Председательствующий торопливо перелистал материалы дела.
– Вот один из протоколов:
«В первом радиосообщении экспедиции, принятом прежним радистом (еще до убийства оного), содержится упоминание о некоем Фолтере, который по поручению вождя туземцев Мимбини отправился навстречу белым. Сам Фолтер утверждает, что он англичанин, среди туземцев фонги находится в качестве наблюдателя и состоит с вождем в дружеских отношениях». Этот факт был подтвержден: и капитаном Ламетром.
Обвиняемый поднялся со скамьи подсудимых и неуверенно заговорил:
– Да, но… по-моему, здесь что-то не… – Выражение лица его было странным.
– Так звучал текст сообщения? – спросил председательствующий, энергично постукивая ручкой по столу.
– Так. И меня попросили проверить данные.
– Вы проверили?
– Нет. В день прибытия в Оран я был арестован.
– Можете сесть.
– Но позвольте…
– Вам слова не давали! – И, обращаясь к свидетелю: – Что вы на это скажете?
– Скажу, что я выдавал себя за Фолтера… А признаться побоялся… как бы не попасть под подозрение…
– Вы были наблюдателем от англичан?
– Нет.
– Однако же отправились навстречу экспедиции?
– Да.
– И присоединились к экспедиции?
– Мимбини послал меня… Мы с ним занимались торговлишкой…
– Ах, какая жалость, что память отшибло! – в сердцах воскликнул «капитан». – Фолтер, Фолтер… Вроде бы мы стояли вместе с ним где-то… Пальмы… рядом палатка и какие-то провода…
– Знаете ли вы господина капитана? – задал вопрос председатель.
– Знаю…
– Находились вы вместе с ним где-то на лесной поляне?
– Да… Господин капитан по-доброму относился ко мне… Я пел ему английские боевые песни и шлягеры…
– Ваше настоящее имя?
– Квасич.
Дрожа от волнения, «капитан Мандлер» выступил вперед. Все сидели, затаив дыхание. Напряжение в зале достигло предела. Лишь обвиняемый вел себя беспокойно, так что председательствующий даже вынужден был призвать его к порядку.
– Чего только я не пел!.. – бессвязно лепетал Квасич. – Даже вот эту песенку: «Беби, беби, ай лав ю»…
И тут свершился драматический поворот!
– Мерзавец! – вскричал «капитан» и набросился на свидетеля. Одной рукой схватил его за горло, другой врезал в лицо с такой силой, что у Квасича кости захрустели.
Четверым стражам порядка едва удалось сдержать разбушевавшегося «капитана». Шум, суматоха поднялись несусветные. Председательствующий стучал по столу, надрывался, пытаясь утихомирить публику. Однако перекрыть шум удалось лишь адвокату:
– Обращаюсь к председателю с просьбой не прерывать заседание! К свидетелю вернулась память!
Наступила тишина, и адвокат продолжил:
– Человек после тяжелого ранения, судя по всему, вспомнил происшедшее. Необходимо воспользоваться случаем!
– Постарайтесь держать себя в руках! – доброжелательно обратился председатель к «Мандлеру». – Вам удалось что-то вспомнить?
– Да-да! – взволнованно отозвался тот. – Радиопередатчик находился в моей палатке. Этот человек горланил свои песни, когда в палатку зашел… мой друг… как его?…
– Пивброк, – подсказал председательствующий.
– Верно! Пивброк! – обрадовался «капитан». – И попросил передать сообщение на крейсер. Положение было аховое – мы заблудились в джунглях…
– А вы что ответили?
– Выше голову, рано унывать!.. А потом, когда Пивброк ушел и мы остались вдвоем, я… занялся передатчиком, а этот… тип… ударил меня по голове… – От возбуждения голос его прерывался, он судорожно хватал воздух.
– Федор Квасич! Можете что-то возразить?
– Какие уж тут возражения!.. – обреченно махнул рукой доктор. – Признаюсь во всем. Капитан Ламетр не виновен.
– Позвольте!.. – нервно вскочил обвиняемый. – Здесь какое-то не…
– Сядьте и помолчите, покуда я не предоставлю вам слово! – осадил его председательствующий. – Как понять вашу последнюю фразу, Квасич?
– Видите ли, господин председатель… Пока мне казалось, будто я смогу выйти сухим из воды, судьба капитана Ламетра меня не слишком волновала, хотя некоторые угрызения совести я все же испытывал. Теперь же, когда ясно, что наказания не избежать, я считаю своим долгом восстановить поруганную честь безвинного человека.
– Тогда расскажите суду всё как есть. Господин капитан! Вы способны выявить квинтэссенцию происходящего?
– Какую эссенцию? – испугался Хопкинс.
– Я имею в виду – уловить смысл ситуации.
– Прошу прощения… – пробормотал «капитан». – Что взять с человека, которому башку прострелили!..
– Присядьте, если неважно себя чувствуете… А вы, Квасич, выкладывайте все, как на духу!
– В июне я встретил в Гамбии некоего шпиона, агента международного класса…
– Как его звали?
– Мериме… Хотя, возможно, это кличка. Он вручил мне десять тысяч франков и посулил еще сорок, если я выполню его поручение. По его подсказке я отправился к туземцам фонги с легендой, что я, мол, по пути в Гамбию встретил экспедицию. Мериме велел мне подружиться с капитаном, и я постарался войти к нему в доверие. И вот, на поляне, которую называют «Привалом слонов»…
– Привал слонов!.. – воскликнул «капитан», словно в голове у него прояснилось. – Да! То самое место…
– Продолжайте свои показания, Квасич!
Я вошел в палатку, обезвредил капитана, после чего связался по радио с крейсером и передал сообщение от имени капитана Мандлера.
– Какого характера сообщение вы передали?
– В таком духе, что, мол, все в порядке, мы находимся на земле фонги. Однако пребывание крейсера вызывает у туземцев беспокойство, а потому лучше бы кораблю отбыть восвояси.
У обвиняемого от удивления аж челюсть отвисла. Временами казалось даже, будто его душит смех. Спятил он, что ли?
Да и правду сказать, как тут не спятить! Еще немного, и безвинного человека осудили бы на смерть.
– А затем, – продолжил Квасич, – я подал сигнал пистолетным выстрелом, и из зарослей выскочили люди Мериме и он сам. Прежде чем члены экспедиции успели опомниться, всех их схватили и связали.
– Кто же был в подчинении у этого бандита? Европейцы или местные жители?
– Да в основном… чернокожие…
– Из племени фонги?
– Нет… явно другого типа. Их привез Мериме. А уж где он набрал свою шайку, того я не знаю.
– Что произошло после этого?