Должно быть, он доводился генералу отцом, старый Монте-Дюрон. Тогда становится понятной фраза: «Вы настоящий Монте-Кристо».

– А теперь, – сказал Альфонс Ничейный, – мы разыграем здесь эту давнюю историю. И когда господин генерал вырвется отсюда на свободу, он сможет сказать, что возвратился с того света, из савана, подобно Монте-Кристо, и покарает своих обидчиков.

Спятил, что ли, наш Ничейный? Разыграть давнюю «историю»… А генерал, вишь ли, вернется с того света в саване!.. Неужто он и впрямь собирается зашить генерала в мешок? Да ведь если бросить старика в реку, его мигом сожрут крокодилы! Чушь несусветная!..

Меня так и подмывало расспросить подробности про Монте-Дюрона-старшего, но я постеснялся. Приятно ли генералу вспоминать, что папаша его был каторжником? Лучше уж замнем для ясности.

Но эта комбинация с мешком не выходила у меня из головы. И Чурбану Хопкинсу, очевидно, какая-то мысль не давала покоя. Наконец он подошел ко мне.

– По-твоему, удачная это затея бросить старика в реку? – шепотом спросил он.

– Совсем рехнулся Ничейный! Ума не приложу, зачем ему понадобилось менять наш первоначальный план. Ведь мы собирались дать деру на плоту, а генерала оставить здесь с Потрэном!

– Вот и я тоже так думаю. Бросить старика в реку… И далеко ли он, спрашивается, уплывет?

– Уж я молчу про крокодилов…

– Мне кажется, – откликнулся сидевший рядом с нами Левин, – я разгадал их замысел. Генерал наверняка тяжело болен, а они не хотят, чтобы он мучился, вот и наплели ему всяких небылиц. Зашьют его в мешок и безболезненно переправят на тот свет.

Его догадка звучала убедительно.

– Ах, пропади ты пропадом! – сердито воскликнул Потрэн, стоя у окна. – Какого черта ему здесь надо было?

Мы тоже выглянули в окно и увидели удалявшуюся от острова лодку, в которой вроде бы сидел щуплый капрал.

– Если он подслушивал, нам крышка, – сказал Альфонс Ничейный.

– По-моему, он просто привез еду, – заметил генерал.

Действительно, у порога лежал узелок с провизией. Мы облегченно вздохнули и занялись последними приготовлениями к побегу.

Между тем надвигались сумерки. Пора было разбирать заднюю стену хижины – плот можно было спустить на воду только в этом месте. Альфонс Ничейный приналег было плечом, однако не успел выломать стену, как распахнулась входная дверь, и в хижину под водительством Одноглазого ворвался отряд солдат, набросившихся на нас. Вряд ли стоит говорить, что мы оказали достойный отпор. Потрэна вывели из строя ударом приставной лестницы по голове. Ухватив двоих нападающих, Хопкинс воспользовался ими как тараном и уложил восьмерых атакующих, а сам продолжал отбиваться всем, что попадалось под руку. Мне в качестве оружия досталась скамейка, зато Альфонс вышиб-таки заднюю стенку хижины и орудовал ею… Однако наши усилия оказались тщетными: силы были слишком неравны, солдаты лезли в дверь, напирали, и несть им числа. Ивонна с воплями билась в руках Одноглазого, но где ей было с ним совладать… Вскоре и она лежала на полу, связанная и обездвиженная.

Тогда на поле боя появились победители: капитан с главным инженером, щуплый капрал и… Турецкий Султан!

– Пташкам вздумалось упорхнуть? – глумился над нами предатель. – А я еще им помогай! Ну нет, не на таковского напали!.. Господин капитан, у генерала в кармане запечатанное письмо, которое эти авантюристы должны были вывезти отсюда… – С этими словами он собственноручно вытащил из кармана генерала конверт и передал капитану.

…Я счастлив был бы отдать жизнь за одну лишь возможность схватить Турецкого Султана за глотку под выпирающим кадыком и сдавить ее намертво.

5

– Давно говорю: перестрелять их всех, как бешеных псов! – талдычил свое Одноглазый.

– Здесь мне решать, понял? – негромко процедил капитан, смерив своего подручного ледяным взглядом.

Одноглазый сразу же заткнулся. Капитан, на вид кроткий да любезный, видать, сумел себя поставить.

– Вчера мне опять удалось их подловить! – гнусно заржал Султан. – Ничего не стоило скормить им наживку, будто бы я на их стороне, а все остальное – просто так, для видимости. Ну, они и попались на крючок, выложили свои планы про побег и доставку письма.

Я чуть не лопнул от злости!

– Прежде всего мне хотелось бы ознакомиться с письмом! – явно занервничав, сказал капитан. Он вскрыл конверт и пробежал глазами написанное, после чего презрительно усмехнулся.

– Надеялись, господин генерал, что это может мне повредить? Признаться, я считал вас более опасным противником. Даже если бы ваше послание прочли те, кому оно предназначалось, вы все равно не достигли бы своей цели. В принципе следовало бы убрать вас одного и замести кое-какие следы. Нет, расстреливать я никого из вас не стану, казней здесь не существует. Достаточно будет уничтожить этот плот, еще с десяток целых досок вам не сыскать, даже если вы разберете всю хижину.

На наших глазах четверо солдат подхватили плот и сбросили его в реку. Тем самым все пути бегства из Игори были для нас отрезаны, и сделал это не кто иной, как Турецкий Султан!

Только бы привел Господь поквитаться с подлым изменником!

– Пошли! – скомандовал капитан Одноглазому. – Выгрузка материалов не терпит промедлений.

– Я покамест постерегу их, господин капитан! – заверил начальство Турецкий Султан. – Теперь для меня это вопрос жизни и смерти, ведь стоит кому-нибудь из этой троицы вырваться на свободу, и мне кранты. Вот этот зверюга вчера набросился на меня… Ну да не беда, он у меня получит сторицей!

У Султана не только рука, но и нога тяжелая: от его удара у меня аж в голове загудело. Капитан оттащил истязателя.

– Жестоких методов я не одобряю! Побудьте с ними, Буланже. Как только с разгрузкой будет покончено, я пришлю вооруженную стражу. Отныне они ни на минуту не останутся без присмотра.

– Мы еще с ними намаемся… – недовольно пробурчал Одноглазый.

– Всё-то вам мерещатся ужасы! – отмахнулся капитан.

Султан достал свою пушку.

– Буду ждать вас с пистолетом на изготовку. Эти опасны даже в связанном виде.

Капитан и Одноглазый убрались вместе с солдатами. Через распахнутую дверь мы видели, как они поспешно рассаживаются в лодке.

– Ну как самочувствие, братва? – задиристо обратился к нам Султан.

Я бессильно барахтался, пытаясь освободиться, но веревки только сильнее врезались в тело.

– Господи, хоть бы сбросить их на минуту!

– Чего ж ты раньше-то не сказал? – Удивился Султан. Отложив пистолет, он подошел ко мне и перерезал путы.

Вы что-нибудь поняли? Я тоже нет. Но и вникать не стал. Вскочил на ноги и – к нему!

– А теперь… теперь… – Меня душила ненависть.