Советское правительство, не имея иного выхода, подписало договор с Германией. Замечу, что в знаменитых секретных протоколах разграничение зон влияния было проведено лишь на территориях, веками принадлежавших немцам и русским и отторгнутых от них Версальским договором. Забегая вперед, скажу, что границы, установленные Московским договором 1939 года и последующими договоренностями между СССР и Германией, действуют до сих пор в полном объеме. А все хулители этих договоров и пикнуть не смеют о восстановлении границ образца 1938 года.
В первых числах сентября 1939 года перед советским правительством встал вопрос, что делать в сложившейся обстановке? Теоретически были возможны три варианта: 1 – начать войну с Германией; 2 – занять часть территории Польши, населенной белорусами и украинцами; 3 – вообще ничего не делать.
Воевать одновременно с Германией и Японией в лучшем случае при враждебном нейтралитете Англии и Франции было бы безумием.
Предположим, что Сталин никак не отреагировал бы на вторжение немцев в Польшу. Кстати, именно такой прогноз дала Беку и К0 польская разведка. Поневоле возникает риторический вопрос: почему Сталин не мог предположить, что война закончится в ноябре-декабре 1939 года соглашением между Германией и западными союзниками?
Кто в Париже и Лондоне мог предположить, что Польша будет вдребезги разбита за две-три недели, а Франция с Бельгией, Голландией да еще с английской армией – за четыре-пять недель? А если бы такой эксперт и нашелся, то его немедленно упекли бы в психушку.
Немцы просто заставили Сталина занять территории Западных Украины и Белоруссии. Уже 9 сентября 1939 года Шуленбург заявил Молотову: «Развитие военных действий даже превосходит наши ожидания», и немецкиевойска вынуждены будут действовать против польских частей в советской зоне. А 15 сентября Шуленбург сказал Молотову, что если не будет начат ввод советских войск, то «неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от немецкой зоны влияния, политический вакуум. Поскольку мы со своей стороны не намерены предпринимать в этих районах какие-либо действия политического или административного характера, стоящие обособленно от необходимых военных операций, то без интервенции со стороны Советского Союза [в восточной Польше] могут возникнуть условия для формирования новых государств».
Понятно, что речь шла о государстве украинских националистов, которые, между прочим, считали Западную Белоруссию частью Украинской державы.
Летом 1939 года между руководством вермахта и лидером ОУН А. Мельником шли интенсивные переговоры о создании армии ОУН, причем немцы давали авансы на создание «Украинской державы». В августе 1939 года в Словакии был сформирован Украинский легион под командованием полковника Р. Сушко в составе около 1500 человек.
Немецкое командование в начале сентября «начало передислокацию Легионов из Словакии в направлении Львова, однако введение СССР войск в Польшу и занятие советскими войсками Львова вынудили вермахт перебросить легионеров в район города Санок» [22] .
Независимо от легиона в глубоком тылу поляков начали действовать подразделения ОУН общей численностью около 7700 человек, которые за две недели взяли в плен свыше 3,6 тыс. польских солдат.
Риторический вопрос: был ли Сталин заинтересован в создании государства УПА на территории Западной Украины и Западной Белоруссии? Это государство с сентября 1939 по июнь 1941 года вполне могло сформировать миллионную армию и оснастить ее современной немецкой техникой (разумеется, с благословения фюрера). Нельзя упускать и моральный фактор. Одно дело, когда войска Киевского особого и Одесского военных округов сражаются с вермахтом, а другое дело – с профессиональной украинской армией.
Как бы развивались события в этом варианте летом – осенью 1941 года?
Не будем забывать, что на территориях, присоединенных к СССР в 1939–1940 годах, немцы потеряли в 1941 году больше солдат и техники, нежели с сентября 1939 года по июнь 1941 года во всей Европе. А бои на этих территориях задержали вермахт на пути к Москве как минимум на два месяца.
Но вот началась война. В 1941 году Красная армия понесла страшные потери. Так, только с 22 июня по 4 декабря 1941 года, то есть за 166 суток, безвозвратные потери Красной армии и ВМФ составили 2841,9 тыс. человек, санитарные – 1145,8 тысяч, а все потери – 3987,7 тыс. человек [23] .
Потери в технике за весь 1941 год составили: зенитная артиллерия – 4,1 тыс. орудий из 8,6 тыс., имевшихся к началу войны; противотанковые пушки – 12,1 тыс. из 14,9 тыс.;
полевая артиллерия – 24,4 из 33,2 тыс.; танки – 20,5 тыс. из 22,6 тыс.; боевые самолеты – 17,9 тыс. из 20,0 тыс.
Естественно, что за такие потери и поражения должен нести персональную ответственность глава государства. Вопрос лишь в том, насколько она велика. Сталин накануне войны обезглавил Красную армию. По сему поводу даже Расул Гамзатов изгалялся:
Бойцам запаса посланы повестки,
Пехота немцев лезет напролом,
Поторопитесь, маршал Тухачевский,
Предстать войскам в обличье боевом.
Пусть гений ваш опять блеснет в приказе
И удивит ошеломленный мир.
Федько пусть шлет к вам офицеров связи
И о делах радирует Якир.
Но их, приговоренных к высшей мере,
Не воскресить и богу, а пока
В боях невозместимые потери
Несут осиротелые войска.
Для доказательства от противного поверим на минуту Хрущеву и диссидентам. Но как Сталин ухитрился обезглавить 1,5-миллионную польскую армию, которая была вдребезги разбита за две недели? А как он обезглавил сразу четыре армии – британскую, французскую, голландскую и бельгийскую, – которые были разгромлены за 5 недель войны? Для сравнения: уличные бои только в Смоленске в 1941 году шли примерно месяц.
Да и мощь вермахта к июню 1941 года по сравнению с маем 1940 года возросла не меньше чем в два раза.
Немцы использовали в войне не менее 3 тысяч трофейных французских танков. В том числе тяжелые французские танки использовались на самых важных участках Восточного фронта: в июле 1941 года под Брестом, в октябре 1941 года под Москвой, в мае – июне 1942 года под Севастополем.
Даже в середине 1943 года после огромных потерь более половины тяжелой артиллерии (корпусная, большой и особой мощности) вермахта была иностранного производства.
Либералы, стоящие у власти, не зря не допускают независимых исследователей в архивы. Практически весь негатив на Сталина в России уже давно обнародован, а все, что осталось, может разоблачить мифологию либералов.