— Да, — откликнулся Нифонтов.
— Ниф-Ниф! — радостно завопила Красная Мишапочка!
— Вспомнила бабушка девичий вечер! — Борька присвистнул. — Меня так только в первом классе дразнили! А потом я всю жизнь Фонтаном был.
— А теперь это неважно! У меня сказка исполняется! Про революционный переворот и трех поросят! Пора в бубен стучать — потому как знак небес!
— Да, исполняется, причем сказка любви золотой по всем правилам евроремонта! Рассказываю: я сейчас программу выстраиваю на нашем канале, вроде «Школы ремонта». Да ты знаешь: людям нахаляву делают ремонт в спальне и превращают ее в меблированную сказку с пластиковыми окнами. А у нас несколько иная задача: мы будем профессиональные помещения отделывать, для тех, кто дома работает. Для художников, писателей, критиков всяких, для фрилансеров всех мастей, короче говоря. И ты как нельзя лучше подходишь для первой показухи, потому что мы договор с одной фирмочкой заключили, рекламировать их мебель будем, а они делают домашние офисы, и твоя публицистика-журналистика со всеми компьютерами твоими и прочими художествами как нельзя лучше подходит в тему передачи. Вот и смекай, подруга моя Серенада, какую благую весть я тебе принес! А зачем у тебя тапочки на шкафу стоят? — Колька примерился положить на шкаф свою пушистую клетчатую кепку.
Мишапочка стояла не дыша — она не могла поверить, что вот так просто могут сбываться мечты, от какой-то чуши несусветной — вокзалы брать с банкой пива в кармане, тапки подкидывать, поросят плюшевых в переходе щекотать, в бубен стучать…
Фонтан щелкал пальцами у нее перед носом, выводя из транса: эй, проснись, красавица! Она спохватилась и ответила:
— Тапки там живут!
— А картины, чурики, картины чтоб не выкидывать! — выпалила Мишапочка. — Видали мы ваши школы ремонта, и как они жилую комнату в гостничный номер превращают одним махом, тоже видали. Все картиночки-фоточки выкидывают, а на их место квадрат Малевича вешают. И занавесок никаких дурацких чтоб не было — у меня такой вид из окна — его завешивать просто грех! И в ванной…
— Эк, мать, ты хватила: ванной твоей и касаться не будут — только студию, без санузлов и без прихожей. Для этих целей другую ТВ-программу приглашай, мы только мастерские творцов обустраиваем. А быт — это уж ваше личное дело, мы туда не вмешиваемся. Кстати, сейчас проект один намечается, который сантехнической фирмой будет спонсироваться… тебя… могу… порекомендовать… тороплюсь… позвони… скорого…
…
А потом было Предчувствие.
Оно цепко устроилось за грудиной, и отслеживало все сигналы Вселенной: звуки, картинки, запахи, ощущения, контролируя каждый крохотный кусочек информации, стараясь не пропустить Момента. Того самого Момента, когда мир поворачивается к нам как пирог — изюмным бочком, сладкой ягодкой, вставляя в нашу Судьбу свои чудесные чудеса, и Его Величество Случай сводит воедино кучу обстоятельств, субъектов и объектов, и — жизнь удалась!
Она прислушивалась и приглядывалась уже несколько дней, и так устала от напряжения, что чуть не расплакалась, когда неожиданно раздался дверной звонок, и она, открыв дверь, обнаружила пришельца — нелепого странного дядечку с потертым допотопным портфелем в руках. Дядечка держал в руках квитанцию и вопросительно смотрел на Мишапочку.
Она убрала с лица разочарование и поинтересовалась хмуро:
— Вам кого?
— Нам никого. Мы от Нифонтова. Прорабы мы. Пришли обмерять вашу студию.
