Скофилд Брайан Бетэм писал: «Утром 5 июня десантные силы и соединения поддержки начали выходить из портов сосредоточения, направляясь в Ла-Манш. Истребители воздушного прикрытия с ревом проносились над конвоями, готовые сорвать любую попытку врага провести воздушную разведку. Однако ни одного вражеского самолета в воздухе не появилось. С переполненной якорной стоянки в Спитхеде конвои по двум каналам — с востока по Неб Тауэр и с запада по Нидлес — направлялись в район „Пиккадилли“. Сила ветра была 5 баллов, уменьшившаяся затем в течение дня до 3–4 баллов; направление западно-северо-западное.
Условия погоды были очень тяжелыми для маленьких десантных судов, но как писал о них в своем рапорте Командующий Восточным военно-морским оперативным соединением контр-адмирал Вайен: „Казалось, что от осознания величия этого часа мореходность этих маленьких кораблей повысилась, и они решительно шли вперед — не было ни отстающих, ни колеблющихся“. Для кораблей группы вторжения S2, базирующихся в Ньюхейвене, пройти 33 мили навстречу сильному ветру и не нарушить графика движения оказалось очень трудно. К тому же на выходе из канала Нидлес к сильному ветру прибавилось мощное приливное течение, что делало погоду у западной оконечности острова Уайт крайне трудной для навигации.
Контр-адмирал Вайен, подняв флаг на крейсере „Сцилла“, оставил Спитхед в 16: 30, с тем, чтобы соединиться с группами вторжения в районе „Z“ до наступления темноты. После изменения курса на юг условия плавания для больших кораблей стали легче, но маленьким было крайне трудно, идя навстречу ветру и волнам, держаться в границах протраленных фарватеров…
В момент входа в протраленные фарватеры к группам вторжения присоединились, демонстрируя морскую мощь союзников, линкоры, крейсеры и эсминцы соединений артиллерийской поддержки. Идя на флангах армады вторжения, противолодочные фрегаты и самолеты ПВО несли противолодочное патрулирование, готовые сорвать любую попытку немецких лодок прорваться в район движения конвоев. Отсутствие какой-либо реакции со стороны противника настолько бросалось в глаза, что контр-адмирал Вайен отметил этот факт в своем рапорте: „Если не принимать во внимание погодных условий, то вызывает удивление, что выход, сосредоточение и поход столь крупных сил среди бела дня не были обнаружены таким подготовленным, решительным и хорошо вооруженным противником, какого мы имели перед собой. Видимо, это могло быть достигнуто благодаря превосходной работе наших военно-воздушных сил и не менее превосходному плану введения противника в заблуждение“.
Силы вторжения вели к цели самые маленькие корабли. Это были сторожевые катера охраны водного района (HDML), оснащенные тральным оборудованием; они шли во главе каждой флотилии тральщиков, сводя к минимуму риск их подрыва на минах. И хотя включение этих катеров в ордер несколько понизило скорость и быстроту работы эскадренных тральщиков, ценность их была несомненной.
Из района „Z“ было выбрано для траления пять фарватеров, ведущих в южном и юго-восточном направлениях. Еще до подхода к немецким минным заграждениям, прикрывающим французское побережье, каждый из этих фарватеров был разделен на два: один для быстроходных (12‑узловых) и один для тихоходных (5‑узловых) конвоев. Десять таких фарватеров были соответственно пронумерованы с запада на восток.
В понедельник всю вторую половину дня десять флотилий эскадренных тральщиков медленно пробивались на юг к нормандскому побережью. Вслед за ними шли 42 установщика тральных вех, отмечая протраленные фарватеры светящимися буями. Еще до достижения границы основных немецких минных заграждений пять новых мин было вытралено на заграждении, обнаруженном накануне 14‑й флотилией тральщиков, а на шестой мине, как уже говорилось, погиб американский тральщик „Оспрей“ из 7‑й эскадры тральщиков флота США. Однако на основных немецких заграждениях было гораздо спокойнее, чем ожидалось.
