Исходя из этого, Суэггер пришёл к мысли, что для понимания смысла WC399 ему следует понять военные реалии итальянской армии в 1891 году. В то время этот патрон был принят в качестве стандартного винтовочного во время всеобщего европейского обновления, когда эра однозарядных мушкетов сменялась эрой магазинных винтовок с болтовым затвором, таких, как германский «Маузер» К98, французский «Лебель», британский «Эннфилд» и, наконец, американский «Спрингфилд».
С кем же ожидали возможности сразиться итальянские генералы и в какой обстановке? Итальянцы никогда не были экспансионистами, и даже Муссолини тридцать лет держал пику книзу. Они не были великими колонизаторами с заокеанской империей, которую нужно было беречь, как британцы или немцы. Если пренебречь двумя жалкими набегами в Африку, их войскам никогда не приходилось сражаться с местными силами в Азии, Индии или на Тихом океане, так что они просто хотели сберечь спокойную жизнь, которой они жили в своей красивой стране, залитой тёплым солнцем, где всегда было в избытке винограда и макарон.
Так что в 1891 году итальянцы понимали, что их важнейшие битвы будут оборонительными по своей природе. Они не будут вторгаться — это к ним будут вторгаться, а их работой будет остановить накатывающееся вторжение. Где произойдут такие битвы? Морская высадка тогда ещё не была отработана: никто даже не пытался этого делать, так что противники, — немцы или австрийцы, очевидно, — пойдут по суше. Если вы посмотрите на карту, она многое вам скажет: вторжение должно будет пройти через Альпы. Это будет горная война.
Кого и с какого расстояния будет пытаться убить итальянский солдат в этих сражениях? Ну, размышлял Суэггер, природа горной войны такова, что расстояния, скорее всего, будут большими. Гляньте хотя бы на Афганистан с его перестрелками на пятьсот ярдов. Горная война включает в себя стрельбу вверх по склону, вниз по склону и через долины. Кроме как в редких исключениях, рукопашных боёв там не будет, цели ожидаются на расстоянии двести-четыреста метров. А это ведёт к пуле, отличающейся точностью, что в свою очередь диктует длинную, тонкую пулю, чтобы нарезы винтовки могли бы как следует закрутить её и вместе с тем необычно тяжёлую, чтобы не быть подверженной неожиданным порывам горного ветра. И всё это было идеальным описанием «Манлихер-Каркано» калибра 6,5 мм — хотя итальянская производственная практика редко достигала идеальности.
В кого собирался стрелять итальянский солдат в горах? Предполагаемым врагом был германский или австрийский горный стрелок, обученный скалолазанию, атлетически сложенный, с высоким болевым порогом, в превосходной физической форме — элитный боец. И ещё одна особенность, ключевая: он будет плотно одет. Бельё, подштанники, плотные шерстяные штаны, такая же плотная шерстяная рубаха или форменная лёгкая куртка, свитер, плотный кожаный или флисовый жилет, верхняя куртка с толстой подкладкой («Гор-Текса» в те дни не было), всё плотно стянуто ремнями на пряжках.
Что нужно сделать, чтобы убить его? Нужно пронзить всё это вместе с ним. Пуля должна долететь до него с достаточной энергией, чтобы не отклониться при попадании в пуговицу, ремень или флягу и не развалиться на части при попадании в кость, а проникнуть вглубь: к сердцу, лёгким, кишечнику, которые находятся глубоко подо всем утеплением. Именно для выполнения этой задачи была сделана пуля «Манлихер-Каркано» и именно такую работу WC399 выполнила двадцать второго ноября 1963 года. Аномалии здесь не было. Это абсолютно неумолимо вытекало из характеристик, заложенных при её создании.
Суэггер немедленно заметил, куда его привёл мыслительный процесс. Этого было достаточно, чтобы запить. Если вторая пуля соответствовала характеристикам, заложенным при создании, то получалось, что третья не соответствовала. Она разлетелась, хотя не должна была — и в этом состоял ключевой вопрос всей истории.
Настоящей «волшебной пулей» в убийстве ДФК была пуля номер три. Пуля в мощной оболочке, предназначенная для пробивания, а не для разлёта в осколки. Она убивала проникновением, а не детонацией. Более того, на расстоянии в двести шестьдесят пять футов ей следовало потерять значительную часть энергии— с двух тысяч ста футов в секунду скорость упала примерно до тысячи восьмисот футов, и она разнесла череп вдребезги. Суэггер без затруднений понимал, почему президентская голова получила массивное, взрывное ранение: потому, что пуля сообщает ударную волну материалу, через который проходит. А если материал находится в закрытом объёме, результатом неизбежно будет взрыв. Но он не понимал, почему сама пуля разорвалась. Не было никакого баллистического принципа, вследствие которого этому следовало произойти.
Почему третья пуля взорвалась?
Ричард Монк позволял себе стейк раз в неделю, так что в пятницу он наведался в «Палм» в Вест-Энде. Заказав мартини (охлаждённый, но безо льда, с оливковым маслом и оливкой), небольшую вырезку средней прожарки и картофельное пюре, он потягивал мартини в ожидании стейка и теперь в изумлении обнаружил, что напротив него аккуратно пристроился Джек Брофи.
— Ричард, позволю себе спросить — не возражаешь, если я присоединюсь?
— Джек, господи… я думал, что ты уехал. Я звонил тебе, и мне сказали, что ты съехал…
— Сменил место жительства, всего-то.
— Где ты теперь?
— Ну, вот в чём дело, Ричард… буду с тобой откровенен. Я думаю, что за мной следят.
— Следят? — воскликнул Ричард со слегка драматизированной эмоциональностью.
— Двое, я уверен. Чёрный и белый. Команда, работают с одной машины. Ты ведь не знаешь ничего об этом, а? Ты был в разведке, так что знаешь, как такие вещи обделываются.
— Раз я был в разведке — это значит, что я тренированный лжец, так? Так что если я скажу «нет», ты не поверишь. Даже не знаю, что и сказать… разве что погляди сам — ради чего на всём белом свете мне следить за тобой? Да и ведь это денег стоит. Стейк, что я заказал — моя единственная недельная роскошь.
— Ладно, ладно, — сказал Боб. — Прости, не хотел, чтобы это звучало как обвинение. Но позволь спросить: знаешь ли ты кого-нибудь в среде знатоков, фанатиков, исследователей — кого угодно — кто мог бы преследовать меня? У меня ведь есть ценная интеллектуальная собственность, а ты упомянул об этом кому-то, кто упомянул кому-то, кто посчитал, что это интересно и решил приглядеться ко мне.
— Джек, но я даже не знаю, что у тебя есть. Что-то насчёт оружия, и не более того.
— Верно, — согласился Боб.
— Может, тут что-то связанное с твоими другими делами? Там, в Бойсе? Детям помогаешь?
— Если мои дети не могут справляться сами к этому времени, я для них ничего сделать не могу. Думаю, мой финансовый управляющий посылает бывшим жёнам их чеки, так что с этой стороны порядок. Нет, моя жизнь слишком скучна для интриг.
— Джек, никто не сближался с мною и не задавал никаких вопросов о тебе. Ничего подобного.
— Ричард, я ненадолго исчезну. Ты справишься?