Цильний Меценат открыл рот, чтобы ответить, но Виспансий Агриппа толкнул свою деревянную тарелку через стол, и она стукнула его знатного товарища в грудь.
– Достаточно, Меценат. Ты слышал, что он сказал, – шикнул на него Агриппа.
Цильний кивнул, потирая виски: вино не избавило его от боли.
– У меня нет выбора, – продолжил Октавиан, обращаясь уже ко всем, – кроме как показать себя идеалом римского человеколюбия и дисциплины. Я соглашусь подчиняться Гирцию и Пансе, потому что это соответствует моим планам. Нам следует ожидать, что нас первыми пошлют в бой или найдут другой способ проверить нашу верность. Они же не дураки. Если мы хотим пережить грядущий год, нам надо быть умнее и быстрее, чем римские консулы.
Гирций и Панса ехали на ухоженных жеребцах в третьей линии своих новых легионов. Оба мужчины находились в прекрасной физической форме и не менее прекрасном расположении духа и легкой рысцой продвигались по широкой, вымощенной камнем Кассиевой дороге. Авл Гирций оглядел легионеров, вспоминая прошлые кампании и не находя никаких недостатков в людях, которыми ему выпало командовать в этой. Их надежность и уверенность в себе помогали быстро забыть хаос, среди которого им пришлось пребывать в Риме. В дороге не возникало ни споров, ни мятежей. Они с Вибием Пансой действовали заодно, радуясь, что ошибки Марка Антония позволили им получить самые высокие должности в Риме на шесть месяцев раньше срока. Оба теперь понимали, что этого человека следовало без лишнего шума убить в мартовские иды, но не имело смысла сожалеть, что этого не произошло. Понимали Гирций и Панса и другое: если бы не удавшееся покушение на Цезаря, быть им марионеточными консулами при Отце Рима, способными лишь плясать под его дудку. А тут они командовали легионами. Немногим выпадала такая удача.
– Ты действительно думаешь, что он будет выполнять наши приказы? – неожиданно спросил старый консул. Гирцию не пришлось спрашивать, о ком речь. Об этом человеке после отъезда из Рима они так или иначе говорили каждый день.
– Это идеальное решение, Панса, – ответил он. – Октавиан еще очень молод. Он замахнулся на слишком большое и обжег пальцы. И теперь хочет одного: сохранить достоинство. – Консул похлопал рукой по седельной сумке, в которой лежали приказы Сената. – Ранг пропретора дает ему признание, но, как ты обратил внимание, наместник он теперь чисто номинальный, без провинции, отданной в управление. Хороший подарок и почетный, и не стоящий нам ни гроша! – Гирций скромно улыбнулся, надеясь, что коллега вспомнит, кто внес такое предложение. – Он слишком молод, Панса, и слишком неопытен, чтобы править Римом. Нелепое фиаско на Форуме тому свидетельство. Думаю, из благодарности он бросится нам на шею, но, если этого и не произойдет, у нас есть и ранг, и люди, чтобы добиться исполнения воли Сената. Его солдаты – не фанатики, помни об этом, несмотря на их разговоры о новом Цезаре. Они не собирались умирать за него, когда стало известно, что Марк Антоний возвращается в Рим. Отнюдь! Они предпочли уйти в другом направлении. Легионеры – люди практичные, Панса… как и я.
Арреций медленно вырастал впереди. Расположенный на Кассиевой дороге город процветал благодаря легкости подвоза товаров и путешественникам из других регионов. Ни Гирций, ни Панса не знали эту территорию, но их всадники-экстраординарии давно умчались вперед, чтобы обследовать ее и вернуться с полученными сведениями. Еще до того, как солнце коснулось западных холмов, посланники подъехали в сопровождении незнакомцев, которые искали консулов и представились им со всеми положенными формальностями. Авл Гирций принял заверения в радушном приеме и безопасном передвижении, как будто и не ожидал ничего другого, но не устоял перед тем, чтобы бросить самодовольный взгляд на второго консула.
– На ночь останавливаться еще рано, – заметил он. – Я бы предпочел привести легионы в Арреций и убедиться, что приказы Сената исполняются должным образом… ты понимаешь.
Вибий Панса тут же кивнул, радуясь возвращению к цивилизации. Гирцию ночевки в полевых условиях шли только на пользу, но у Пансы в его шестьдесят по утрам ломило кости.
Легионы не останавливались, пока консулы общались с гонцами: они маршировали в полном соответствии с полученным приказом. Для них не имело значения, где ночевать, в палатках у дороги или в палатках в римском городе. При любом раскладе день для простых солдат заканчивался в палатке.
Передвижение такого количества людей требовало высокого уровня мастерства, и оба консула радовались, что их подчиненные достаточно вышколены, чтобы справляться с этой задачей. За тысячу шагов от защищенного стеной города их встретили десяток экстраординариев и три трибуна Октавиана, которые показали места для ночевки, где они не добавляли проблем легионам, уже расположившимся около Арреция. Конечно, лучшие площадки уже заняли, но Гирция и Пансу это не волновало. Они приняли приглашение Цезаря встретиться с ним в доме, расположенном вне городских стен. Консулов сопровождали ликторы и личная охрана, так что их кавалькада впечатляла. Им обещали радушный прием, и Авл Гирций не ожидал предательства, но все-таки взял с собой достаточно людей, чтобы при необходимости вырваться из ловушки. В любом случае, его новый статус требовал внушительной свиты, и ему нравились сурового вида ликторы, которые с готовностью наказали бы любого, кто позволил себе оскорбить его достоинство.
Поместье оказалось небольшим в сравнении с теми, что находились в окрестностях Рима, но Гирций отметил вкус и богатство того, кто потратился на его создание. К главному дому вели открытые ворота и широкий двор, где уже собрались слуги, чтобы забрать лошадей. Консул посмотрел на крыльцо с колоннами и увидел ждущего там Октавиана. Не без раздражения он отметил, что молодой человек красив, широкоплеч, а его длинные светлые волосы перевязаны кожаной ленточкой. Они впервые встретились вне Рима, и наблюдающие за римскими консулами серые глаза нового Юлия Цезаря светились уверенностью.
Гирций и Панса поднялись по ступеням вместе. Вечер выдался теплым, в воздухе пахло свежим сеном. Авл Гирций глубоко вдохнул, чувствуя, как уходит напряжение.
– Прекрасный дом, Цезарь. Он твой? – спросил Гирций.
– Он принадлежит моему другу, консул, – ответил Октавиан. – Сегодня ты с ним встретишься и сможешь сказать об этом, хотя он и так очень им гордится. Вы оба здесь дорогие гости. Клянусь, что в Арреции вам обеспечена надежная защита. В поместье подготовлены комнаты для ваших ликторов и охранников. Пройдемте со мной, стол уже накрыт.
Панса сразу шагнул вперед, услышав о еде. Гирций искоса глянул на него, но не стал возражать, взмахом руки отослав ликторов. Иногда следовало довериться хозяину дома, а постоянная подозрительность оскорбляла всех. Он напомнил себе, что Октавиан мог перебить весь Сенат, но не сделал этого.
Легаты собрались в обеденном зале, чтобы приветствовать римских консулов. Когда гости вошли, все поднялись из-за стола, включая Мецената и Агриппу. Они стояли, как солдаты в присутствии высших офицеров, и Гирций кивнул им, принимая приглашение Октавиана сесть за общий стол. Им с Пансой отвели самые почетные места, и он сел, не теряя времени. Поскольку никто не знал, когда прибудут консулы, на столе стояли холодные блюда, но по пути на север им пришлось довольствоваться едой куда худшего качества.