– Больше мы этой темы не касаемся, договорились? – сказала она. – Обычно я избегаю физических методов воздействия, но они позволяют экономить время, которое тратится на всякие бесполезные споры. Итак, мы возвращаемся в замок. Попытаемся разобраться во всем немедленно.
Ходжесааргх захлопнул книгу и уставился на пламя. Значит, это правда. В книге даже был рисунок, тщательно выполненный королевским сокольничим двести лет назад. Он нашел это однажды весной на высокогорных лугах. Пламя горело целых три года, а потом куда-то подевалось.
Рисунок был настолько точным, что, присмотревшись, можно было различить мельчайшие детали. Не совсем пламя, а скорее яркое перо…
Ланкр действительно располагался на пути самых разных перелетных птиц. А значит, это был лишь вопрос времени.
И значит, где-то поблизости… вылупился птенец. В книге говорилось, что птенцы растут медленно. Интересно, откуда тут взялось яйцо, ведь книга утверждала, что птенцы появляются на свет только в знойных пустынях Клатча…
Ходжесааргх вышел из комнаты, чтобы снова проверить птиц. Они по-прежнему вели себя настороженно.
Ну да, все правильно, все логично. Он прилетел сюда, к другим птицам, отложил яйцо, как и было написано в книге, после чего сгорел, давая возможность вылупиться птенцу.
Если у Ходжесааргха и были недостатки, то заключались они в достаточно утилитарном взгляде на мир птиц. Для него существовали только птицы, на которых охотились, и птицы, при помощи которых охотились. Разумеется, были и еще какие-то птахи, чирикающие в кустах, но они не имели значения. Но если и есть на свете птица, идеально подходящая для охоты, так это феникс.
О да. Сейчас он слишком мал и слаб, поэтому не мог улететь далеко…
Гм-м… В конце концов, все птицы мыслят одинаково.
Вот если б еще в книге было только одно изображение… Но их было несколько, каждое – скрупулезно нарисовано, и каждый древний сокольничий утверждал, что, мол, только ему посчастливилось увидеть жар-птицу.
Однако все картинки были разными и походили друг на друга лишь одним: у всех птиц наличествовали крылья и клювы. Но один феникс очень напоминал цаплю. Другой – гуся. Третий, что особенно озадачило Ходжесааргха, был похож на воробья. «Вот ведь загадка», – подумал Ходжесааргх и решил взять за основу картинку, на которой была изображена, по крайней мере, не совсем обычная птица.
Он внимательно оглядел развешанные по крючкам перчатки. Ходжесааргх славился своим умением приручать птенцов. Они ели у него прямо с руки. После чего принимались за саму руку.
Точно. Поймать еще птенцом, приучить сидеть на запястье. Это будет непревзойденная ловчая птица.
Ходжесааргх не мог представить феникса в роли дичи. Во-первых, как его приготовишь?
…А в самом темном углу конюшни существо взлетело на насест…
Агнессе уже в который раз пришлось бежать вприпрыжку, чтобы поспеть за энергично шагающей нянюшкой. Яростно работая локтями, старушка пробралась к толкавшейся у пивной бочки группе мужчин и схватила двоих из них за рукава, заставив расплескать пиво. Не будь это сама нянюшка Ягг, данный поступок мог бы быть расценен как вызов, равный брошенной перчатке или – в менее благородных кругах – разбиванию бутылки о край барной стойки.
Но мужчины лишь застенчиво улыбнулись, а кое-кто даже принялся шаркать ножкой, тщетно пытаясь спрятать кружки за спины.
– Джейсон? Даррен? Живо за мной! – приказала нянюшка. – Мы идем драться с вампирами, понятно? Колья поострее найдутся?
– Нет, мам, – ответил Джейсон, он же – единственный ланкрский кузнец. – Но минут десять назад из замка вышел повар и спросил, не хочет ли кто крошечных пирожков, которые какой-то плохой человек изгадил чесноком. Так вот, я их съел.
Нянюшка принюхалась, машинально отступила на шаг и замахала перед лицом ладонью.
– Да, судя по всему, этого вполне хватит, – признала она. – Когда подам тебе сигнал, рыгнешь что есть глотки, понял?
– Нянюшка, это вряд ли сработает, – возразила Агнесса настолько смело, насколько смогла.
– И почему это? Даже я едва с ног не валюсь.
– Я ж говорила, они не дадут тебе приблизиться. Пердита это чувствовала. Ты сразу становишься словно пьяной. Кроме того, чеснок, похоже, не действует.
– Ничего, теперь я буду готова, – огрызнулась нянюшка. – Кое-чему я у Эсме все-таки научилась.
– Да, но у нее… – «Получалось все куда лучше», – собиралась было сказать Агнесса, но передумала. – Но ее здесь нет.
– Пусть так, – кивнула нянюшка. – Однако я лучше прямо сейчас против них выступлю, чем потом буду объяснять Эсме, почему я ничего не предприняла. Идем.
Агнесса с тяжелым чувством на сердце последовала за Яггами. Конечно, Пердите нельзя доверять, но…
Некоторые гости уже отбыли, однако в замке закатили поистине невиданный пир, а жители Овцепикских гор, на каком бы социальном уровне ни находились, никогда добровольно не покинут уставленный яствами стол.
Нянюшка быстро обвела гостей взглядом и поймала за руку Шона, проходившего мимо с подносом.
– Где вампиры?
– Кто, мам?
– Этот сорочий граф… Сраку…
– Сорокула, – быстренько поправила Агнесса.
– Вот именно.
– Его здесь нет… Он поднялся в солярий, мамочка. Все туда ушли… От кого так воняет чесноком?
– От твоего братца. Ладно, пошли за ними.
Солярий находился на самом верху замка и представлял собой старую, холодную и продуваемую всеми сквозняками залу. По настоянию королевы Веренс застеклил огромные окна, но это привело лишь к тому, что теперь огромная комната продувалась только самыми коварными, внутренними сквозняками. Впрочем, данное помещение считалось сугубо королевским, не таким публичным, как Главный зал, но предназначенным для приемов исключительно в формально неформальной обстановке.
Экспедиционные силы нянюшки Ягг поднимались по винтовой лестнице. Она первой приблизилась по еще вполне добротному, но уже потертому ковру к сидевшей вокруг камина группе людей.
И сделала глубокий вдох.
– А, госпожа Ягг, – произнес Веренс каким-то безнадежным голосом. – Присоединяйся, присоединяйся.
Агнесса боковым взглядом заметила, как лицо нянюшки расплылось в странной улыбке.
Граф сидел в огромном кресле у самого огня, Влад стоял за его спиной. Оба были просто красавцами. По сравнению с ними Веренс, на котором любая одежда, какую ни подбери, смотрелась просто ужасно, да еще это его вечно растерянное выражение на лице… В общем, король Ланкра выглядел тут на удивление неуместно.
– Граф как раз объяснял, что Ланкр войдет герцогством в его убервальдские владения, – сказал Веренс. – Но мы по-прежнему будем считаться королевством. Очень разумное предложение с его стороны, не находишь?