– Конечно, – говорит Маша. – А как же! Мама, если будет шкафчик, то нужны плечики. Ты это понимаешь?
– Хорошо.
Алена уже совершенно не рада тому, как складывается этот разговор, потому что догадывается о продолжении. Но она все еще думает, что ванночки в нашей квартире может и не быть, надо только очень постараться.
– Мама, мы купим одежду для плечиков? – спрашивает Маша.
– Купим, – говорит Алена убитым голосом. – Но больше ничего не купим.
– А замок? – вступает в разговор Ваня.
Он смотрит на меня. Предупреждая пронзительный взгляд Алены, я успеваю ответить, что купим. Тогда Алена решает, видимо, довести всю эту ситуацию до полного абсурда.
– Дети, а вам какой замок нужен: с принцем и принцессой или где живет среднестатистическая семья с папой, мамой и детьми? Или лучше оба?
Это уже похоже на истерику, но дети не успевают ответить. Стиральная машина вдруг начинает сигнализировать о том, что она сделала свое дело.
– Ваня, выключи, пожалуйста, машинку, – говорит Алена.
Она его приучает следить за домом. Он и в самом деле умеет выключать стиральную машинку. Это мне не нравится, потому что он в результате научился и включать ее. Но сейчас Алена просит Ваню выключить машинку еще и для того, конечно, чтобы отвлечь его от мыслей про замки, на которые сама, впрочем, и навела. Этот замок Маше подарила одна ее подружка. Замок произвел на моих детей сильное впечатление. Но оказалось, что и на подружку тоже. Как-то, приехав к нам в гости, она увидела свой замок на самом почетном месте (в центре двухместной палатки в детской комнате, рядом с постелью Кати) и недвусмысленно попросила вернуть ей замок. Мои дети безропотно согласились. Я удивился даже. Я не предполагал тогда, что в этих головах созрел адский план по замене одного замка на другой. А теперь у них появился шанс вообще удвоить этот результат.
Так вот, Алена просила Ваню выключить машинку.
Но и Ваня понимал, что это не тот случай, когда следует безоговорочно принимать условия игры. На кону были два выдающихся произведения архитектуры.
– Нет, – твердо сказал он. – Не пойду.
– Ваня, будь другом! – холодно сказала Алена.
– Мам! Ну нет! – Ваня не хотел ссориться из-за такого пустяка.
Но из-за двух пустяков он готов был поссориться.
– Ты же был моим помощником! – в сердцах сказала Алена.
– Нет, мама, я только твой сын, – твердо сказал Ваня. Я решил покончить со всем этим и произнес:
– Так, вам сколько, в конце концов, замков от Деда Мороза нужно: один или два?
– Два, – недоуменно посмотрела на меня Маша. Вопрос и правда был дурацкий.
– И холодильник для Кати, – невозмутимо продолжила Маша.
– Но без ванночки, – прошептала Алена.
– Почему? – удивилась Маша. – Папа! В холодильнике должен быть мороз и холодные бутылочки, из которых я не разрешу Кате пить, а буду пить сама.
Алена посмотрела на меня. Я пожал плечами. Ну и что с того, что я и в самом деле так делаю? Лучше, что ли, давать ей холодную коку-колу из холодильника?
– Вряд ли Дед Мороз найдет холодильник со льдом, – с сомнением сказала Алена.
– Дед Мороз не найдет лед?! – насмешливо переспросила Маша.
– А один замок зеленый будет? – уточнил Ваня.
– А на плечиках какая одежда будет висеть? – спросила Маша.
– И «Скорую помощь» надо просить, – озабоченно сказал Ваня. – И два сиреневых пистолета.
– Может, лучше желтых? – с издевкой спросил я.
– И один желтый, – кивнул Ваня.
– И ванночку! Ван-ноч-ку пусть не забудет Дед Мороз! – крикнула Маша.
Мне хотелось плакать. Да нет, от счастья.
Маше и Ване понравилась идея встретить Новый год в ресторане. Им был обещан Дед Мороз и Снегурочка, мне – ансамбль Boney-М. Своими глазами увидеть Вопеу-М – это, наверное, было мое единственное неутоленное новогоднее желание. Я не мог утолить его еще с тех пор, когда смотрел по телевизору, вернувшись со школьной дискотеки, программу «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». И вот случай наконец представился.
Со Снегурочкой будут проблемы. Я понял это в ту секунду, когда переступил порог ресторана. В Снегурочку вырядился какой-то бесшабашный и бессовестный транссексуал. Наряд Снегурочки нужен ему был только для того, чтобы подчеркнуть свою транссексуальность. Он не то чтобы хотел быть похожим на Снегурочку. Он хотел быть похожим на гомосексуалиста, сделавшего операцию по изменению пола и пришедшего на Новый год в ресторан в наряде Снегурочки. Для него-то это уж точно был праздник. И этот варвар встречал моих детей на пороге ресторана. Увы, ничего уже нельзя было изменить. Я не мог развернуться и уйти. Я мог, да. Вот, допустим, так: я развернулся и ушел, закрыв глаза детей руками, и мы встретили Новый год в кругу семьи. Но я остался.
Странно, что в глазах моих детей не отразилась боль при виде этой Снегурочки – оттого, что сказка стала такой мерзкой былью. Я-то думал, что такие Снегурочки имеют право выходить только к шесту в клубе «Красная шапочка».
– Папа, смотри, – обрадованно сказала Маша, – Снегурка!
Это чудовище довольно улыбнулось ей.
Эта красавица застенчиво улыбнулась в ответ.
Я вдруг понял, что Снегурка могла быть даже с усами и бородой. Главное для детей, чтобы на ней было голубое или белое пальтишко, отороченное мехом, белые сапожки с мехом и такая же шапочка с таким же мехом. Сказка для них в тысячу раз главнее, чем населенная разнообразными подонками жизнь, которой они, слава богу, пока и не знают. А сказки – наизусть.
Снегурка хотела отвести Машу за стол. Я поспешно сам схватил ее за руку.
Ваня тоже чрезвычайно благосклонно отнесся к из-вращенке.
– А где у них подарки? – спросил он, кивнув на Снегурочку и Деда Мороза.
– Прячут пока, – осторожно ответил я ему.
Насчет подарков у нас были, разумеется, собственные идеи. Дома под елкой уже лежали все предметы, перечисленные в, можно сказать, многочисленных письмах к Деду Морозу: ванночка для бэби-берна, шкафчик для бэби-берна, плечики для шкафчика, одежда для плечиков; бинокль с профессиональным разрешением, карета «Скорой помощи» – едва ли не в натуральную величину. Я могу даже сказать, что мои дети перед Новым годом состояли в переписке с Дедом Морозом. В ответ на их письма он им тоже один раз написал, частично забраковав их выбор. Дети были неприятно удивлены, что он не одобряет водяной пистолет и живую обезьянку.
Наши места были на втором этаже заведения. Не успев сесть за стол, Ваня, впрочем, все-таки получил подарок. Его дружок Саша подарил ему ангелочка, набитого ватой, с крылышками. Ваня обомлел. Он рассматривал ангелочка, и в глазах его я увидел настоящее потрясение. Я понял, что он полюбил ангелочка больше, чем мог бы полюбить даже водяной пистолет. Ваня о чем-то разговаривал с ангелочком, что-то спрашивал у него, о чем-то шептался. Это было поразительно. До сих пор с таким священным трепетом относился только к пожарным машинам.