В такой ситуации, принимая во внимание быстроту, с которой идет процесс федерализации в Брюсселе и других европейских столицах, у будущего консервативного правительства вряд ли будет возможность пересмотреть условия участия и одновременно сохранить членство Великобритании в ЕС. Даже сейчас создание альянса, способного остановить или хотя бы замедлить процесс (я уж не говорю о том, чтобы повернуть его вспять), требует полной трансформации взглядов Франции и Германии, а также беспрецедентного успеха британской дипломатии. Предполагать же, что это станет возможным лет, скажем, через пять, совершенно нет оснований. Именно поэтому я считаю, что на разговоры об изменяемой геометрии «уровняx», «многовариантности», гибких условияx» и т. п. не стоит более тратить времени. Переубедить никого не удастся. А впрочем, этого и не нужно делать.
Итак, какие же у нас имеются возможности улучшения условий взаимоотношения с другими странами, входящими в ЕС? На самом деле наше положение довольно-таки выигрышное. Дело в том, что Европейский союз нуждается в нас больше, чем мы нуждаемся в нем. Просто мы поставили себя в Европе так, что это не позволяет нам в настоящее время эффективно использовать собственные преимущества.
Возьмем, например, следующие три выигрышные позиции. Вопервых, мы являемся неттсимпортером продукции из остальных стран ЕС: в 1998 году объем нашего импорта составил 16 миллиардов фунтов стерлингов [347] . Как сторонник свободной торговли я прекрасно понимаю, что это вовсе не игра с нулевой суммой. Торговля приносит выгоду всем участникам. Но факт остается фактом: импорт Великобританией европейских товаров имеет огромное значение для европейских компаний и их работников. Тысячи рабочих мест обязаны своим существованием британскому импорту. Если мы попробуем пересмотреть наши торговые отношения с ЕС, как бы резко на это ни реагировали европейские политики, рабочие ЕС заставят их держать наши рынки открытыми. А это, в свою очередь, будет означать открытость и европейских рынков [348] . Европа не смогла бы позволить себе торговую войну с Великобританией, даже если бы ВТО и разрешила такое.
Во-вторых, Европа очень нуждается в доступе к нашим территориальным водам и рыбным запасам. Мы, как я уже отмечала, и так очень много вкладываем в ЕСХП, поэтому перспектива прекращения подобных подарков вполне может поставить ЕС на дыбы. Однако помимо этого Союз и, прежде всего, Испания получает еще одно чрезвычайно важное экономическое преимущество, а именно — доступ к нашим рыбным запасам.
Пожалуй, больше всего при вступлении в ЕЭС Великобритания потеряла в сфере рыболовства. С тем, чтобы получить контроль над рыбными запасами четырех вступающих стран — Великобритании, Норвегии, Ирландии и Дании, — европейцы признали рыбные запасы «общим ресурсом», к которому все страны-члены получали равный доступ. (Норвежцы, возмутившись этим, отказались вступать в ЕЭС сначала в 1972, а потом и в 1994 году и живут с тех пор вполне благополучно: ВВП на душу населения в стране — третий по величине в Европе.) Несколько лет спустя, в соответствии с международным законодательством национальная зона рыболовства была расширена с 12 до 200 миль. После истечения десятилетнего переходного периода с момента вступления Испании с ее огромным рыболовецким флотом в ЕЭС Великобритания в полной мере ощутила неприятные последствия этого. Рыбные запасы стали истощаться, попытки же Европы не допустить этого ни к чему не привели. На деле они принесли больше вреда, чем пользы. Абсурдная система квот заставила выбросить значительную часть выловленной рыбы в море, что нанесло ущерб окружающей среде. Британский рыболовецкий флот был резко сокращен — число судов для глубоководного промысла упало с нескольких сотен до 14, а набеги испанских рыбаков были узаконены судом против воли британского парламента [349] .
Так дальше продолжаться не может. Если Великобритания решит продемонстрировать свою независимость и вернет контроль над собственными водами в двухсотмильной зоне, в Брюсселе, конечно, поднимется шум, но мы тогда будем вправе сами регулировать доступ в них на основе двусторонних договоров с другими странами. Это не только будет эффективным средством защиты ресурсов — как гласит старая истина, заботится только хозяин, — но и сделает те страны, которые желают ловить рыбу в британских водах (а в них вылавливается 80 % европейской рыбы), очень сговорчивыми как по этому, так и по другим вопросам.
В-третьих, несмотря на то что европейцы горячо отстаивают идею общей внешней политики, общей политики безопасности и обороны, им прекрасно известно, что Великобритания как европейская держава всегда стоит особняком. Наш язык, наши связи, обусловленные торговыми отношениями и политическим влиянием, наше мировоззрение, наша близость к Америке, наши средства ядерного сдерживания придают нам глобальный статус, хотя и не статус сверхдержавы. Даже Франция, которая стоит к нам ближе других, не является более глобальной силой в том же смысле, что и Великобритания. Для того чтобы Европейский союз превратился в глобальную державу (как он рассчитывает), он должен сотрудничать с Великобританией. Возможно, даже для того, чтобы вытащить его силы быстрого реагирования» из сложного положения, обусловленного избытком высокомерия и недостатком современного вооружения.
Итак, отталкиваясь от этих предпосылок, мы должны сформировать реалистичную основу, которая позволила бы отстаивать наши интересы и, одновременно, продолжать сотрудничество с европейскими странами. Что для этого нужно делать?
В качестве предварительного шага, на мой взгляд, будущему консервативному правительству следует публично объявить о том, что оно будет добиваться фундаментального пересмотра условий участия Великобритании в ЕС. Ясно сформулированные задачи необходимо изложить в белой книге. Этих задач пять.
Во-первых, с точки зрения Великобритании отношения с Европейским союзом не могут считаться удовлетворительными до тех пор, пока Европа не перестанет рассматривать нас в качестве субъекта ЕСХП. Выход из этой системы должен привести к разрешению проблемы с выплатой излишних взносов и получению доступа к рынкам более дешевого продовольствия — и то, и другое крайне желательно и чрезвычайно популярно среди избирателей. Одновременно может быть создана система поддержки сельскохозяйственного сектора, которая ориентирована на рациональное природопользование и учитывает наши конкретные условия.