Параллельно с переговорами Хаяси состоялся визит в Европу бывшего японского премьера маркиза Ито. 13 ноября 1901 г. он прибыл в Париж и встретился там с Делькассе. Французский министр иностранных дел был крайне заинтересован в примирении Японии с Россией. Он всеми силами стремился избавить свою союзницу от необходимости отвлекать свои войска от германской границы в Восточную Азию. Делькассе убеждал Ито в необходимости соглашения с Россией. Он рассчитывал, что Япония нуждается в средствах, и Ито будет просить о предоставлении займа, но этого не произошло. Ито только выразил надежду, что соглашение будет достигнуто, и пообещал в случае необходимости прибегнуть к посредничеству Франции.
12 (24) ноября Ито прибыл на берега Невы. Японский дипломат Исии писал в своих «Дипломатических комментариях», что «русские деятели... и сам царь устроили более чем королевский прием маркизу Ито. Они говорили с ним о политических вопросах и заняли чрезвычайно благожелательную позицию» {166}.
В беседах с Николаем II, Ламздорфом и Витте Ито требовал установления японского протектората в Корее, на что ему было заявлено, что интересы России требуют обеспечения свободы плавания по Корейскому проливу. Если это условие будет принято, то Россия признает промышленные и коммерческие интересы Японии в Корее. Русское правительство было готово предоставить Японии преимущественное право «подавать советы» и оказывать «помощь», в том числе и военную, корейскому правительству. Но, признавая право Японии вводить в Корею свои войска, русское правительство настаивало, чтобы численность этих войск и сроки их пребывания в Корее были ограничены, и чтобы Корея не использовалась Японией «для стратегических целей» против России. Японские войска не должны были переступать определенную зону воль русско-корейской границы. В обмен от японцев требовалось признание русского преобладания в Маньчжурии и в других областях Китая, граничащих с Россией. Япония должна была «ни в чем не стеснять там свободы действий России».
Сотрудник японского посольства в Лондоне привез в Петербург к Ито проект англо-японского договора, хотя информировать Ито об этом можно было бы гораздо проще — по телеграфу из Токио. Но специально был выбран более демонстративный способ. Ито посоветовал своему правительству не торопиться с подписанием союза с Англией, пока не выяснится полностью вопрос о возможности заключить выгодное соглашение с Россией.
В конце переговоров в Петербурге Ито предложил продолжить переговоры и заключить соглашение в Токио, куда он и выехал через Италию. Внезапно 17 января 1902 г. в Петербурге было получено извещение о заключении договора между Англией и Японией.
Причины столь резкого поворота японской дипломатии не ясны до сих пор. Советские историки склонны винить в этом генералов Катцура и Ямагато, занимавших ключевые посты в японском кабинете. Исследования же В.А. Золотарева указывают и на жесткий нажим британского правительства на Японию.
Как бы то ни было, 18 (30) января 1902 г. Ленсдаун и Хаяси подписали союзный договор. В первой его статье обе стороны признавали друг за другом право на охрану в Китае и Корее своих интересов, «если им будут угрожать либо агрессивные действия какой-либо другой державы, либо беспорядки, возникшие в Китае или Корее, и потребуется интервенция какой-либо из договаривающихся сторон для защиты жизни и собственности ее подданных» {167}.
Таким образом, договорные обязательства касались не только отпора покушениям третьей державы на захват Кореи или Китая. Они предусматривали также «право» на противодействие любым попыткам третьей державы — предположительно России — «угрожать интересам» Японии или Англии в этих двух странах Восточной Азии. В высшей степени растяжимые формулировки статьи 1 предоставляли широкие возможности для изыскания поводов как для вмешательства во внутренние дела Китая и Кореи, так и для развязывания войны против России. Если бы, например, Россия воспротивилась каким-либо агрессивным действиям Японии в Корее, то японскому правительству было бы нетрудно подвести этот случай под формулировки статьи 1 англо-японского договора. Оно могло бы заявить, что, противодействуя Японии, Россия «угрожает» японским интересам.
Статья 2 обязывала каждую из договаривающихся сторон соблюдать строгий нейтралитет в случае, если другая сторона, защищая свои интересы в Китае или Корее, окажется вовлеченной в войну с третьей державой.
В случае войны одного из союзников с двумя или более державами договор (статья 3) обязывал другого его участника оказать союзнику военную помощь.
Этот англо-японский союзный договор стал крупной победой японской дипломатии. Об Индии в договоре не было сказано ни слова, зато в отношении Кореи и Маньчжурии договор обеспечивал Японии все, чего добивалось ее правительство. Договор этот давал возможность Японии начать войну против России, не опасаясь, что какая-либо держава окажет России вооруженную поддержку, поскольку воевать бы тогда пришлось не только с Японией, но и с ее союзницей — Англией. Договор был одобрен парламентом и опубликован.
Заключение англо-японского союзного договора сопровождалось обменом секретными нотами. В них устанавливалось, что «в мирное время» военно-морские силы обеих сторон, «насколько это возможно», будут действовать согласованно и что будут предоставлены взаимные льготы в использовании доков и в снабжении углем военных кораблей каждого союзника в портах другого. В нотах констатировалось, что в данный момент Англия и Япония содержат на Дальнем Востоке силы, превосходящие морскую мощь любой другой державы. Обе союзницы заверяли друг друга, что они не имеют намерения ослаблять усилий к сохранению такого превосходства.
Англо-японский договор оживленно обсуждался в Европе. В Германии не скрывали злорадства, считая, что этот договор поставит в затруднительное положение и Англию, и Россию. Некоторые берлинские газеты дошли до того, что объявили этот договор делом германского правительства. Во Франции считали, что англо-японский договор направлен главным образом против России, и решили, что Франция, как союзница, обязана внимательно отнестись к указанному договору, способному, кроме того, повлечь за собой и борьбу против французского влияния в южных провинциях Китая. Соединенные Штаты приняли этот союз «скорее хорошо, чем дурно», так как им все же проповедовался в китайской политике принцип открытых дверей, причем статс-секретарь Хэй заявил, что англо-японское соглашение «вполне соответствует американским интересам» {168}.
В России, увы, должного значения этому договору не придали. Хотя еще в 1897 г. в особой записке от 12 апреля русский посол в Токио барон Розен высказал предположение, что в корейском вопросе Япония будет искать опоры в Англии и найдет здесь полное сочувствие и нравственную поддержку. «Англия нуждается на Дальнем Востоке в союзнике, — писал Розен, — который поддерживал бы сухопутными войсками действия английского флота. Такого союзника она могла бы найти в лице Японии с ее превосходно организованной и сравнительно сильной армией. Вследствие этого Англия и стремится всеми силами втянуть Японию в союз с собой, который обеспечил бы за ней преобладание, которого она, несомненно, ищет как здесь, так и повсюду» {169}.