Он. Почему же маразм не самоликвидировался?
Виталик. Из-за штрейкбрехеров, вроде тебя! Зачем ты снимался в рекламе? Зачем?
Он. Для денег. А если, допустим, все люди в знак протеста не лягут, а запьют?
Виталик. Интересная мысль! Вера, ты нашла себе неглупого парня!
Валентин Борисович. Ерунда! История всех вас обтечет и двинется вперед!
Виталик. А вы уверены, что впереди лучше, чем сзади?
Валентин Борисович. Абсолютно уверен!
Виталик. В таком случае вы раб иллюзии линейного прогресса! Вам приходилось хотя бы листать «Царство количества» Рене Генона?
Валентин Борисович. Приходилось, и заявляю, что вы жертва инволюционного мифа!
Нина. Вы еще подеритесь, горячие интеллектуальные парни! Оба вы ничего в этом не понимаете.
Валентин Борисович и Виталик. Почему?
Нина. Умрете – узнаете.
Виталик(Нине). А вы читали египетскую «Книгу мертвых»?
Нина. Мне без надобности…
Он. Вер, а у тебя умный муж! Такой начитанный…
Ирина Федоровна. Угу, начитанный… Чем больше мужик прочитал книжек, тем меньше у него на сберкнижке денег!
Она. Да, жить стало не на что, и я пошла челночить. Мы с одноклассницей возили в огромных баулах ангорку из Кореи. А мне нельзя было таскать тяжести. Я ждала ребенка…
Виталик. А я конспектировал «Восстание масс» Ортеги-и-Гассета. Читал?
Он. Не довелось.
Виталик. Напрасно! Сокрушительная книга!
Ирина Федоровна. Я стыдила: Верка надрывается, а он раскинулся без пользы… Не мужик, а пролежень!
Она. В общем, ребенка у меня не получилось. Наверное, подняла слишком тяжелый баул. Кро-ови было! На скорой увезли…
Валентин Борисович. Верочка, не нужно рассказывать о своих неудачных беременностях. Мужчина должен думать, что он единственный, даже если из его предшественников набирается футбольная команда.
Она. А я, может, хочу, чтобы он знал про меня все! В жизни любимого не должно быть ничего такого, что нельзя принять или хотя бы понять. Верно?
Нина. Не верно. Ваш учитель прав: любовь – это искусство утаивания.
Он. А что же ты от меня утаивала, Нина?
Виталик(хохотнув). Умрешь – узнаешь!
Нина(с интересом взглянув на Виталика). Вы с юмором, хоть и лежачий!
Маша. А где вы ангоркой торговали?
Она. На стадионе имени Ленина. В Лужниках. Там был огромный рынок. (Дурным голосом.) «А вот ангора прямо из Кореи по цене производителя!»
Виталик. Из-за того, что на всех стадионах устроили базары, у нас теперь нет футбола!
Валентин Борисович. А я-то полагал, у нас не стало футбола из-за того, что все на диванах разлеглись!
Маша. Мы с мамой тоже на этот стадион ходили, когда в Москву из Стерлитамака приезжали. Я первый раз полугодие без двоек закончила, и она мне купила ангоровый комплект: перчаточки, кепочку и шарфик. Бирюзовые. Может, у вас… Но это оказалась поддельная ангорка. Перчатки через неделю продырявились, кепочка вылиняла, а шарфик потерялся…
Нина. Хорошее, Машенька, на стадионах не продается.
Ирина Федоровна. Я дочке говорила: не корми Витальку – сразу вскочит и работать побежит!
Виталик. Мне было, конечно, стыдно перед Веркой! Но встать значило признать свое поражение, признать, что весь этот капиталистический маразм – неизбежное зло.
Валентин Борисович. А где вы видели неизбежное добро? Зло – вот горючее прогресса! Вы читали «Кошмар злого добра»?
Виталик. Бердяева? Еще бы! Зло победить нельзя. Его можно только перележать.
Она. Ну и что ты перележал?
Виталик. Как что? Гайдара перележал! Мавроди перележал. Ельцина перележал! Ходорковского перележал! Сейчас вот Абрамовича долеживаю… (Имена могут варьироваться в зависимости от политической ситуации в центре и на местах. Ю.П.)
Она. Пока я валялась в больнице, моя одноклассница распродала товар, а мне сказала: украли. Я поверила. Подруга все-таки! Теперь-то я понимаю: чтобы по-настоящему узнать человека, надо с ним заняться бизнесом…
Он. Или любовью… (Пытается обнять Веру.)
Она. Погоди! Неужели тебе не интересно?
Он. Мне про тебя все интересно.
Она. Тогда слушай! Я вычитала в газете про платные курсы секретарей-референтов. Отличникам обещали хорошее трудоустройство. И я пошла. Английский-то у меня еще со спецшколы вполне приличный.
Ирина Федоровна. Мы на образование дочки не жалели…
Валентин Борисович. Ничего не жалели!
Она. После курсов мне предложили сразу несколько мест. Сначала я выбрала риэлторскую фирму «Обмен без обмана».
Ирина Федоровна. Ага! «Обман без обмена».
Она. Зарплата хорошая. Но генеральный директор сразу стал приставать…
Маша. А что в этом плохого? Поработал – отдохнул… Кайф!
Она. Я устроилась в офис целительного пророка Григория Комсомольско-на-Амурского. Хорошая организация, познавательная! Одно плохо – зарплату выдавали брошюрками «С Богом по жизни». А мне Виталика надо кормить. Вот тогда я и перешла в фонд «Женщины без границ».
Валентин Борисович. «Женщины без границ»? Ну, как же, знаю! Солидная организация и небедная. Ведь каждая богатая вдова сначала заводит себе молодого любовника, а потом, когда ее бросают, огорчается и начинает спонсировать феминистские организации.
Виталик. А-а-а, и феминизм перележим!
Маша. У, лежачий! Я бы такого сразу бросила!
Нина. А я, наверное, не смогла бы! Жалко все-таки…
Виталик. Благодарю за понимание! Я вижу, у нас много общего.
Нина. Да, пожалуй. В последние годы я тоже веду лежачий образ жизни.
Она. И я не смогла. Мне его было жалко. Все-таки Виталик – отец того, не родившегося ребенка. Да и сам он как маленький…
Ирина Федоровна. Мозгами зятек у нас – дитя, а жрет, как взрослый!
Виталик. Я теперь на самоокупаемости…
Ирина Федоровна. Будет врать-то!
Она. Мама, это правда! К десятилетию нашего брака я подарила Виталику компьютер.