Безусловно, не на всех участках траления все шло гладко. Например, 1‑я флотилия тральщиков, тралящая фарватер № 9 впереди соединения „S“, не обнаружила мин вообще. Однако и 9‑я флотилия, идущая впереди соединения „Y“, и 14‑я — впереди соединения „U“ и 18‑я — впереди соединения „G“ — все обнаружили мины. На фарватерах № 2, 6 и 7 всего было протралено 29 мин Приливное течение оказалось гораздо сильнее ожидаемого, и некоторые корабли были вынуждены перекладывать рули до 20 градусов, чтобы сохранить свое место в строю и в границах фарватера.
14‑я флотилия тральщиков, расчищающая от мин фарватер № 2, была первой, с которой в 19:40 ясно увидели побережье Франции. Впереди еще было три часа светлого времени суток, поэтому отсутствие какой-либо реакции со стороны противника было совершенно непонятно экипажам кораблей, еще помнящим Грецию и Крит. Расчеты не отходили от зенитных орудий и пулеметов, но ни в воздухе, ни на море не было никаких признаков противника. Часом позже побережье открылось перед 16‑й флотилией, тралящей фарватер № 1 на удалении всего одиннадцати миль от берега. Однако противник по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. Послевоенное расследование не смогло полностью раскрыть причину столь низкой бдительности немцев. Частично это может быть объяснено откровенно светлым временем дня, а также тем фактом, что авиация подвергла сосредоточенным ударам радиолокационные станции противника, а те, что еще оставались в строю, были забиты радиопомехами» [48] .
В 1 ч 30 мин 6 июня в глубине побережья началась выброска трех американских и английских воздушно-десантных дивизий. Перед десантниками стояли очень важные задачи, в число которых входил захват некоторых мостов, прежде чем их успели бы взорвать немцы, и разрушение других мостов, через которые противник мог бы перебросить подкрепления в район вторжения. Хотя десантникам и не все удалось сделать согласно разработанному плану, но в ряде случаев главные цели были достигнуты, а немцы были захвачены врасплох.
Как уже говорилось, немцы создали целую сеть радиолокационных станций, действие которых перекрывало все побережье западной Европы. В северо-западной Франции крупные береговые РЛС, приходившиеся на каждые 10 миль побережья, взаимодействовали с другими станциями в глубине континента. Они входили в общую оборонительную систему люфтваффе против все увеличивающейся мощи воздушного флота союзников. В дополнение к ним немецкий флот построил некоторое количество собственных радиолокационных станций с дальностью обнаружения 25–30 миль для контролирования подходов к побережью. На эту систему РЛС возлагались большие надежды.
Но всю неделю, предшествующую «Дню Д», десять РЛС немецкого флота подвергались систематическим и весьма точным ударам английской авиации, а в ночь с 5 на 6 июня все, за малым исключением, немецкие РЛС были забиты радиопомехами.
Севернее Сены специально было оставлено несколько действующих станций, чтобы немцы обнаружили «липовые» конвои, движение которых имитировалось двенадцатью сторожевыми катерами, имеющими аэростаты воздушного заграждения. Восемь таких катеров маневрировали в 14 милях мористее мыса Антифер, а катера на флангах около 4 ч 30 мин 6 июня заняли позиции напротив Брюневаля и Фекана. Западнее оставались четыре катера, действующие в подчинении Командующего соединением «U». Между 2 ч 30 мин и 4 ч 40 мин эти катера маневрировали в шести милях восточнее мыса Барфлер (маяк на котором ярко горел, как в мирное время). Ввести немцев в заблуждение помогли и около 100 самолетов, которые летали взад и вперед, сбрасывая связки дипольной фольги, известной под названием «окно», и корректировали свое движение так, чтобы постепенно приближаться все ближе и ближе к побережью, имитируя движение конвоя. Такая же процедура была применена и у побережья Булони.