К сожалению, летописцы слишком мало уделяли внимания событиям в Рязанском княжестве. Только из некоторых отрывочных намеков известно кое-что об отношениях его с соседями. Так, в 1167 г. Владимир Мстиславич во время распри со своим племянником великим князем Киевским Мстиславом отправился в Суздальскую землю к Андрею. Последний велел ему сказать: «Ступай (пока) в Рязань к Глебу Ростиславичу; я наделю тебя». Владимир действительно пошел в Рязань, оставив жену и детей в Глухове.
О подчинении рязанцев Андрею свидетельствуют знаменитые походы его дружин, муромские и рязанские князья почти постоянно принимают в них участие. В 1164 г. Юрий Муромский ходил с Андреем на булгар. Только в первом походе его войск на юг, когда Киев был взят приступом, о рязанцах и муромцах не упоминается. При неудачной осаде Новгорода в 1169 г. встречаются сыновья Глеба Рязанского и Юрия Муромского. В 1170 г. те же князья с Мстиславом Андреевичем громили волжских булгар, но дружинникам очень не понравился этот поход: «Понеже неудобно зиме воевати Болгары», – говорит летописец. Затем муромо-рязанские дружины участвовали во втором походе на Киев, неудачном для войска Андрея Боголюбского.
Теперь соседям представлялся удобный случай отомстить суздальцам за прежние обиды. Опасение такого возмездия проявилось во Владимире, куда съехались все дружинники Андрея. «За каким князем мы пошлем? – говорили они. – Соседями у нас князья муромские и рязанские; боимся их мести, как вдруг придут на нас войною; а князя у нас нет. Пошлем к рязанскому Глебу и скажем ему: хотим Ростиславичей Мстислава и Ярополка, твоих шурьев». (Глеб был женат на дочери старшего брата Андрея Боголюбского Ростислава.) Слова «боимся их мести» заставляют предполагать, что в княжение Андрея рязанцы и муромцы немало терпели от насилия суздальцев, хотя летописи умалчивают о конкретных фактах.
Но Глеб Ростиславич, кажется, думал не столько о мести, сколько о том, чтобы приобрести влияние на дела Суздальского княжества и, таким образом, предупредить опасность с этой стороны. Так что не случайно явились на Владимирский съезд рязанские бояре Дедилец и Борис Куневич. Летопись прямо говорит, что суздальцы, забыв клятву, данную Юрию Долгорукому, – не иметь у себя князьями младших его сыновей Михаила и Всеволода – послушались рязанских бояр и отправили к Глебу посольство из знатнейших людей: они просили его послать своих мужей вместе с суздальскими в Чернигов за двумя Ростиславичами. Следовательно, Дедилец и Куневич сумели запугать Андрееву дружину и привести ее к упомянутому решению. Видимо, их поддерживала целая боярская партия, которая имела свои причины устранить братьев Андрея.
Дело принимало такой оборот, будто суздальцы получали себе князей из рук Глеба Ростиславича. Последний, разумеется, поспешил исполнить просьбу и призвать своих шуринов. Замечу, что известия летописей об участии, которое в то время принимал Глеб в событиях соседнего княжества, далеко не полны.
Ростиславичи поехали на север, но не одни, а вместе со своими дядями Михаилом и Всеволодом Юрьевичами. Маловероятно, что Ростиславичи по собственному желанию пригласили с собой Юрьевичей и дали старшинство Михаилу. Такая уступка, конечно, была вынуждена обстоятельствами, то есть борьбой суздальских бояр, а также влиянием черниговского князя Святослава Всеволодовича, который держал сторону Юрьевичей. Возможно, опасение, что владимирцам будут помогать черниговцы, и заставило партию ростовских бояр искать поддержки в рязанском князе. Как бы то ни было, междуусобные свары начались лишь только Михаил Юрьевич и Ярополк Ростиславич прибыли на север. На первый раз Ярополк при помощи муромских и рязанских полков заставил Михаила покинуть Владимир и воротиться в южную Русь.
