А я, наивная душа, пытался заставить их озаботиться моей проблемой. Приставал, настаивал. Не понимал:
* НИКТО И НИЧЕГО ДЕЛАТЬ НЕ ХОЧЕТ. И НЕ БУДЕТ.
* И ДУМАТЬ НИ О ЧЕМ НЕ ЖЕЛАЕТ.
* ГЛУПО ПЫТАТЬСЯ КОГО-ТО ХОТЬ В ЧЕМ-ТО ПЕРЕДЕЛАТЬ. ИЗМЕНИТЬ.
Так было и так будет.
— Каков основной закон любой работы? — повторял аркофьев. И отвечал: — ТЕБЕ НАДО — САМ И ДЕЛАЙ!
Из этого и следует исходить во всех ситуациях:
1) НИКОМУ НИЧЕГО НЕ НАДО
2) ТЕБЕ НАДО — ТЫ И СТАРАЙСЯ.
КУДА СТРЕМИТСЯ МИР
И еще он говорил:
— Мир стремится к бездумности. Люди устали. Они столько пережили на протяжении своей истории! И не хотят больше обременять себя размышлениями. ВСЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ — ЛИШНИЕ. Прилагать усилия… Решать проблемы… Не хотят маяться бессонными ночами. Хотят обо всем забыть — и веселиться, получать удовольствия, вкусно есть, сладко спать…
КАПИТАЛ
И он, как никто другой, чувствовал и угадывал эти потребности человека.
— Дураки вкладывают капитал в сейфы и банки, — говорил Маркофьев. — А мой капитал — это люди и хорошие с ними отношения. Я вкладываю свой капитал в приятные ощущения, в подарки, в друзей и дружбу. Мой капитал — это ласковые интонации, бархатные взгляды, незабываемые минуты, которые я дарю всем, всем без исключения…
КТО ПРИГОДИТСЯ?
— Никогда не знаешь, кто пригодится, — задумчиво говорил он. — Даже у самого никчемного и пропащего замухрыжки может оказаться тот самый единственный знакомый, который тебе и нужен…
ЧТО ВЕРНО, ТО ВЕРНО
Что верно, то верно, он жил сердцем, душой, распахнутой навстречу людям. Что бы ни делал — делал ради людей. А я жил ради бумажной диссертации. Корпел над бумажками. Существовал ради мифического будущего, а это никому не нужно. Он — ради настоящего, а это нужно всем. Потому что все живут сейчас, а не потом.
* ШАГАЙТЕ В НОГУ СО ВРЕМЕНЕМ! НЕ ОТСТАВАЙТЕ И НЕ ЗАБЕГАЙТЕ ВПЕРЕД! СОВРЕМЕННИКИ НЕ ПРОСТЯТ ВАМ ИЗМЕНЫ. ЖИВИТЕ РАДИ СОВРЕМЕННИКОВ, ОНИ ВАМ БЛИЖЕ, ЧЕМ ПРЕДКИ И ПОТОМКИ!
КОСТЮМЫ
Какие костюмы он стал себе шить! Добротные, модные, просторные, сразу было видно, что не жалел материала. Иное дело я. И пиджаки у меня были кургузые, и рукава у пиджаков — коротковаты, ощущение было, что скроены из последнего метра ткани.
— Надо тебе приодеться, — внушал мне Маркофьев, вытирая жирные, руки о широкие борта нового пиджака и капая сметаной на новые брюки.
— Зачем? — возражал я. — У меня есть костюм. Причем почти новый.
Маркофьев от души хохотал.
— Как тебе подоходчивей объяснить? Ну, это все равно как если бы ты сказал: у меня есть копейка… Костюмов, как и денег, должно быть много.
И еще он говорил:
— В новом костюме ты встретишься с такими людьми, с какими никогда бы не встретился в старом.
Он меня поучал:
— По-твоему, это расточительство, а по-моему, самая суть жизни. Прелесть бытия — в том, чтобы потратить как можно больше и приобрести как можно дороже. Жить надо красиво.
