— И в общем и целом можно констатировать: уж лучше застрять здесь, на свежем воздухе и под теплым солнышком, чем всю жизнь провести в душном кабинете, — заключил Чудакулли.
— Это если говорить совсем в общем, — с сомнением в голосе возразил Думминг.
— Не успеет ягненок дважды взмахнуть хвостиком, как мы уже окажемся дома, — с сияющей улыбкой заверил Чудакулли.
— К сожалению, должен заметить, не похоже, что здесь было особо развито сельское хозяйство, и в частности животноводство, — хмыкнул Думминг.
— Я выражался фигурально, господин Тупс. Фи-гу-раль-но.
— Но солнце садится, аркканцлер, — гнул свое Думминг. — Из чего следует, что скоро наступит ночь.
Чудакулли бросил нервный взгляд сначала на госпожу Герпес, потом на солнце.
— Какие-то пробьлемы? — осведомилась госпожа Герпес.
— Да нет же, ради всех богов, нет! — поспешно откликнулся Чудакулли.
— Мы, гм-м…
— Это чья-то шютка? — продолжала домоправительница. — Ви, господа, никогда не упустите шаньс повеселиться.
— Да, это…
— Ну, йа бюду вам весьма благодарьна, если ви отправите меня домой немедьленно, аркканцлер. Сегодня у нас большая стирька, и есть все основания подозьревать, что с простынями декана бюдут проблемы.
Декан внезапно почувствовал себя комаром, очутившимся под лучом сильного прожектора.
— Мы разберемся с этим без проволочек, не беспокойтесь, госпожа Герпес, — произнес Чудакулли, не сводя глаз с ежащегося декана. — Что же касается вас, почему бы вам пока не посидеть вот тут и не насладиться этими чудесными простынями… то есть солнечным светом?
Шезлонг с клацаньем сложился. Потом чихнул.
— А-а, библиотекарь, ты снова с нами, — продолжал Чудакулли, приветствуя распростертого на песке орангутана. — Эй, Тупс, помоги ему. И еще несколько слов ко всем. Прошу прощения, госпожа Герпес, у нас тут затеялось небольшое собрание преподавательского состава…
Волшебники сгрудились в кучку.
— Это был кетчуп! — быстро затараторил декан. — Честное слово! Так уж получилось, я сначала лег, а потом решил перекусить, а сами знаете, какие от кетчупа пятна!
— Честно говоря, декан, нам до твоих простыней нет никакого дела, — обрезал Чудакулли.
— Абсолютно никакого, — весело поддакнул главный философ.
— Это дело не к нам, — успокоил профессор современного руносложения, похлопывая декана по плечу.
— Мы должны вернуться, — сказал Чудакулли. — Не можем же мы провести тут ночь с госпожой Герпес. Это было бы очень неприлично. Мы и она, наедине…
— Не понимаю, с чего поднимать такой шум из-за какого-то кетчупа? Фасоль-то я всю собрал…
— Наедине? — удивился профессор современного руносложения. — Нас ведь семеро, не считая библиотекаря.
— Разумеется, но ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ мы с ней наедине, — обрубил Чудакулли. — Могут пойти РАЗГОВОРЫ.
— Разговоры о чем? — встрял заведующий кафедрой беспредметных изысканий, как всегда немного отстающий от беседы.
— Ну, сам знаешь… — Профессор современного руносложения поджал губы. — Семеро мужчин, одна женщина… Я как подумаю, что начнут говорить люди…
— Ты предлагаешь выписать сюда еще шестерых женщин? Лично я категорически против! — твердо сказал завкафедрой.
— А может, надо лишь чуточку подождать — и дыра опять откроется? — спросил главный философ.
— Вряд ли, — Чудакулли покачал головой. — Думминг утверждает, что, пройдя через нее, мы тем самым нарушили чаростатическое равновесие. Эй, декан, а ты что думаешь?
— Это был всего лишь кетчуп, — откликнулся декан. — С любым может случиться.
— Я о нашем вынужденном пребывании на этом острове, — сказал Чудакулли. — Что будем делать? Мы должны действовать как команда, чтобы разрешить эту проблему.
— А что мы скажем госпоже Герпес? — прошептал главный философ. — Она-то думает, мы так ШУТИМ.
— Главный философ, мы взрослые, умудренные опытом волшебники, — возразил Чудакулли. — Шутят СТУДЕНТЫ.
— О да, по сравнению с нами они мальчишки, — пробормотал Думминг Тупс.
— Правильно. Мы шутки не шутим.
— Угу. Мы уж как дернем, так все вокруг вздрогнет, а по пустякам мы не размениваемся, — уточнил профессор современного руносложения.
— Ума не приложу, к чему поднимать такой шум из-за крохотного, едва заметного пятнышка от кетчупа! — горевал декан.
— Ни у кого нет в запасе подходящего заклинания? — воззвал Чудакулли.
— По-твоему, отправляясь в четыре утра на пляж, мы должны были запастись заклинаниями? — отозвался профессор современного руносложения.
— В таком случае будем полагаться на собственные силы, — подытожил Чудакулли. — Рано или поздно обязательно покажется корабль. Кроме того, господа, за нашими спинами многие годы Университета. Представители примитивных народностей без труда выжили бы в этом райском уголке. Но мы в отличие от наших неотесанных предков вооружены знаниями!
— А еще с нами госпожа Герпес, — вставил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— С неотесанными предками она бы ни за что не осталась, — согласился главный философ.
— Ты что-нибудь понимаешь в лодках, декан? Если память мне не изменяет, ты, когда был значительно моложе и стройнее, выиграл первое место в соревнованиях по гребле, — заметил Чудакулли. — Кстати, заметь, в своем вопросе я очень ловко обошел тему простыней.
— Что ж, построить лодку не так уж и сложно, — пожал плечами декан, выныривая из моря грустных размышлений. — Даже представители примитивных народностей в состоянии построить лодку, а мы ведь ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ люди.
— В таком случае назначаю тебя главой Комитета по постройке лодки, — сказал Чудакулли. — Возьми себе в помощь главного философа. А остальные пусть займутся поисками пресной воды. И пищи. Сбейте пару кокосов. В общем, действуйте.
— А ты что будешь делать, аркканцлер? — ядовито осведомился главный философ.
— Я возглавлю Комитет по добыче белка, — парировал Чудакулли и многозначительно взмахнул удочкой.
— То есть опять будешь удить рыбу? И какой от этого толк?
— А такой, главный философ. Будет чем поужинать.
— Ни у кого сигаретки не найдется? — воззвал декан. — Ужасно хочется курить.
Волшебники, ссорясь и продолжая обвинять в случившемся друг друга, разошлись в разные стороны.
А под покровом деревьев, среди палой листвы вдруг зашевелились корни. Множество очень маленьких растений принялись со страшной скоростью расти…
— Это последний континент, — сообщил Скрябби. — Его… сляпали в последнюю очередь и… немного не так, как остальные континенты.