Глеб, казалось, достиг своей цели и за свою деятельную помощь имел полное право рассчитывать на благодарность шуринов. Но в этом случае рязанский князь проявил недальновидность, не приняв никаких мер для того, чтобы упрочить в Суздальской земле господство своих союзников, которые не отличались ни благоразумием, ни мужеством. Он помог им только ограбить богатый Владимирский собор и с большой добычей вернуться в Рязань. Может быть, он ошибся в расчете подчинить своему влиянию молодых суздальских князей, которые стали слушаться ростовских бояр. По крайней мере Глеб остается в стороне при вторичном столкновении дядей с племянниками.
Мстислав и Ярополк не сумели отразить соперников и в 1176 г. постыдно бежали – Мстислав в Новгород, а Ярополк – в Рязань. Таким образом, обстоятельства, благоприятные Глебу, закончились, с этих пор начинается для него целый ряд неудач, которые приводят за собой неизбежную катастрофу.
Сын черниговского князя Олег Святославич, возвращаясь из Москвы, куда он провожал двух княгинь – жен Михаила и Всеволода, задумал увеличить свою Лопасненскую волость и отнял у рязанцев город Свирельск, принадлежавший прежде Черниговскому княжеству. Глеб отрядил против него своего племянника Юрьевича, но последний проиграл битву на реке Свирели.
В том же году Михаил вместе с братом Всеволодом пошел на Рязань, чтобы отомстить Глебу за его союз с Ростиславичами и вернуть все ценности, похищенные им из Владимира. Глеб, незадолго до этого потерпевший неудачу против такого слабого противника, как Олег Святославич, конечно, не имел никакого желания вступать в борьбу с Михаилом, который вел на него соединенные полки всей Суздальской земли. На реке Нерской (приток Москвы-реки) Михаила встретили рязанские послы, воеводы сказали от имени своего князя: «Глеб тебе кланяется и говорит: я во всем виноват; а теперь возвращу все что взял у шурьев своих Мстислава и Ярополка, вс, е до последнего золотника».
Добродушный Михаил охотно согласился на мир с рязанцами, которые действительно отдали ему всю добычу Глеба – золото, серебро, оружие и рукописи. Особенно важно было для владимирцев возвращение знаменитого образа Богоматери. Между прочими вещами находился и меч святого Бориса, тот самый, который был любимым оружием Андрея Боголюбского и который он напрасно искал в час своей гибели. При этом Глеб должен был дать клятву в том, что не будет помогать своим шуринам против Михаила и Всеволода.
Но не секрет, что наши князья часто грешили против крестного целования. Несколько месяцев спустя умер Михаил Юрьевич, и Ростиславичи снова в союзе с Глебом делают попытку занять Суздальские волости. Мстислав из Новгорода пошел на Всеволода, но был побежден на Юрьевском поле и, не принятый опять новгородцами, отправился к Глебу Рязанскому.
Весть о поражении шурина застала Глеба в разгар военных приготовлений. Видимо, он рассчитывал напасть на Владимирскую область, между тем как Всеволод был занят войной с Мстиславом и ростовцами. Когда Мстислав прибыл в Рязань, Глеб, наученный горьким опытом, уже неохотно слушал воинственные речи своих шуринов и сначала советовал им отправить послов во Владимир, чтобы мирным образом уладить дела с Всеволодом.
Но прежние неудачи ничему не научили Ростиславичей. Побуждаемые ростовскими боярами, они непременно хотели решить дело оружием и увлекли рязанского князя в бедственную для него войну. Она началась осенью 1177 г. нападением Глеба на Москву. Он сжег ее и опустошил окрестные селения. Всеволод пошел было на него со своими дружинами, но в походе узнал, что противник его вернулся в Рязань. В то же время к нему явились новгородцы и советовали подождать новгородскую дружину. Владимирский князь послушался их и от Ширинского леса повернул назад. Он решил одним сильным ударом уничтожить своего беспокойного соседа и начал собирать огромные силы.