– Да.
– И вам же с ней эта няня не нравится. – Да.
Она не видела тут никакого противоречия.
– А знаешь, почему? – спросил я. – Просто это я нашел эту няню. А не мама.
Трудно сказать, почему я вдруг решил пожертвовать собой в этой деликатной ситуации. Вообще-то мне это несвойственно.
– Нет, папа, – уверенно сказала Маша. – Ты не мог найти такую плохую няню.
Она, таким образом, не приняла жертву. Принесли пирожные и кофе.
– А чек? – спросила Маша.
– Минуточку, – смутилась официантка.
– Опять начинается? – нахмурилась Маша.
Она спросила точно так же, как спрашивает мама, когда укладывает ее спать, а Маша не хочет.
– Извините, пожалуйста, – пробормотала официантка. – У вас скидка?
Она была уверена, видимо, по Машиному поведению, что она ходит сюда каждый день – специально, чтобы портить людям нервы.
– У нас нет скидки, – ответил я.
Официантка приободрилась и с достоинством отступила.
– Маша, – сказал я, – давай теперь поговорим о твоих делах.
– Давай, – легко согласилась она.
– Я про Дениса. Говорят, он тебе уже не муж?
– Нет, – серьезно сказала Маша. – Он же у меня игрушки отнимает. Ты мой муж.
– Ну нет. Я же отец твой.
– Ну и что?
И в самом деле: ну и что?
– Ну, я мамин муж.
– Да я знаю, – успокоила меня дочь. – Жалко.
Хорошо, вырастив дочь, ходить с ней в кафе-кондитерскую, чтобы с таким успехом решать проблемы бытия.
– Пойдем, папа, – сказала Маша. – Нам пора.
– А пирожные как же?
– А я их птичкам отдам. Им нужнее. Интересно, от кого она эту фразу услышала. От меня она такого услышать не могла.
Время от времени мы с Машей, конечно, ходим в гости. Это я так обреченно написал, а ей вообще-то нравится.
– Папа, – говорит неделю назад Маша, поглядев в окно. – Мне надоела эта зима. Давай что-нибудь придумаем.
За окном зеленые листья и дождь, но, по сути, она абсолютно права. Происходящее этим маем ставит просто в тупик.
– И что ты предлагаешь? – спрашиваю я рассеянно. И тут же понимаю, что допустил ошибку и что она может ею воспользоваться. Например, она может попросить чупа-чупс, этот проклятый леденец на палочке. А она уже все утро и так грызла эти леденцы.
Я и так у нее из отца превратился в человека, который, придя с работы, может принести чупа-чупс, но может и забыть. И время от времени он, от которого и так-то довольно мало толку, забывает. А иногда приносит, но потом и об этом забывает и думает, что в карманах у него ничего нет. И тогда приходится прямо на нем самой выворачивать все его карманы, пока не найдешь в них то, что нужно.
Однажды Маша, когда была в хорошем расположении духа, постаралась объяснить мне что-то важное насчет чупа-чупса.
– Понимаешь, папа, – сказала она, – если человек хочет чупа-чупс, то надо принести ему чупа-чупс.
И она с неким сомнением поглядела на меня: понял ли я хоть что-то?
И вот, значит, я соображаю, что когда я спрашиваю ее, какие у нее предложения, то она может тут использовать мои слова против меня. Но она и сама как-то рассеянна и пропускает этот пас.
– Не знаю, – говорит она со вздохом, – может, в гости надо сходить.
И вот мы пришли в гости к мальчику Теме. Это воспитанный мальчик, который знает, как вести себя, когда к нему приходят гости. Начать с того, что он почти вдвое старше Маши. Тема усаживает Машу на белый пушистый ковер и дает ей пару игрушек из своего детства: мяч и пирамиду. Он понимает, что, если дать одну игрушку, девочка может заскучать, а если три, то слишком расшалится. Ни то ни другое не входит в правила приема гостей. Да, Тема хорошо знает, как занять ребенка.
Маша с некоторым опасением осматривается вокруг. Может показаться, что ей тут неуютно. На самом деле она смотрит, далеко ли родители. Потому что есть ведь несколько моделей поведения: с родителями, без родителей, а также с родителями, которые где-то рядом. В каждом случае есть смысл вести себя по-разному.
Родители где-то рядом. Маша садится на ковер и начинает лениво перекатывать мяч. Тема учит ее перекатывать мяч как надо. Маша вздыхает. Тогда он дает ей в руки пирамиду, показывает, как в нее играть. Маша берет ее в руки и внимательно смотрит на Тему. В этот момент я вхожу в комнату и понимаю, что мальчик прямо сейчас может получить этой пирамидой по голове.
– Папа, – Маша обрадована, – знаешь, о чем я сейчас думала?
Мне кажется, я знаю. Конечно, про чупа-чупс. Но я не дурак говорить ей об этом.
– Я думала, что мы зайчики, а мама-зайчиха умерла, а папа все на работе и на работе.
Ну, думаю, теперь, после такого предисловия, она точно попросит чупа-чупс. Она запугала меня этим чупа-чупсом очень сильно. Это одна из главных моих фобий. Но ничего подобного, не попросила.
– Мне душно и скучно, – говорит Маша.
– Я веселый мальчик, – не согласен Тема. – И мы можем открыть окно.
– Не надо. Лучше я разденусь.
И она быстро раздевается до трусиков. Тема смотрит на нее с испугом. А она не может скрыть торжествующей улыбки. Ну и кто к кому пришел в гости? Вот какая мысль, мне кажется, владеет ею.
И в этот момент я понимаю, что я ее на самом деле сейчас совершенно не интересую. Я бы не сказал, что так уж приятно. Но, в конце концов, когда-то, говорю я себе, это должно было произойти. Зато чупа-чупс не попросит.
– Маша, – говорю я, расслабившись, – не скучай. У Темы есть и другие игрушки. Он сейчас тебе еще что-нибудь принесет.
– Есть, – говорит Тема и приносит пистолет. Маша хватает его, наставляет его на меня и кричит:
– Папа! Где мой чупа-чупс?!
Трехлетняя Маша (на самом деле, если задуматься, ей уже три с половиной скоро будет) уже давно просится на море. Из-за этого с ней бывает трудно. Мысль о море не оставляет ее практически ни на минуту.
На море она была первый раз в жизни в прошлом году. Тогда она обнаружила, что у моря нет берега, и была страшно расстроена. Я объяснял ей, что этим море и отличается от реки, но она ничего не хотела слышать. Отдых стал ей не мил. Она переживала молча, в одиночку. Это тоже было впервые в ее жизни, и я от этого страдал не меньше, чем она, пока не догадался свозить ее на один остров, с которого хорошо просматривался берег, где мы жили, и таким образом вышло, что у моря все-таки два берега.