревнивые жены… Видно мужа застукала, сейчас будет скандал. Скандалы он не любил, но этой грустной девушке сочувствовал. Попросила подождать? Подождем…
Линн постучала в дверь, сама не зная, что будет говорить и делать дальше.
– Открыто, входите! – Голос женский, довольно молодой и даже веселый.
Глупо, нелепо, унизительно… Зачем она приехала, зачем входит в дом?
И все-таки она шагнула. Толкало желание увидеть, к кому же ездил Ларс эти три дня, оставляя жену болеть в одиночестве.
Женщина сидела в большом кресле, практически утопая в нем, и как-то странно, словно прислушиваясь, поворачивала в сторону двери голову.
– Здравствуйте.
– Добрый день, вы Ане?
Что следовало спросить еще? Почему Ларс только что был здесь? Какого черта он вообще ездит? Куда уехал сейчас?
Что ей, Линн, нужно в этом доме? Как объяснит, кто она и что ей нужно от хозяйки?
– А вы Линн? Я слышала о вас от Ларса.
Девушка повернула голову, протянув руку, и Линн вдруг поняла, что та слепа! Вот почему прислушивалась, бедолага ловила звуки.
– И что же он говорил?
Это уже дежурное, просто чтобы что-то сказать. То, что Ларс даже рассказывал Ане о жене, выглядело по меньшей мере странным. Линн уже ничего не понимала. Больше всего ей хотелось попросту сбежать.
– О, только хорошее! Я не вижу, но по рассказам Ларса, вы самая красивая женщина в мире.
– Какой льстец! Еще раз извините за вторжение… – Линн уже открыла рот, чтобы с сарказмом извиниться и удалиться, как вдруг увидела шкатулку. Коробочка стояла среди детских игрушек, здесь же находился и владелец этих игрушек – мальчик лет четырех.
Но не мальчик, даже не сама шкатулка, которая не представляла собой ничего особенного, а отверстие для ключа привлекло внимание Линн. Это были словно два отверстия одновременно, и она уже понимала, какой ключик подойдет к такому замочку.
Хорошо, что слепая Ане в это время возвращалась в свое кресло, Линн повернулась к мальчику с преувеличенным оживлением:
– А тебя как зовут?
– Петел… – Ребенок явно пока не выговаривал букву «р».
Линн вдруг почувствовала облегчение. Почему-то именно этот дефект речи малыша заставил Линн забыть, что Ларс приезжал к Ане, скрыв от жены такое намерение. Но все мысли заняла шкатулка.
– Петер, а я Линн. У меня есть доченька, только она еще совсем маленькая. А во что ты играешь?
– Стлою галаз…
– Тебе помочь?
– Помоги.
Малыш был хорошенький, зеленоглазый и вихрастый, видно мать частенько трепала его волосики, пытаясь пригладить их. Одна прядка выбилась и торчала, словно рожки.
– Дай-ка, я тебя причешу.
Щетка для волос в сумке была достаточно мягкой, чтобы ребенку понравилось, он замер от удовольствия, чуть морща нос. Линн невольно рассмеялась.
– Вот так… сейчас причешем мальчика, и будет он красивый-красивый.
Ане тоже замерла, слушая.
– Порядок. Помочь тебе построить гараж?
Общаясь с ребенком, Линн невольно забыла об объекте своего интереса, но шкатулка напомнила о себе, она оказалась фундаментом «галаза».
– Нет, так неудобно, все свалится. Давай, вот так. А какая машина будет стоять в этом гараже?
– Сейчас плинесу…