Шесть Благожелательных Ветров торопливо попятился.
– Я… я больше привык подрывать систему изнутри, – забормотал он.
– Твое право, – заключил Коэн и окинул взглядом остальных. – Ни разу еще не принимал участие в официальной войне, – признался он. – Как это делается-то?
– Наверное, противные стороны сначала выстраиваются напротив друг друга, а потом бросаются в атаку, – ответил Профессор Спасли.
– Довольно незатейливо. Ну что ж, пора.
Они зашагали (вернее, зашагали только пятеро, шестой покатился, а седьмой припустил мелкой трусцой Профессора Спасли) по коридору. На некотором расстоянии от них следовал сборщик налогов.
– Профессор Спасли! – громко позвал он. – Ты же знаешь, чем все это кончится. Ты что, совсем потерял разум?
– Да, – откликнулся бывший учитель, – зато нашел кое-что получше.
Он улыбнулся про себя. До сих пор его жизнь была так сложна. Расписания, классные журналы, куча дел, которые надо сделать, и столько всего, что делать было нельзя. А посреди всего этого жалким, пытающимся выжить червем извивался сам Профессор Спасли. Но вдруг все стало очень просто. Держишься за один конец, а другим тыкаешь в людей. Причем этим можно заниматься всю жизнь. А потом тебя подхватят и отнесут на вечную гулянку…
– Слушай, тебе еще вот это понадобится. – Когда они вышли в серые предрассветные сумерки, Калеб сунул ему в руку что-то округлое. – Это называется щит.
– А-а. Им прикрываются, да?
– Если почувствуешь надобность, можешь укусить его за край.
– О, я слышал об этом, – вспомнил Профессор Спасли. – Кусаешь щит и становишься берсерком, правильно?
– И такое бывает, – ответил Калеб. – Во всяком случае, многие воины именно за этим кусают свои щиты. Но мой щит сделан из шоколада.
– Из шоколада?
– Ну, сражение иногда затягивается, а есть очень хочется.
«Я шагаю по улице вместе с героями, – думал Профессор Спасли. – Они великие вой…»
– А когда совсем припрет, сдирай с себя всю одежду, – добавил Калеб.
– Зачем?
– Все берсерки первым делом рвут на себе одежду. Действует безотказно. Враг драпает со всех ног. А кто будет смеяться, пырни разок – мигом отхохочется.
В одеялах на инвалидном кресле что-то зашевелилось.
– Чиво?
– Я сказал, ПЫРНИ РАЗОК – МИГОМ ОТХОХОЧЕТСЯ.
Хэмиш помахал худой рукой, похожей на обтянутую кожей кость и с виду абсолютно не способной удержать топор – который она тем не менее держала.
– Точно! Прямо в хозяйство и пыряй!
Профессор Спасли подтолкнул Калеба локтем.
– Мне нужно все это записать, – сказал он. – Разве обычные солдаты таскают с собой все свое хозяйство? Или они берут из дома что-то особо ценное?
– Особо ценное. И хранят его обычно чуть ниже пояса. Чуть что, сразу за него хватаются.
– Как интересно.
Жители Гункунга выстроились вдоль городской стены. Не каждый день выпадает возможность посмотреть на такое сражение.
Ринсвинд локтями и коленками пробивал себе дорогу сквозь толпу. Наконец он добрался до Красной Армии, доблестные воины которой ухитрились занять самое лучшее место, над главными воротами.
– Вы-то что здесь торчите? – яростно спросил он. – Вы могли бы быть уже за много миль отсюда!
– Но мы хотим посмотреть, чем все закончится, – ответил Двацветок, чьи очки возбужденно поблескивали.
– Чем-чем! Орду мигом перережут, и все очень быстро закончится! – гаркнул Ринсвинд. – А вы чего ждете?
– Ты забываешь о невидимых призраках-вампирах, – сказал Двацветок.
Ринсвинд с удивлением уставился на него.
– О ком?
– Об их тайной армии. Я слышал, у нас тоже такая есть. Будет очень интересно посмотреть на их битву.
– Двацветок, никаких невидимых призраков-вампиров не существует.
– Именно так все и говорят, – вставила Цветок Лотоса. – Однако дыма без огня не бывает.
– Это же я их выдумал!
– О, конечно, считать так – твое право, – согласился Двацветок. – Но тебе не приходит в голову, что ты – просто пешка в руках Рока?
– Послушай, нет ника…
– Старый, добрый Ринсвинд… Ничуть не изменился, – Двацветок с добродушной веселостью покачал головой. – Ты вечно твердишь: все будет плохо, а заканчивается все хорошо.
– Призраков не существует, как и волшебных армий! – воскликнул Ринсвинд. – Это всего лишь…
– Когда семеро людей выходят на битву с войском в сто тысяч раз больше, исход может быть только один, – сообщил Двацветок.
– Верно. Я очень рад, что ты это понимаешь.
– Эти семеро победят, – закончил Двацветок. – Они должны победить. Иначе это будет означать, что в нашем мире что-то разладилось.
– Слушай, ты вроде самая образованная из всех, – обратился Ринсвинд к Бабочке. – Объясни ему, в чем он не прав. В моей стране есть одна такая штука. Не знаю, слыхала ли ты о ней, она называется математика.
Но девушка в ответ лишь улыбнулась.
– И ты мне не веришь, – бесстрастно констатировал Ринсвинд. – Ты такая же, как он. Вы думаете, это что, гомеопатическая война? Чем меньше сил на вашей стороне, тем больше вероятность победы? Хотел бы я, чтобы это действительно было так, но увы! Так просто не бывает. Не бывает чудесных поворотов судьбы. Ничто их не спасет! Хорошие люди не побеждают только потому, что они маленькие и отважные! – Ринсвинд раздраженно дернул рукой, словно отмахиваясь от чего-то.
– А как насчет тебя? Ты-то еще жив, – возразил Двацветок. – Мы пережили поразительные приключения, и ты неизменно выходил сухим из воды.
– Простое совпадение.
– Но это повторяется из раза в раз.
– И ты спас нас из темницы, – добавила Цветок Лотоса.
– Опять-таки совпадение, но… Да уберешься ты или нет?!
Мотылек в очередной раз ловко увернулся от его руки.
– Проклятье, – буркнул Ринсвинд. И добавил: – Ну что ж, как хотите. Лично я выхожу из игры. Смотреть на это мне не хочется. У меня куча дел. Кроме того, сильно подозреваю, что потом эти гады примутся искать меня.
И вдруг он увидел, как в глазах Цветка Лотоса заблестели слезы.
– А мы… Мы так на тебя надеялись… – проговорила она.
– На меня? Но я-то что могу сделать? Ничего! А меньше всего я умею творить магию! Именно этим я и прославился! И вообще, с чего вы взяли, будто Великие Волшебники решат все ваши проблемы? Так вот, ничего они, Великие Волшебники, не решат, потому что их, Великих Волшебников, не существует, – уж кому, как не мне, об этом знать, ведь я совсем не Великий Волшебник!