Не считая неведомого обитателя водоема, судьбой Ринсвинда интересовался кое-кто еще.
Смерть держал жизнеизмеритель Ринсвинда на своем письменном столе — подобно зоологу, желающему неотрывно наблюдать за особенно любопытным образчиком.
Жизнеизмерители большинства людей имели стандартную форму, функциональную и соответствующую своему назначению, как считал сам Смерть. Их даже можно было назвать яйцеизмерителями, ведь песчинки являлись секундами человеческих жизней, а стало быть, все яйца были сложены в одну корзину.
Но при взгляде на песочные часы Ринсвинда можно было подумать, что их произвел на свет страдающий икотой и помещенный в машину времени стеклодув. Если судить по числу песчинок — а Смерть оценивал такие вещи с весьма высокой степенью точности, — Ринсвинд должен был умереть давным-давно. Но со временем стекло где-то искривилось, где-то вспучилось, поэтому песок зачастую тек в обратном направлении, а то и по диагонали. Ринсвинд перенес такое количество магических ударов и его так часто швыряло во времени и пространстве (он лишь чудом не сталкивался нос к носу с самим собой, несущимся навстречу), что вычислить точную дату окончания его жизни было крайне трудно.
Смерть был знаком с концепцией бессмертного, вечно обновляющегося, тысячеликого героя-победителя, но от комментариев по данному поводу воздерживался. С героями он встречался довольно часто, и, как правило, они были окружены трупами ПОЧТИ всех своих врагов. Оглядываясь по сторонам, герои ошалело вопрошали: «Какого черта, енто ктой-то меня?» Если и была какая-то договоренность, согласно которой им дозволялось впоследствии вернуться и возобновить свою деятельность, Смерти это не касалось.
Но порой он задавался вопросом: если существует такой вечный герой, то, наверное, для равновесия должен существовать и вечный трус. Скажем, герой с тысячей сверкающих пяток. В недрах множества культур рождалась легенда о герое, который в один прекрасный день вернется, дабы защищать слабых и угнетенных. Кто знает, быть может, природе для равновесия понадобился антигерой, который ничего подобного делать не станет?
Но в чем бы ни заключалась истина, на практике все сводилось к тому, что Смерть понятия не имел, когда умрет Ринсвинд. Для сущности, привыкшей гордиться своей пунктуальностью, положение весьма неприятное.
Бесшумно скользнув через бархатную пустоту кабинета, Смерть остановился перед моделью Плоского мира. Или то была не модель вовсе?
Взгляд пустых глазниц вперился в миниатюрный Диск.
— ПОКАЖИ, — приказал он.
Драгоценные металлы и камни растаяли. Перед Смертью возникли струящийся течениями океан, пустыни, леса, изменчивые облачные ландшафты, похожие на стада буйволов-альбиносов…
— БЛИЖЕ.
Незримое око послушно нырнуло в живую карту. Красная земля плеснулась гигантской волной. Мимо скользнула древняя горная гряда, затем возникла пустыня из камня и песка.
— БЛИЖЕ.
Смерть взирал на фигуру Ринсвинда. Тот мирно спал, периодически подергивая ногами.
— ГМ-М.
Смерть ощутил, как по его спине что-то карабкается. Задержавшись на минутку у него на плече, «что-то» прыгнуло. Скелетик грызуна в черном балахоне приземлился прямо на модель и, отчаянно пища, принялся направо-налево кромсать воздух миниатюрной косой.
Смерть подцепил Смерть Крыс за капюшон и поднял в воздух.
— НЕТ, ТАК НЕЛЬЗЯ.
Смерть Крыс завертелся, силясь вырваться.
— ПИСК?
— ПОТОМУ ЧТО ЭТО ПРОТИВ ПРАВИЛ, — отозвался Смерть. — ВСЕ ДОЛЖНО ПРОИСХОДИТЬ ЕСТЕСТВЕННО.
Словно повинуясь внезапному импульсу, Смерть бросил взгляд на модель Диска и опустил Смерть Крыс на пол. Потом подошел к стене и дернул за шнурок. Где-то далеко зазвонил колокольчик.
Вскоре показался пожилой слуга с подносом в руке.
— Прошу прощения, хозяин. Я чистил ванную.
