Леонид Владимирович Шебаршин, возглавив разведку, сделал еще одно доброе дело для Трубникова: понимая, что индийское направление не самое важное в разведке, назначил его начальником первого отдела, который занимался Соединенными Штатами. Это назначение оказалось решающим в карьере Трубникова, когда Шебаршин вскоре после путча в августе 1991 года ушел и разведку возглавил Примаков.
Первым заместителем начальника разведки был назначенный Бакатиным полковник Владимир Михайлович Рожков. Это кадровое решение, собственно, и стало причиной ухода Шебаршина из Ясенева. Бакатин вскоре покинул Лубянку. Обходительный Примаков переместил Рожкова на должность простого заместителя, а потом отправил представителем Службы внешней разведки в Федеративную Республику Германию, где тот — уже в звании генерал-лейтенанта — служил до своей смерти в 1996 году.
Евгений Максимович первоначально предложил место первого заместителя Шебаршину. Леонид Владимирович отказался. Тогда Примаков в январе 1992 года назначил Трубникова своим первым заместителем прямо с должности начальника отдела, минуя промежуточные ступени должностной лестницы.
Примаков не волк-одиночка, который считает, что способен все сделать сам. Примаков всегда был человеком команды. В любом месте, куда он приходил, он формировал себе команду. С собой приводил минимум людей. Остальных собирал на месте. В разведке были люди, к которым Примаков питал особую слабость. Но в баню или на теннисный корт он с ними не ходил. Вообще, баня и корт как место, где формируется какая-то команда против другой команды, — для Примакова это исключено.
Благодаря Примакову Трубников быстро прошел путь от генерал-майора до генерала армии. Говорят, что, несмотря на стремительный служебный рост, он мало изменился и звездной болезни избежал. Вячеслава Ивановича один из офицеров, который учился с ним на курсах переподготовки руководящего состава разведки, назвал человеком-компьютером:
— Он мгновенно соображает. Он кажется иногда как бы легкомысленным. На самом деле он уже все просчитал.
Он никогда не показывает своих чувств. Как и Примакова, его постигло ужасное несчастье. Несколько лет назад его семнадцатилетний сын Ваня вышел из дома и не вернулся. Кто убил юношу, тело которого нашли неподалеку от ближайшей станции метро, до сих пор неизвестно.
Трубников, как профессиональный разведчик, тащил на себе основной груз повседневной работы, которую приходилось перестраивать на новый лад. Тогда создавались резидентуры в странах, где их раньше не было, — прежде всего в бывших советских республиках. В новых резидентурах поначалу испытывали даже проблемы со связью. В новых посольствах не было шифровальных систем. Установка такого оборудования — дорогое и сложное дело. От этого страдали и разведчики, и дипломаты. Первый российский посол в Литве Николай Обертышев рассказывал мне, как он поначалу вынужден был ездить на машине из Вильнюса в Калининград, когда ему надо было отправить шифровку в Москву или получить присланные на его имя телеграммы.
У наших послов в небольших государствах Африки были такие же проблемы — они раз в неделю ездили в соседнюю страну, где у коллеги-посла есть шифровальная служба, читали поступившие указания и отписывались за неделю. Телеграммы пишутся от руки в специальном шифровальном блокноте с нумерованными страницами и передаются шифровальщику — самому секретному человеку в посольстве.
Шифровальщик с семьей постоянно живет на территории посольства. Выходить в город в одиночку ему категорически запрещено. За ним бдительно присматривает офицер безопасности — сотрудник внешней контрразведки. Завербовать шифровальщика — мечта любой разведки. Иногда это удается. Служба у шифровальщика тоскливая, денег платят мало. Дипломаты получают удовольствие от зарубежной жизни, а он нет.
Трубников находился на хозяйстве 21 февраля 1994 года, когда стало известно об аресте важнейшего советского агента Олдрича Эймса, который работал в ЦРУ и выдал десять американских агентов в Москве. Эймс проработал в оперативном директорате ЦРУ тридцать один год. Он был разочарован своей службой, остро нуждался в деньгах, хотел изменить свою жизнь.
В апреле 1985 года Эймс просто написал записку, адресованную резиденту советской внешней разведки генералу Станиславу Андреевичу Андросову с предложением снабжать Советский Союз информацией в обмен на пятьдесят тысяч долларов. И приложил ксерокопию страницы из внутреннего телефонного справочника ЦРУ, подчеркнув свою фамилию.
Историю вербовки Эймса описал Виктор Иванович Черкашин, заместитель вашингтонского резидента, отвечавший за линию внешней контрразведки (то есть за проникновение в спецслужбы главного противника). Служба в госбезопасности была для Черкашина семейным делом. Его отец работал в НКВД. Виктор Черкашин выучился на инженера-путейца, но в 1952 году его пригласили в Министерство госбезопасности и отправили учиться в ведомственный институт иностранных языков в Ленинграде. Там он познакомился с Олегом Калугиным.
После института Черкашин служил в контрразведке и участвовал в 1962 году в поимке Олега Пеньковского. Это помогло карьере капитана Черкашина, которого в 1963 году перевели в первое главное управление — тогда еще в 14-й отдел, занимавшийся внешней контрразведкой. Он вырос до заместителя начальника управления «К» и с этой должности поехал в Вашингтон.
Виктор Черкашин навсегда запомнил, как в тот апрельский день приехал в старое здание посольства, поднялся на четвертый этаж, где за стальной дверью с цифровым замком располагалась резидентура внешней разведки. Дежурный попросил полковника Черкашина зайти к резиденту — Станиславу Андросову. Тот показал Черкашину то самое письмо.
Его принес Сергей Чувахин, дипломат, занимавшийся контролем на вооружениями, — от американца, который назвал себя Риком Уэлсом. Рик свел знакомство с пресс-атташе посольства Сергеем Ивановичем Дивильковским, которого в конце 1982 года перевели в Вашингтон из Нью-Йорка, где он работал в советском представительстве при ООН. Пресс-атташе встретился с американцем несколько раз, диалог не получался, поэтому Дивильковский предложил, чтобы с ним беседовал Чувахин.
А Чувахину, занятому своей работой, американец просто надоел, и однажды он просто не пришел на очередную встречу. Тогда Рик решился. Он сам появился в советском посольстве. Разумеется, он знал, что наблюдательный пункт ФБР фиксирует всех, кто приходит в советское посольство, но у него было надежное прикрытие. Своему начальству он потом объяснил, что навестил сотрудника советского посольства, которого пытается завербовать. Сергей Чувахин, вызванный дежурным, спустился и стал извиняться. Но Рик протянул ему конверт и попросил отдать Станиславу Андросову…
Резидент и его заместитель долго обсуждали, как им быть. Первое предположение — подстава американской контрразведки. Второе — вдруг это и в самом деле потенциально ценный агент. И все-таки Черкашин сказал Андросову, что надо встретиться: а чего бояться? Каков худший вариант? Американцы устроят скандал, и Черкашину придется вернуться домой. А его командировка все равно заканчивается.
Черкашин рискнул и выиграл.