Сад очень изменился.
Ива погнулась. Пагода была уничтожена вышедшим из-под контроля цумистом, который сожрал крышу. Голуби улетели. Мостик сломался. Его модель, наложница Нефритовый Веер, убежала вся в слезах после того как выбралась из декоративного прудика.
А еще кто-то украл его соломенную шляпу.
Поправив то, что осталось от его одеяний, Три Надежные Лягушки постарался взять себя в руки.
Плитка с наброском была, разумеется, раздавлена.
Он вытащил из сумки еще одну и потянулся за палитрой.
Прямо посредине которой красовался отпечаток гигантской подошвы.
Он едва не расплакался. От картины исходили такие хорошие вибрации. Он чувствовал, знал, что эта его картина войдет в историю. А краски? Эти люди вообще представляют себе, сколько в наше время стоит киноварь?
Три Надежные Лягушки вздохнул и покачал головой. Осталась только синяя краска. Ну ничего, он им покажет, что такое настоящий мастер…
Пытаясь не обращать внимания на царящую вокруг разруху, Три Надежные Лягушки сконцентрировался на событиях недавнего прошлого.
«Итак… – думал он. – Нефритовый Веер по мостику убегает от человека, который размахивает руками и кричит: „Прочь с дороги!“, а следом за ним несутся человек с плетью, три стражника, пятеро стиральщиков и борец цумо, который так разогнался, что не может остановиться».
Придется, конечно, немного упростить, но…
Преследователи – не считая цумиста, чье телосложение не позволяло совершать столь сложные маневры, завернули за угол.
– Куда он подевался?
Они находились во дворике, с одной стороны которого стоял свинарник, а с другой располагалась помойка.
Прямо посредине дворика лежала остроконечная шляпа.
Один из стражников схватил за руку товарища, который попытался было сделать шаг вперед.
– Осторожнее, – предостерег он.
– Это же всего лишь шляпа.
– Ага, а остальное где? Не мог же он просто взять и… исчезнуть… превратиться…
Стражники попятились.
– Ты тоже слыхал?
– Говорят, он взмахнул руками, и в стене от такая дырища появилась!
– Это что! А я слышал, прилетел он к нам на невидимом драконе.
– Но что мы скажем лорду Хону?
– Я не хочу, чтобы от меня осталась горстка праха!
– А я не хочу докладывать лорду Хону, что мы его упустили. Хватит бед и без этого. А я только купил себе новый шлем…
– Ну… мы могли бы взять с собой шляпу. Как вещественное доказательство.
– Верная мысль. Возьми ее.
– Я? Почему я? Ты возьми!
– На нее может быть наложено какое-нибудь ужасное заклинание.
– В самом деле? Значит, если я до нее дотронусь, то ничего? Спасибо! Пусть ее возьмет кто-нибудь из этих!
Стиральщики попятились, гункунгская привычка к повиновению испарилась точно утренняя роса. Стражники были не единственными, до кого дошли слухи о Великом Волшебнике.
– Только не мы!
– Получите срочный заказ на стирку носков!
Стражники обернулись. Из свинарника появился какой-то крестьянин. Он тащил мешок, а лицо его было прикрыто широкополой соломенной шляпой.
– Эй, ты!
Человек рухнул на колени и принялся колотить головой о землю.
– Только не убивайте меня! Стражники переглянулись.
– Мы тебя не убьем, – пообещал один из них, – если ты подойдешь к вон той шляпе и поднимешь ее.
– К какой шляпе, о могучий воин?
– Вон к той! И пошевеливайся!
Крестьянин по-крабьи пополз по двору.
– Эта шляпа, о господин?
– Да!
Пальцы крестьянина ощупали плитку двора, наткнулись на потрепанные поля шляпы, и тут… Он издал громкий вопль.
– Твоя жена форменная корова! Мое лицо плавится! Плавится-а-а-а-а-а!
Ринсвинд выждал, пока топот быстро удаляющихся сандалий затихнет, после чего встал, отряхнул шляпу и спрятал в мешок.
Успех операции превзошел все ожидания. Кроме того, он выяснил еще одну очень важную вещь об империи: крестьян тут никто не замечает. Наверное, все дело в одежде. Только самые простые люди одеваются так, а значит, тот, кто так одевайся, – простолюдин. Все очень логично. Тут действует тот же рекламный принцип, что и в случае со шляпой волшебника, только наоборот. Находясь в непосредственной близости от человека в остроконечной шляпе, вы стараетесь не делать никаких резких движений, ведете себя очень вежливо и осторожно. Зато человека в широкополой соломенной шляпе вы зовете исключительно «Эй, ты!» и…
Именно в этот самый момент кто-то сзади крикнул «Эй, ты!» и огрел Ринсвинда палкой по спине.
Затем перед Ринсвиндом возникло рассерженное лицо какого-то слуги. После чего перед Ринсвиндовым носом возник грозящий палец.
– Ты опоздал! Какая нерадивость! Ну-ка, быстро внутрь!
– Но я…
Палка снова опустилась на плечи Ринсвинда. Слуга гневно указал на дверь расположенного в некотором отдалении сарая.
– Дерзость! Позор! Немедленно работать! Мозг Ринсвинда уже приготовил было слова:
«Ага, стало быть, раз у нас есть большая палка, мы думаем, будто мы самый умник-сан? Что ж, а я, так уж вышло, Великий Волшебник, и сейчас мы посмотрим, многого ли ты добьешься со своей большой палкой».
Но где-то на полпути между мозгом и языком эти слова превратились в:
– Слушаюсь и повинуюсь, господин! Уже иду!
В тронном зале осталась только Орда.
– Итак, господа, у нас получилось, – нарушил молчание Профессор Спасли. – Перед вами на тарелочке лежит весь мир.
– Все сокровища, какие мы только пожелаем, – мечтательно добавил Маздам.
– Точно.
– Так чего ж мы тут торчим? – спросил Маздам. – Быстрее за мешками!
– Мешки больше не нужны, – возразил Профессор Спасли. – На этот раз вы будете красть у самих себя. Это целая империя. Ее нельзя запихать в мешок и поделить вечером у костра!
– Может, тогда изнасилуем кого-нибудь?
Профессор Спасли вздохнул.
– Насколько мне известно, императорский гарем насчитывает триста наложниц. Уверен, они с большим удовольствием с вами встретятся, хотя они встретятся с вами с еще большим удовольствием, если вы удосужитесь перед этим снять башмаки.
Лица у стариков озадаченно вытянулись наверное, примерно так выглядела бы рыба, пытающаяся постигнуть концепцию велосипеда.
– Будем брать что полегче, – произнес наконец Малыш Вилли. – Рубины и изумруды, особенно на них надо налегать!