— ЧТО-ЧТО?
— Ну, потому и запоздал подать чай.
— ПУСТЯКИ. ЛУЧШЕ СКАЖИ, ЧТО ТЕБЕ ИЗВЕСТНО ПРО ЭТО МЕСТО?
Палец Смерти постучал по красному континенту. Слуга склонился к карте.
— Ах, про это, — протянул он. — Террор Инкогнита. Когда я был жив, эту землю называли именно так, хозяин. Хотя сам я там ни разу не был. Жуткие течения, знаешь ли. Кучу моряков сгубили. В лучшем случае корабли утаскивало за Край, а в худшем… их прибивало к берегу, сухому, как старушечьи си… ну, очень сухому, хозяин, суше не бывает. И раскаленному, как у демона в… очень раскаленному. Но ты-то там наверняка бывал?
— ВЕРНО. НО, САМ ПОНИМАЕШЬ, ДЕЛА-ДЕЛА, НА ОСМОТР ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ ВРЕМЕНИ КАТАСТРОФИЧЕСКИ НЕ ХВАТАЕТ.
Смерть указал на гигантскую облачную спираль, медленно кружившую над континентом, — так стая шакалов бродит вокруг умирающего льва, который с виду вполне даже мертв, но кто знает, быть может, ему еще хватит сил один, последний, раз сомкнуть смертоносные челюсти?
— ОЧЕНЬ СТРАННО. ПОСТОЯННЫЙ АНТИЦИКЛОН. А ВНИЗУ ОГРОМНЫЕ ПРОСТРАНСТВА, НИКОГДА НЕ ВИДАВШИЕ НИ БУРЬ, НИ ДОЖДЕЙ.
— Пожалуй, неплохое место для отдыха.
— ИДИ ЗА МНОЙ.
И хозяин и слуга направились в гигантскую библиотеку Смерти. По пятам за ними едва поспевал Смерть Крыс. В библиотеке под потолком клубились облака.
Смерть простер руку.
— МНЕ НУЖНА, — произнес он, — КАКАЯ-НИБУДЬ КНИГА ОБ ОПАСНЫХ СУЩЕСТВАХ ЧЕТЫРЕХИКСНОГО…
Быстро глянув вверх, Альберт тут же прыгнул в сторону. Благодаря быстрой реакции и предусмотрительности, побудившей его свернуться клубочком, он отделался лишь легкими ушибами.
Чуть позже раздался слегка приглушенный голос Смерти:
— АЛЬБЕРТ, БУДУ КРАЙНЕ ПРИЗНАТЕЛЕН, ЕСЛИ ТЫ МНЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ ПОМОЖЕШЬ.
Альберт вскарабкался на огромную груду книг и принялся разбрасывать в стороны громадные фолианты. Наконец Смерть сумел вылезти наружу.
— ГМ-М…
Взяв наугад одну книгу, Смерть прочел текст на обложке.
— «АПАСНЫЕ МЛЕКАПИТАЮЩИЕ, РЕПТИЛЬИ, АМФИБЬИ, ПТИЦЫ, РЫБЫ, МЕДУЗЫ, НАСЕКОМЫЕ, ПАУКИ, РАКОБРАЗНЫЕ, ТРАВЫ, ДЕРЕВЬЯ, МХИ И ЛИШАЙНИКИ ТЕРРОР ИНКОГНИТА». — Его взгляд пробежался по корешку. — ТОМ 29, — добавил он. — ПОДТОМ В. ОТЛИЧНО.
Он окинул взглядом притихшие полки.
— ВОЗМОЖНО, БУДЕТ ПРОЩЕ, ЕСЛИ Я ЗАПРОШУ ИНФОРМАЦИЮ О БЕЗВРЕДНЫХ СУЩЕСТВАХ ВЫШЕНАЗВАННОГО КОНТИНЕНТА?
Некоторое время они ждали в тишине.
— КАЖЕТСЯ…
— Погоди, хозяин. Вот оно.
Альберт ткнул пальцем. В воздухе ленивыми нисходящими зигзагами летело что-то белое. Смерть подхватил одинокий листок.
Внимательно ознакомившись с его содержанием, он на секунду перевернул бумажку — на тот случай, если что-то написано на обороте.