И дядечка шагнул в дом. Первым делом он начал пристраивать свой портфель, и выбрал для него место на шкафу. (Только для самой Мишапочки территория на шкафу была недосягаема в силу невысокого роста — все гости мужеского пола и более рослые подруги постоянно складывали там шляпы, перчатки, пакеты и шарфы.)
— У вас тут тапочки лежат! — удивился дядечка, прилаживая на край портфель. Потом он, несмотря на протесты Мишапочки, аккуратно расшнуровал ботинки, хотел было взять тапки, но не посмел, цапнул свой портфель со шкафа и прошел в комнату в одних носках. Пристроился за столом, вытащил из портфеля кучу бумаг и складной метр и представился:
— Уфимцев Николай. Прораб. Я сейчас с вами условия подпишу, и размерчики сниму. Ознакомьтесь пока с условиями, — он протянул Мишапочке несколько листков, собранных скрепкой.
«Посадил дед скрепку. Выросла скрепка болшая-преболшая, совсем болшебная», — подумала Мишапочка ехидным внутренним голосом, грустя от одного вида канцелярии, которую не любила и не понимала никогда. Она просматривала текст, и отчаяние захлестывало ее — сказка рушилась на глазах: для съемочной группы на время работ необходимо было предоставить отдельное помещение, типа офиса-комнаты отдыха, а у Мишапочки была однокомнатная квартира. Стена между кухней и комнатой была снесена для простору, и кухня условная — готовила хозяйка крайне редко. Отдельным помещением могла быть только ванная, но она вряд ли бы устроила съемочную группу.
Дядечка тем временем перемещался по студии по неведомой траектории, щелкая метром и что-то бормоча. Свои бормотания он время от времени записывал в полосатую ведомость. Мишапочка упавшим голосом произнесла:
— Все бессмысленно. У меня нет второй комнаты, а без нее не получится съемка.
— Конечно не получится. Но это не моя забота, — равнодушно произнес дядечка, — мое дело — промеры и договорчик подписать, что вы с нашими условиями ознакомлены. Вы видели там пунктик есть, что вам на время работ доступ на объект закрыт будет? — дядечка в каком-то углу нашел веточку от веника и крутил ее в пальцах.
Она отмахнулась — какие еще работы, если ее жилищные условия не отвечают требованиям?
Дядечка пожал плечами, сложил свой метр, запрятал его в бархатный истертый чехольчик, присовокупив к нему зачем-то найденный у Мишапочки обломок веника, и подписал каракулькой бумагу.
— Распишитесь вот здесь, — он ткнул пальцем в свободную графу, следующую после слов: «с условиями ознакомлен».
Она хотела отказаться, но передумала отчего-то — и поставила росчерк. И обомлела. Дядечкина каракулька оказалась четкой подписью: «Нуф».
— Нуф-Нуф? — спросила она и покраснела.
— Ага, — улыбнулся неожиданно широко и приветливо дядечка, — так меня и кличут с чуть не с детства — подпись такая. Да вот и в строители, пожалуй, из-за сказочки этой подался, про трех поросят. Родители-то мои мечтали, что я по партийной линии продвинусь, а я вот куда…
— Большевик? — Мишапочка опять покраснела и подумала, что дядечке непросто, наверное, с ней общаться, но он снова улыбнулся:
— Да-да, именно в большевики готовили меня предки. Но я на стройку укатился колобком — от дедушки, от бабушки…
Он обулся, нежно прижал к себе портфель, помахал ручкой и вышел.
Мишапочка бросилась к компьютеру — в документах еще не удаленная валялась сказка, и она быстро открыла нужную страницу Так и есть: «…Нуф-Нуф невдалеке тоже строил себе домик. Он старался скорее покончить с этим скучным и неинтересным делом. Сначала, так же как и брат, он хотел построить себе дом из соломы. Но потом решил, что в таком доме зимой будет очень холодно. Дом будет прочнее и теплее, если его построить из веток и тонких прутьев. Так он и сделал. Он вбил в землю колья, переплел их прутьями…»