И он, как всегда, был прав.
ЧТО ВЫ БУДЕТЕ ВСПОМИНАТЬ НА ЗАКАТЕ ДНЕЙ?
Об этом надо задуматься уже в молодости.
ПАРОХОД
На полученные от продажи лицензий за мое изобретение средства Маркофьев приобрел пароход. И теперь субботы и воскресенья, а то и будни сотрудники института с семьями и без могли проводить в путешествиях по воде, набираться сил, крепнуть — и затем воздавать сторицей за проявленную о них заботу: сыпать открытиями и просиживать часами в лабораториях, выкладываться на полную катушку ради достижения новых результатов. И все они, сотрудники института, души в Маркофьеве не чаяли, тянулись к нему, как мотыльки к светящейся лампе. Честью считали побывать на борту парохода и не имевшие отношения к науке известные люди — министры и их заместители, жены и дочери крупных военачальников, а также представители иностранных государств. Больно порой становилось наблюдать за Маркофьевым, едва прибывшим из одного рейса и уже отправлявшимся по новому маршруту. Он ведь, как всегда, отдавался новой идее полностью, целиком, не жалел себя, не щадил других, затрачивался до изнеможения.
Наблюдая за его образом жизни, всякий пришел бы в неистовство и восторг. Впал бы в буйное помешательство. Потому что вообразить такое было нельзя. Представить было немыслимо. Все эти бараньи и телячьи туши, эти головки сыров и свиные окорока, эти копченые осетры и вяленые белуги, которые загружались в трюмы перед отплытием… А ящики вин и минеральных вод, а штабеля хлебных буханок…
* ЖИТЬ НАДО ТАК, ЧТОБЫ И ДРУГИМ ХОТЕЛОСЬ ЖИТЬ ТАК, КАК ТЫ! ХОТЕЛОСЬ БРАТЬ С ТЕБЯ ПРИМЕР!
КАК ЖИЛ Я?
Собираясь в увеселительные заплывы на пароходе, я всегда сомневался: что надеть? Ведь ночью на воде должно быть прохладно. Поэтому следует захватить свитер. Набросить пиджак. Взять теплые вещи.
Лучше бы я заботился о своей прическе и не сутулился, тогда, глядишь, меня затащила бы к себе в каюту какая-нибудь миловидная женщина, и мне бы не пришлось думать о холоде! Мне бы жарко было всю ночь, вот что я вам скажу.
Но моя мысль бежала по другому руслу. Если будет холодно, то как же должны замерзнуть легкомысленные девушки, которые, конечно же, ни о чем не позаботятся заранее? Значит, следует захватал теплые вещи и для них. (А эти женщины и девушки как раз и были заняты тем, что наводили марафет, по их разумению одежды следовало надевать как можно меньше). В результате я отправлялся в плаванье укутанный, будто ехал на Северный полюс, да еще волоча на себе мешок с теплыми вещами для других. Для тех, которые ехали как попрыгуньи-стрекозы — в легких платьях и маечках, намереваясь согреться совсем другими способами. И они выпивали, жарили шашлыки, танцевали под громкую музыку на палубе, а потом исчезали парочками или целыми веселыми компаниями. В то время как я, стоя в одиночестве на корме и набросив поверх свитера тяжелый бушлат, смотрел на звезды.
ЕСЛИ НРАВИТСЯ
Разве это не глупо — думать о других и за других? Не о себе, а о ком-то? Они ведь даже не узнают никогда, что вы о них думали. У них другие проблемы. Но если вам нравится…
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ:
1. Почему надо тратить деньги на покупку парохода, а не транжирить их на ремонт помещения, где протекает научная работа?
ОТВЕТ: Да потому что главное происходит не на работе, а вне ее, и все это прекрасно понимают. Ваше рабочее место, будь оно хоть самым распрекрасным, способно вызвать только изжогу и скуку, и чем оно меньше приспособлено и хуже оборудовано для работы, тем разительнее будет эффект и контраст с пароходной прогулкой.