Дамочка же снова прижала к себе встрепенувшегося мопса и усмехнулась, любуясь испугом менеджера.
— Не можете помочь? — спросила она с деланным сожалением. — Ладно, я сама его подержу.
Она сделала несколько шагов по залу и остановилась возле французской морозильной гондолы, самого дорогого и шикарного экспоната в зале «Конторы». Гондола представляла собой «опрокинутый на спину» огромный холодильник без дверцы. Роль дверцы выполняла воздушная штора, так что весь мороз оставался внутри, словно холодный воздух просто налит в ванну: опускаешь руку — рука мерзнет, поднимаешь ее над краем,— снова тепло.
Бросив беглый взгляд на приборный щиток, посетительница заглянула внутрь гондолы. При этом она наклонилась вперед, и платье обтянуло ее фигуру так, что сквозь ткань стало просвечиваться белье. Леха готов был поспорить, что, нагнись дамочка еще чуть ниже, он смог бы определить узор кружев, а возможно, и прочитать надпись на ярлычке.
Клиентка выпрямилась и обернулась к своему неуклюжему провожатому. Всем своим видом она подчеркивала, сколь великое, безразмерное одолжение делает фирме, посещая ее офис самолично. А уж для мелкого чиновника этой фирмы честь общения с нею — высшее счастье в его никчемной жизни. Она, кажется, успела перехватить взгляд, изучавший контуры ее трусиков, но сочла ниже своего достоинства даже обратить на эту наглость свое высочайшее внимание.
— Есть такие корыта? — Дамочка указала острым подбородком на французское чудо техники.
В общем, конечно, гондола похожа на большое-пребольшое корыто.
— Есть. Я могу выписать счет... — Леха довольно ловким жестом извлек из своей папочки нужный бланк и уложил его на папку, готовый заполнять документ.
— Не надо ничего выписывать. — Дама поморщилась. — Я спрашиваю, есть ли два таких корыта на вашем складе. Чтобы сегодня забрать.
— К сожалению, такое оборудование поставляется только под заказ. Предоплата пятьдесят процентов. Но пока вы оплатите счет, пока деньги придут к нам на счет, уже пройдет неделя. Так что ждать придется не так долго, как...
— Я не собираюсь ничего перечислять, — одернула его клиентка с легким раздражением, но потом спохватилась, что мечет стрелы в недостойного, и продолжила ровным тоном: — Так и скажи, что нет. Меня интересует только то, что есть.
Леха при этих словах растерял добрую половину своего интереса к посетительнице. Клиент, интересующийся французским оборудованием, — определенно лакомый кусочек. Но если этот же клиент желает приобрести оборудование со склада, то дело дрянь: вряд ли удастся что-то ему продать. Политика «Конторы» по завозу товара проста, как грабли: завозится оптом только оборудование попроще и подешевле, которое гарантированно уйдет, ломать же голову над спросом и брать на себя ответственность, заказывая дорогую диковинку, никто в отделе закупки не желал. Чудо, что эта гондола вообще оказалась в зале. Скорее всего, она и была куплена для блезиру: торчала среди зала, как яйцо Фаберже в антикварной лавке, и неизменно венчала собой экспозицию на всех выставках. Так что если человек не может подождать, пока ему привезут желаемое, то лучше бы он интересовался польскими ларями.
Дамочка остановилась у итальянской холодильной горки.
— А эта этажерка есть или тоже нужно ждать?
— Я могу посмотреть по компьютеру. Эти горки, возможно, есть. — Леха был готов удалиться к компьютеру, общество примадонны становилось тягостным.
Дамочка никак не реагирует на его слова, и он решает воспринять ее молчание как согласие, как «Да, молодой человек, будьте любезны, посмотрите, пожалуйста, есть ли эти горки, и еще раз простите за беспокойство!».
Горки на складе были. Аж две. Хватай и неси! Дамочка на эту новость не реагирует никак. Она продолжает прогуливаться между прилавками и ларями, поглаживая свою собачонку. Лехе не остается ничего иного, как брести за ней молчаливой тенью. Не очень-то приятно понимать, насколько ниже ты стоишь по социальной лестнице, чем декоративная псина с тупым взглядом.
Леха теряет с этой клиенткой время и начинает постепенно терять терпение.
— Вам выписывать горку? — второй раз спрашивает он у дамочки. Давить на клиентов не принято и стратегически неверно, но с этой дурой, кажется, каши не сваришь, так что ничего страшного, если она обидится и свалит с глаз долой.
Снова нет ответа. Только псина поворачивает голову на голос, но тут же отворачивается.
Леха останавливается, бросив свои бумаги на мраморную столешницу, и предоставляет посетительнице бродить без свиты. В конце концов лабиринт из прилавков неминуемо приведет ее обратно.
Внезапно Леха оборачивается. Что бы ни говорили о телепатии, но, согласитесь, иногда спиной чувствуешь: позади что-то происходит. Скептики, конечно, найдут этому рациональное объяснение, но в тот момент оглянуться действительно стоило. В дверях выставочного зала стоял человек. Не просто человек, но человечище: мужчина лет сорока под два метра ростом и такой полный, что в темноте мог запросто сойти за двух обнявшихся медведей. Чтобы пройти в двухстворчатую дверь, ему пришлось приостановиться у порога и нацелиться строго на середину прохода. Словно корабль, ищущий по трудному фарватеру, он пробрался в зал, даже не зацепив алюминиевого косяка.
Толстяк пыхтел и отдувался. То ли он запыхался оттого, что спешил, то ли одышка стала его неизменным спутником вследствие полноты. Человек-двамедведя оглядел зал. Короткая, прикрытая гроздью подбородков шея его в этом процессе не участвовала, — он осуществил поворот всем телом.
— Юра! — Дама с собачкой вскинула руку, словно стояла в плотной толпе и ее можно было не заметить.
Толстяк тоже махнул в ответ и ринулся к ней, протискиваясь между рядами оборудования, как атомный ледокол сквозь льды. Два прилавка, стоящие на роликах, подались в стороны под его натиском.
— Галюня! — Толстяк чмокнул дамочку в щеку, и вид у него был такой, как будто он нашел свою пассию не в солидной фирме, а в логове дракона.
— Мы застряли на Садовом, — загудел он, проводя пальнем по загривку мопса, — еле вырвались. Тут еще покрутились, приткнуться негде. Ты уже присмотрела что-нибудь?
— Ничего интересного, — надула губки дамочка, словно выбирала себе подарок в ювелирном отделе, а не осматривала оборудование. — Вот этот прилавок и ту этажерку можно поставить в овощном. А больше ничего у них нет.
— А вон эта... — Толстяк ткнул пальцем в гондолу. — Ты хотела такое.
— А их нет сейчас. — Дамочка двинулась к выходу. — Ты вот сторгуйся с мальчиком, — кивнула она в сторону Лехи. — Там надо что-то выписать.
Толстяк еще раз оглянулся. Заметив пустые столики в баре, он без слов махнул менеджеру, приглашая его туда. Его Галюня тем временем, плавно покачивая бедрами, покинула зал.
— Юрий Яковлевич, — представился толстяк, подсовывая под себя второй стул. — Ну, давай торговаться.
— Вам выписать прилавок и гондолу? — Леха вписал в бланк дату и свою фамилию.